Утро было мягким, как прикосновение к щеке, и тёплым, словно первые лучи солнца, осторожно пробивавшиеся сквозь полупрозрачные шторы, выхватывали из полумрака танцующие в воздухе пылинки, похожие на золотые снежинки. На столе стояла чашка горячего чая - тёмно-янтарного, с ломтиком лимона и ложкой мёда, как Ксения любила. Она сидела за деревянным столом, обхватив колени руками, словно пытаясь согреться не от холода, а от чего-то другого.
Её длинные рыжие волосы, волнистые, как морская пена, свободно спадали на плечи. Голубые глаза, обычно живые и яркие, сейчас были устремлены на каплю мёда, медленно сползающую по внутренней стенке чашки.
- Всё, - тихо прошептала она. - Конец. Каникулы закончились.
Из соседней комнаты донёсся лёгкий скрип половиц - это Лидия Сергеевна, мама Ксении, возвращалась с балкона, где только что поливала герань. Она вошла, вытирая руки о фартук, и направилась к плите, где в кастрюле на медленном огне томилось черничное варенье.
- Что закончилось, Ксюша? - спросила она, не оборачиваясь. - Лето?
- Всё, - повторила Ксения, опустив голову. - Я больше не хочу. Ни школу, ни расписания, ни тетрадей, ни...
Лидия Сергеевна резко повернулась, вытирая руки о фартук.
- Ксюша! - воскликнула Лидия, но в её голосе не было ни гнева, ни упрёка. Только искреннее удивление и глубокое сочувствие, как будто дочь вдруг заявила, что собирается улететь на Марс. - Но ты же учительница! У тебя же первоклассники! Вторые уже! Куда ты собралась?
Ксения вздохнула так глубоко, словно выдыхала всё накопившееся за три месяца безмятежного отдыха - и усталость, и тревогу, и лёгкую печаль, которая всегда приходит, когда заканчивается что-то хорошее. Она опустила взгляд, будто пытаясь спрятаться от своих мыслей, и тихо сказала:
- Я знаю, мам. Просто… каждый раз, когда я думаю: «Ну вот, я готова, я окрепла, я забыла, как это тяжело», - и тут сентябрь. И я снова стою у двери класса, с букетом астр, которые пахнут так сладко, но немного тревожно, и в животе у меня - бабочки. Не те, что от влюблённости, а те, что от страха. От страха перед тем, что будет дальше.
Лидия подошла ближе, села напротив и взяла её за руку. Её кожа была тёплой, с лёгкой морщинистостью, будто она много работала и мало думала о себе.
- А ты помнишь, как в первый год плакала после уроков? - спросила она мягко, словно вспоминая что-то своё.
Ксения улыбнулась сквозь усталость, но в её улыбке была и лёгкая грусть.
- Помню, мам. Плакала. Потому что не могла запомнить их имена, а они смотрели на меня с