Жизнь Ивана и Кати начиналась довольно типично: знакомство, влюбленность, шумное свадебное торжество. Оба – искры, молодость, энергия. Иван уверенно поднимался по служебной лестнице. Фортуна ему благоволила.
Катя пробивалась в розничной сети. Упорство привело ее к руководящей должности – весомый шаг. Дисциплина была ее кредо.
Молодоженам перешла по наследству от родителей Ивана "двушка" в хрущевке. Скромные метры, но своя крыша над головой. Катина же мать обитала в глубинке, за сотню километров.
Время текло. Появился сын. Катя не задержалась в декрете надолго. Уже через полгода вернулась к работе, на полную ставку. Не из-за нужды – предложили перспективную офисную позицию с солидным окладом.
Ребенок оставался с родителями Ивана. Те переехали временно к молодым. Люди они были душевные, с легким нравом, обожали внука, в чужую жизнь не лезли. Гармония царила безраздельно.
Мальчик пошел в ясли. К трем годам – в сад. Утром Иван и Катя уже отводили сына в сад сами, забирал либо Иван, либо бабушка с дедушкой. Катя освобождалась к семи вечера.
Но постепенно ее возвращения затягивались до девяти, потом и позже. А в воздухе начал витать едва уловимый шлейф алкоголя.
– Выпивала? – допытывался Иван.
– Ой, с подружками бокальчик... – звучал ответ, а взгляд Кати беспокойно скользил по сторонам.
Как водится, о рогах супруг узнал последним. Родители догадывались, но хранили молчание: "Скажи – отмахнется, а мы врагами станем. Пусть сами разбираются".
Правда открылась случайно. Поздним вечером, возвращаясь домой, Иван увидел, как через пару домов Катя страстно прощается у машины с незнакомым мужчиной.
– Добрый вечер, – раздался ледяной голос Ивана. – Я не мешаю вашему прощанию?
Катя окаменела. Мужчина бросил на Ивана взгляд, юркнул в авто и растворился в сумерках. Разбирайтесь сами.
Разразилась буря.
– Я сама выстроила карьеру и продолжу! Ничего мне от вас не надо! – кричала Катя. – Квартиру сниму, сына никому не отдам!
Родители Ивана были в отчаянии – внук был их кровинушкой любимой. А теперь это...
Катя сняла жилье и съехала. В ней теплилась надежда: вот сейчас любовник бросит все ради нее, узнав, что она свободна. Но тот не спешил менять жизнь, а на ее вопрос ответил прямо:
– Катюш, нам и так хорошо. Я ведь не обещал жениться. Жена с чужим ребенком – не мой формат. Если ты изменяла мужу, кто поручится, что со мной будет иначе? Нет, спасибо.
Роман закончился. С Иваном развелись. Он подал в суд на определение места жительства сына.
Тут-то и грянули трудности. Ребенок начал болеть. Бесконечные больничные. Раньше их брали бабушка с дедом, родители Ивана. Теперь все хлопоты легли на Катю. На работе зашептались, а потом вежливо намекнули:
– Екатерина Сергеевна, ежемесячные больничные нарушают рабочий процесс. Нас это не устраивает.
– Но у меня маленький ребенок!
– Раньше вы как-то справлялись. Да и уходите вы раньше времени постоянно.
– Мне же забирать сына из сада!
– Это не наши трудности. График – до семи. Уходить раньше – будут санкции. Возьмите няню.
Катя все же уходила. Получила выговор. Стало ясно: либо увольнение по статье, либо по собственному. Она выбрала второе. На зарплату продавца прежний уровень жизни не потянуть. Да и график с ребенком... Хотя Иван исправно переводил алименты, гордость не позволяла просить помощи у его родителей.
Катя уволилась и укатила к матери в деревню. Работы – ноль. Только алименты да мамина пенсия.
Злорадствовал ли Иван? Поначалу – да, чуть-чуть. Потом сменилось на жалость: "До чего же глупо. И семью разрушила, и свою жизнь. И еще на меня зла".
В суде она яростно возражала против проживания сына с отцом: ребенок мал, привязан к матери.
Но Иван не был жесток. Переступил через боль. Предложил компромисс: Катя возвращается в город. Сын живет с ней. Он помогает с арендой жилья. Она не препятствует встречам. Родители Ивана по-прежнему помогают с внуком. Катя согласилась. И да, временно она поселилась в той самой квартире родителей Ивана.
Прошло семь лет. Катя снова на плаву, с хорошей работой. Сын по факту живет у бабушки с дедом и отцом. К матери – на выходные. Конфликтов нет. Финансовых претензий тоже. Иван продолжает помогать деньгами, и немало. Хотя Катя отнекивается:
– Вань, ну не надо. Отдай лучше родителям.
– Ты же его одеваешь-обуваешь. Это дорого. Пока могу – помогу.
– Тогда положу на его счет.
– Твое право.
Лишь до сих пор ни он, ни она не пускают в жизнь новых людей. И бывшая свекровь как-то проговорилась, что Катя глубоко сожалеет о содеянном, о разрушенных отношениях. Понимает, пути назад нет – Иван не простит предательства. Но в ее глазах иногда мелькает вопрос: "А вдруг...?"
