Несомненно, самой любимой игрой у девочек моего детства была игра в дочки-матери. И я тоже обожала пеленать, кормить, лечить и выгуливать своих кукол. И если все основные бытовые кукольные нужды не выбивались из семейного бюджета, то с прогулками у нас возникала существенная проблема из-за отсутствия у меня детской коляски.
Моё кукольное материнство совпало с периодом всеобщего дефицита товаров, поэтому если хотелось какую-то необычную игрушку, то её еще нужно было умудриться купить. Стоит ли говорить, что среди повсеместно имеющихся в магазинах пластмассовых пупсиков, резиновых утят и заводных петушков игрушечные детские коляски появлялись в продаже весьма редко.
Мне так хотелось стать обладательницей вожделенной игрушки, что моя одержимость этой мечтой постепенно стала приобретать какие-то маниакальные формы. Я грезила игрушечной коляской, рисовала детские коляски разных форм, размеров и цветов, лепила их из пластилина. В пластилиновую коляску я укладывала малюсенького пупса и возила его по столам, по полу, по подоконникам и прочим более или менее ровным и удобным поверхностям. Пластилиновые колёсики елозили по всему дому и оставляли за собой причудливые фигурные следы на протяжении всего нашего прогулочного маршрута, испытывая терпение моей мамы. И, как следовало ожидать, скоро наступил апогей и мамино терпение лопнуло.
-Нет!!! – услышала я, в очередной раз выезжая на новенькой пластилиновой мини-коляске с уложенным в неё мини-пупсом, - опять всю квартиру устряпаешь!
-Тогда я буду только по Наташкиному столу гулять…
-Нет!!!
-Тогда только по подоконнику – не оставляла я попыток отстоять свое детское право на игру и продолжала торговаться с мамой.
-Я непонятно выражаюсь? Сколько ещё повторять? – выходила из себя мама.
-Тогда где играть??? Купи настоящую коляску тогда!
-Их к нам не завозят – легко отбоярилась от меня мама. При этом она даже не обманывала, детских колясок в нашем универмаге я в самом деле никогда не видела.
Я надулась и объявила голодовку. Спустя некоторое время мама попыталась выйти на мировую и предложила компромисс:
- давай поешь и иди играть во двор со своей пластилиновой коляской, там ты никому мешать не будешь.
Впихнув в себя с горем пополам несколько ложек рисовой молочной каши, которую я терпеть не могла, я схватила пластилиновую коляску с томившимся в ней пупсом и побежала на улицу. Выскочив из подъезда, я сразу направилась к лавочке, которая стояла прямо под нашим кухонным окном, уверенная в том, что здесь-то уж моя коляска бесить никого не будет. Но не тут-то было. Следом за мной к лавочке стали подтягиваться наши дворовые бабушки. А тут я, как на грех, уже наследила по всей лавочке своей коляской. Застав меня с поличным и узрев жирные пластилиновые следы на своём насесте, бабульки, как куры, начали наперебой меня клевать, стыдя и позоря на весь двор. Выбежавшая на подмогу мама мало поправила моё незавидное положение, разве только тем, что приняла весь удар на себя. Так мы с мамой стояли беспомощные перед божьими старушками и отбивались от них как могли. А я в тот момент за маминой спиной думала, как было бы хорошо, не будь папа в рейсе. И представляла, как папа напугал бы их одним своим взглядом, тем взглядом, который я часто имела честь лицезреть, когда от меня уже не было спасу и мама жаловалась ему, что я отбиваюсь от рук.
Прервав мои детские думы, неожиданно спасла ситуацию строгая бабушка из соседнего дома из числа репрессированных политических заключённых. Она дала знать о себе ещё издалека, чтобы скорее прекратить истерику дворовых бабушек.
-Что напали на людей? Раскудахтались! – громко осадила она бабулек.
Будучи их ровесницей, она была абсолютно непохожей на них. Дворовые бабушки выглядели, как стандартные бабушки. Носили платочки на голове, норовили в магазинах урвать, что получше, скандалили в очередях и всё свободное от этого время промывали кости обитателям двора, сидя на этой злополучной лавочке. Наша защитница была их полной противоположностью. Это была женщина весьма преклонного возраста со следами былой красоты на лице. Волосы, наверное, когда-то были или чёрными или тёмно-каштановыми, их природный пигмент не смогла заглушить даже покрывшая голову седина.
В отличие от дворовых бабушек-наседок она не просиживала время на лавках, сохраняла человеческое благородство в любых ситуациях и никогда не опускалась до скандалов, интриг и сплетен. И лицо у неё было какое-то… не пролетарское. Есть такие одухотворённые лица, выделяющиеся из общей массы – с гордым открытым взглядом, который светится умом и мудростью. Таких лиц на Колыме было много, они смотрели на этот мир глазами, которые видели столько боли и предательства, сколько не всякому человеку подвластно вынести. Эти люди точно были не такими, как все. Они, пройдя через страшные лишения, расставания с семьями и страшный быт колымских лагерей, не сломались, не оскотинились, сохранили в себе Человека. Они смогли принять свою горькую долю и не таить в себе зла. Я лично знаю множество этих Человечищ, которые после амнистий не вернулись больше на материк, а добровольно остались навечно преданными колымской земле. Таковы были бывшие политзаключённые Колымы – высшие армейские чины, профессоры ВУЗовских кафедр, творческая и научная интеллигенция. Блестящие, великие умы, обычные для нас люди, они жили рядом с нами, в соседних домах и квартирах. Благодаря этим бывшим каторжникам-первопроходцам Колыма стала обитаемой и продолжала набирать свою золотую силу, щедро делясь своими богатствами с человечеством.
…Но вернёмся к нашему приключению.
По мере того, как приближалось наше спасение в лице бабы Оли, которую взрослые называли Ольгой Георгиевной, дворовые бабульки всё больше тушевались, прятали глаза, ища пути к отступлению и, как мне показалось, даже стали меньше ростом.
Я, всё ещё опасаясь банды старушек, на всякий случай дождалась, когда баба Оля, опираясь на старую трость, приблизится к месту моего преступления и вышла из-за маминой спины.
-Что ты опять натворила? – укоризненно, но без злости спросила баба Оля.
-Лавку испачкала – ответила я, исподлобья посмотрев на своих обвинительниц.
-Чем испачкала?
-Пластилином намазала всю лавку! – не дав мне слова, вмешался кто-то со стороны обвинения.
А я стояла, сдерживая слёзы от досады и думала, что нет, папин взгляд для дворовых бабуль – слишком мягкое наказание и как было бы хорошо, чтобы они просто исчезли без следа вместе со своей лавочкой.
-У меня нет настоящей коляски, я слепила из пластилина и катала пупсика – чистосердечно призналась я бабе Оле, а на глаза уже наворачивались слёзы.
- Не плачь. Не всегда есть возможность иметь, что хочешь. А когда вырастешь, будут у тебя детки и будешь ты их катать в настоящих, не игрушечных колясках.
Призрачные прогнозы бабы Оли мало утешали меня. Но зато, так или иначе, конфликт сошёл на нет. Дворовые бабули пошли бороться за другую лавочку, меня мама загнала домой «думать над своим поведением», а сама с ведром и тряпкой пошла отмывать лавку. Я сидела на подоконнике кухонного окна и, прилипнув носом к стеклу, смотрела вслед удаляющейся бабе Оле и гадала, какое наказание в этот раз для меня придумает мама: не отпустит гулять или поставит в угол.
Постепенно все участники драмы ушли по своим делам и двор опустел.
Но никуда не ушли мои мечты о настоящей игрушечной коляске.
Как раз примерно в это время соседка с третьего этажа тётя Галя родила девочку. Малышку вскоре привезли из роддома и – о, чудо! – в один прекрасный день в своём подъезде под лестницей я увидела детскую коляску! Настоящая коляска красного цвета стояла и пахла новой клеёнкой. Я не могла от неё глаз оторвать и часто выходила в подъезд, чтобы рассмотреть её со всех сторон и повозить, насколько позволяло пространство лестничной клетки. Счастью моему не было предела! Иногда я поднималась к тёте Гале посмотреть на маленькую Настю, но не решалась попросить повозить в их коляске свою куклу.
Прошло немного времени и моя колясочная страсть всё-же пересилила страх наказания. Я подумала, что не такая уж злая тётя Галя, чтобы отлупить меня за коляску, если я возьму её без спроса. Набравшись решимости, я запеленала куклу, вышла в подъезд и выкатила коляску на улицу. Опьянённая таким великим счастьем, я смело потопала прямо по центральной улице Ленина, намереваясь обойти всех своих подруг и похвастаться своим приобретением.
Но триумф мой длился недолго. Сбросив со счетов тётю Галю, я не учла наличие у неё дочери Ленки, лет на пять старше меня по возрасту. Как раз в то время, как я совсем потеряла бдительность, Ленка, поднимая пыль, настигла меня сзади как вихрь, выкинула из коляски мою куклу Оксанку, мне надавала пенделей, а коляску увезла на место.
Я шла домой со следами Ленкиных подошв на заднице, растрёпанная и тащила такую же куклу, взяв её одной рукой за завязку на пелёнке и размахивая Оксанкой с максимально возможной амплитудой, насколько позволяла моя детская рука. Злая на всех на свете, я явилась домой, оставила Оксанку в коридоре на обувной полке, переоделась и пошла гулять с Виталькой - ярко-рыжим мальчишкой из соседнего подъезда.
Мы долго не могли придумать, во что играть, пока не услышали в небе гул самолёта.
-А давай в военных лётчиков? – предложил Виталька.
-А на чём мы будем летать? – решила уточнить я.
И тут нам на глаза попалась всё та же злосчастная лавка под моим окном.
-Виталька, а давай летать с лавки.
Виталька без промедления поддержал идею и лавка стала аэродромом истребителей. Мы залезали с ногами на нашу импровизированную взлётную полосу, расставляли руки, будто крылья самолета и, представляя себя лётчиками, идущими на таран, со всей дури отталкиваясь от лавки, шныряли в воображаемую небесную даль.
Может, серия полётов и закончилась бы благополучно, но сказалось отсутствие навыков техники безопасности у юных пилотов. Совершая очередной полёт, я уже шла на посадку, но тут из-за технической неисправности или по недосмотру пилота самолет не успел выпустить шасси и совершил аварийную посадку. Прямо с неба с размаху я бухнулась на колени, и в колено левой ноги мне с хрустом вошёл весьма приличный осколок от бутылочного стекла. Так моя лётная карьера закончилась, едва начавшись. Раненого пилота доставили в больницу, извлекли осколок, наложили швы и отпустили долечиваться амбулаторно.
Колено заживало долго и мучительно и до сих пор о том происшествии мне напоминает внушительный шрам, но была в этом и польза. Намучившись со своим боевым ранением, я напрочь отвлеклась от игр в дочки-матери и меня покинула колясочная мания. Хотя, может просто так совпало и действительной причиной подавления моего бушующего материнского инстинкта стало не травмированное колено, а обычные Ленкины тумаки за взятую без спроса коляску.
Как бы там ни было, но после всех перипетий, в результате сложного выбора, я сделала вывод, что раз уж у меня всё равно нет коляски, то лучше повременить с игрой в дочки-матери до более благоприятного времени и вообще – мужской коллектив лучше женского, потому что у пацанов не приняты интриги, как у девочек, у них всё проще: поссорились-подрались-помирились. И, чтобы не создавать себе лишних проблем, я решила больше играть с мальчишками.
Однако скоро я поняла, что мальчишеские игры тоже таят в себе немало неприятностей.
В ту пору мы уже переехали в новый дом, напротив которого вскоре строители начали вбивать сваи под строительство детского сада. На строительную площадку завезли и выгрузили огромную кучу гравия. Понятно, что стройка стала излюбленным местом для игр поселковой детворы.
Мы просачивались туда отовсюду и собирались на куче гравия большой шумной командой. Однажды мы заметили там новое лицо. В нашей компании появился высокий, худощавый, жилистый паренёк с большущими, необычайно яркими голубыми глазами. Он довольно быстро со всеми познакомился и взял среди нас лидерство. Нам очень забавно было слышать его речь с сильным акцентом, который оказался казачьим суржиком. Мы выяснили, что он совсем недавно приехал к нам с Кубани и будет учиться в нашей школе. Представился он Серым.
Перебравшись из кубанских степей к нам в высокогорье Колымы, Серый сразу потянулся в горы. Мы, коренные колымчане, с энтузиазмом взялись познакомить его с окружающей местностью, которую мы знали, как свои пять пальцев. Нас удивляло, что в горных распадках он всё время искал какие-то черешни. Любой из нас мог рассказать про всякое растение, произрастающее в наших местах, но слово черешня было нам незнакомо. О таком дереве мы тогда ничего не слышали. От того, что Серый обладал знаниями, неизвестными нам, он стал для нас личностью ещё более загадочной.
Надо заметить, что жили мы в посёлке городского типа, где детская игровая инфраструктура была развита слабо. У нас была школа искусств, спортивные секции и кружки на любой вкус, но вот поиграть было почти негде. Развлечения мы придумывали для себя сами и неудивительно, что почти все летние каникулы мы проводили в горах, которые мы, к слову, так не называли. У местного населения принято даже самые высокие колымские горные хребты называть сопками.
Сейчас, вспоминая наши горные похождения, мы приходим в недоумение, как нас так запросто отпускали в сопки родители. Колыма, как известно, – медвежий край. И блуждая летом по распадкам, можно легко нарваться на медведя, а ещё опаснее встретиться с медвежатами. Если встретил этих малышей – берегись: где-то совсем рядом бродит их мама. Нет ничего хуже, чем нечаянно или умышленно спровоцировать медведицу, которая видит в вас угрозу для своего потомства.
Но нам везло, поэтому мы выжили и выросли. Однако, основываясь на собственном опыте и разуме, однозначно уверены, что ни при каких условиях не отпустили бы в таёжные распадки своих детей без присмотра.
Возвращаясь от лирического отступления к сути повествования, следует сказать, что с приездом Серого наш безбашенный полк пополнился ещё одним искателем приключений.
Как-то раз Серый, которому наскучило просто так пинать в сопках скальник, заинтриговал нас, заявив, что он придумал новую игру.
-Будем играть в комбойцев! – это звучало многообещающе. –Только без девчонок! Девчонки комбойцами не бывают.
Понятное дело, что речь шла обо мне. Других девчонок в их компании не было. Нужно было срочно что-то предпринимать, иначе игра в комбойцев становилась для меня недосягаемой.
-Я с вами, я смогу быть комбойцем! Честное октябрятское! – отчаянно выкрикнула я, одновременно соображая, что следовало бы в этой ситуации разреветься и надавить Серому на жалость, но, изучив уже неплохо мальчишескую натуру, сдержалась, боясь усугубить итак выходившую из-под контроля ситуацию.
-Да ты же даже стрелять не умеешь – нанес удар ниже пояса Серый.
-Я быстро научусь! Возьмите меня с собой!
-Хорошо, сейчас устроим экзамен по стрельбе – менторским тоном произнёс Серый.
Он быстро состряпал полигон, примяв ногами высокую траву.
-Представьте, что на нас напали индейцы. Вам нужно упасть на землю, чтобы они не убили вас своими ядовитыми стрелами – командовал наш доморощенный инструктор.
Мы послушно выполнили команду и попадали в траву.
-А теперь представьте, что у вас в руках револьверы и стреляйте в индейцев.
-Тры-ды-ды-ды-ды-дыщ, тры-ды-дыщ, тррррр-дыщ – ловко озвучивали свое воображаемое оружие мальчишки.
- Дуф, дуф, дуф – промямлила я одиночными выстрелами.
-Всё, можешь считать, что тебя убили – резюмировал мой неутешительный результат Серый.
-Ну у вас же не будет настоящих индейцев! Меня же там не убьют по-правдышному!
-Ну и что. Ты всё равно будешь нам мешать. Война вообще не девчачье дело.
-Возьмите! Я всё равно пойду, я вас выслежу и вам придется взять меня в игру! – пустила я в ход угрозы.
-Ладно, пошли, но только попробуй заныть - прошипел на меня комбойский вожак и погрозил мне кулаком.
-Не заною – вслух пообещала я, а сама подумала, что буду действовать в зависимости от обстоятельств и если мне надо будет, то и зареву.
Условившись относительно моего поведения в боевой обстановке, мы побежали на Больничку – невысокую сопку, получившую такое название из-за своего местоположения – за зданием поселковой больницы. Быстро преодолев по кочкам болото у подножия сопки, мы поднялись на Больничку, по приказу командира с позывным «Серый» рассредоточились в зарослях карликовой берёзы и затаились.
Через несколько мгновений прозвучала команда к наступлению.
-Тры-ды-ды-ды-ды-дыщ, тры-ды-дыщ, тррррр-дыщ – слышалось со всех сторон. Это наступала на противника наиболее боеспособная часть нашего комбойского отряда.
-Подожди-и-и-ите! Подожди-и-и-и-ите!!! Да подождите вы!!!
Бой по всему фронту прекратился.
-Что ты орёшь? – обернулся в мою сторону вожак.
-Я колготкой зацепилась – озвучила я причину прекращения военных действий, пытаясь отцепить от острого обломка старой коряги хлопчатобумажную колготину прочного советского качества.
-Серый, отправь её домой! – озвучил Женька единогласно принятое в рядовых комбойских кругах решение.
-Я предупреждал, что если ты будешь нам мешать, то выйдешь из игры? -строго вопрошал Серый.
-Предупреждал – ковыряя ягель носком туфли, прорычала я себе под нос.
-Пусть идёт в куклы играть! – напустилась на меня комбойская братия.
-Тихо. Как она одна с сопки вернётся? Придётся провожать. – проявил мужское благородство Серый.
Бухтя и бросая на меня свирепые взгляды, отряд повиновался командиру и комбойцы всем личным составом двинулись провожать меня в посёлок. По пути через болото я, от досады за то, что меня так рано комиссовали из комбойского отряда, оступилась и свалилась в болото. Думаю, что если бы не Серый, комбойцы меня с удовольствием бы утопили. Но командир вовремя остановил своих подчинённых от расправы и я, с дыркой на колготках и по пояс в болотной грязи, благополучно была доставлена домой.
После этого неудачного военного похода, комбойцам некоторое время удавалось избегать меня и воевать как положено. За это время фронт уже продвинулся, комбойцы теснили индейцев и брали их толпами в плен. Всё шло хорошо. Но вскоре мне удалось их выследить.
-Возьмите меня с собой.
-Ты что, вообще? Не помнишь, что ты учудила в прошлый раз? – Серый смотрел на меня, как на дурочку.
-Я уже не зацеплюсь, я знаю, как правильно бежать за индейцами.
-Иди играй с девочками.
-Они со мной не разговаривают. Я им рассказывала страшные истории, они испугались и теперь со мной не дружат.
-Иди и расскажи им теперь смешные истории, они с тобой помирятся.
-Я хочу с вами играть в комбойцев! Я научилась! Я всё равно пойду!
-Нет! Оставайся здесь! Не вздумай идти с нами! – ерепенился Серый.
Остальные комбойцы громко поддерживали командира и уже готовы были к серьёзным мерам, но Серый не позволил отлупить девочку.
-Давайте просто быстро от неё убежим, она же девчонка, не сможет нас догнать.
-Давайте, побежали!!! – горлопанила мальчишечья ватага.
Мальчишки припустились со всех ног, петляя и заметая следы, но я тоже была не промах. Всё-таки в тайге выросла. Я знала, что как бы быстро они не бежали, болото не даст им от меня уйти. По нему нужно было перебираться по кочкам, с осторожностью, сохраняя равновесие. Как ожидалось, там я их и настигла.
-Я всё равно не уйду! Можете даже не убегать! – с мужицкой хрипотцой в голосе от долгого быстрого бега орала я им вслед.
-Да отстань ты, зараза такая! Юлька - козюлька! – отвечали мне разные голоса из толпы.
-Всё, я уже забежала на сопку, теперь я уже не уйду! Нечестно меня прогонять! – хватая пацанов за штаны, карабкалась я на сопку уже вместе с ними.
-Ладно, будешь с нами, только не как в прошлый раз! – сдался Серый. – Бегай, как пацан! Можешь высоко перепрыгивать кусты и коряги?
-Естественно! – соврала я.
-Сейчас перевалим за сопку, там нас подстерегают индейцы. Нужно будет застать их врасплох, отстреляться и быстро вернуться на свои позиции. Поняла?
-Ага. Застать в расплох – повторила я команду, даже не зная значения этого слова.
Весь отряд перевалил за сопку. Я шла след в след, не отставая. И тут Серый скомандовал «Огонь!». Во всеобщей револьверной стрекотне никто не заметил, как я, плюясь слюной, неудачно подражая мальчишкам, с горем пополам отстрелялась по индейцам. Дальше я остановилась в замешательстве, не зная, что теперь делать с каким-то там расплохом. Он уже был или всё еще впереди?
-Беги в укрытие! – заорал над моим ухом командир.
Я опомнилась и увидела, что все уже далеко впереди и побежала, что было сил. Перевалив через сопку на противоположный склон, мы ускорились из-за инерции и еле успевали маневрировать между кустами карликовой берёзы и лиственницами, чтобы не разбиться в лепёшку. Кто спускался бегом с горных склонов, знает, что это такое, когда уже становится невозможно контролировать собственные ноги и ты бежишь и чувствуешь, что не можешь остановиться.
Я уже не бежала, а почти летела, еле улавливая боковым зрением мелькающие мимо меня деревья и кусты, как вдруг увидела, что впереди, аккурат на моём пути, маячит сломанная лиственница. Едва успев оценить обстановку, я поняла, что мне её уже точно не миновать и решила попробовать, по совету Серого, бежать как пацан и перемахнуть поваленное дерево сверху. Откровенно говоря, выбора у меня не было. Следовало решаться, потому что лиственница уже была прямо передо мной. И я прыгнула.
В этот же момент я почувствовала, что меня как-будто кто-то схватил за платье и одновременно услышала треск рвущейся ткани. Несколько секунд спустя я поняла, что повисла на сухих жёстких ветках лиственницы. В момент своего кульбита я почему-то не ощутила боли, но потом мне стало ясно, что я, во-первых, вишу на ветках на остатках своего платья, а во-вторых, сильно ободрала спину.
Пока я думала, звать на помощь или попробовать освободиться из плена самой, меня уже спохватились комбойцы. Они уже спустились к самому болоту и карабкались обратно выяснить причину моего исчезновения.
-Смотрите, ребзя, Юльку индейцы повесили! – весело заорал Женька, когда я появилась на горизонте.
-Так ей и надо! Давайте её здесь бросим! Пусть её медведи сожрут! – упражнялись в остроумии мои сослуживцы.
-С ума сошли? Своих в беде не оставляют.
Серый подошёл и стащил меня с лиственницы.
-Ты поцарапалась о ветки, тебе нужно царапины зелёнкой намазать. Сейчас мы отведём тебя домой и больше ты с нами не играешь.
-Нет уж, я завтра опять с вами пойду. Мне совсем даже не больно –слукавила я, хотя ощущения у меня были такие, как-будто спина горела огнём, а ребра болели от того, что их резко сдавило платьем, когда я, не успев приземлиться, повисла на ветках.
-Никуда ты больше с нами не пойдёшь и не спорь. Сколько можно с тобой нянчиться? Каждый раз портишь нам игру.
Снова я возвращалась домой в сопровождении конвоя, чумазая от пыли, вся в царапинах, в бывшем платье, которое теперь почти разделилось на топик и юбку, висевшую на соплях, и из-под всего этого великолепия сверкали драные розовые колготки с пузырями на коленках.
Не позже, чем через неделю, я снова подстерегла комбойцев.
-Вы куда?
-Не твое дело.
-Как это не моё? Я же в вашей команде. Я тоже комбоец.
-Ничего подобного. Тебя в комбойцы никто не посвящал, ты не прошла испытания.
-Ах та-а-а-ак… - резким движением я выхватила у одного из мальчишек игрушечный пистолет и, выставив вперёд колено, взяла оружие на излом, всем своим видом показывая решимость сломать игрушку о колено. – Возьмите меня с собой или не видать вам пистолета!
-Серый, пусть лучше идёт! Правда ведь сломает! – встревожился за своё имущество владелец пистолета.
- Куда её брать? Она опять или колготками зацепится или на платье повиснет. – резонно заметил Серый.
Я, не выпуская из рук пистолета, ждала решения в свою пользу.
Большинством голосов было решено взять меня с собой, но при этом комбойцы предупредили, что если со мной опять произойдёт неприятность, меня оставят там, где это случится, и уйдут. Я незамедлительно согласилась, зная, что как-бы мне не угрожали, Серый не поступит так со мной ни при каких обстоятельствах.
Когда мы почти добрались до места своей дислокации, мне в голову пришла блестящая идея.
- А давайте, вы были комбойцы, а я была принцесса. Вы будете защищать меня от индейцев и драконов и собирать для меня цветы. – взахлёб размечталась я.
Комбойцы повернулись ко мне, медленно переваривая информацию. Во взглядах сквозило нескрываемое недоумение. А я улыбалась во весь рот и с горящими глазами ожидала от них восхищения моим гениальным предложением.
-Юлька, коза ты тростниковая!!! – вернул меня на землю Женька.
-Щас мы тебя, принцессу, отлупим и будешь знать!
-Нафиг нам принцессы??? Комбойцы с принцессами не связываются!
-Собирай сама свои цветы и вали отсюда!!!
Наверное, если бы не Серый, в этот раз мне бы так легко точно не отделаться. Оставив отряд на позициях, командир схватил меня за руку и быстро увёл из-под удара. Снова я вылетела из игры. Серый вёл меня домой и молчал.
-Почему вы не хотите играть в комбойцев и принцессу? – не унималась я.
-Лучше иди молча и не зли меня – Серый действительно выглядел угрожающе.
Я замолчала, но всю дорогу до дома думала о том, какие же всё-таки комбойцы глупые, что совершенно не могут понять, что настоящее счастье комбойцев не в войнах с индейцами и не в бряцании оружием, а в принцессах. Но вслух Серому я этого сказать не решилась.
Скоро пролетело короткое колымское лето, сопки покрылись снегом и мы все вернулись после летних каникул в школу. К следующему лету мальчишки стали старше и об игре в комбойцев уже не вспоминали. Когда я попыталась напомнить об этом Серому, он серьёзно заявил, что нужно говорить не комбойцы, а ковбои, но играть они в них больше не собираются, потому что выросли и больше не дети.
Что было дальше?.. Прошло детство, наступила наша юность и бывший вожак комбойцев всё-таки рассмотрел во мне принцессу. Серый теперь – мой муж, у нас двое детей. И он по-прежнему лучший из всех. А ещё он всё-таки научил меня основам военного дела. Теперь я неплохо стреляю, могу разобрать Калашников за 16 секунд, а собрать за 28, то есть на оценку «Хорошо».
Хорошо, когда всё хорошо заканчивается…
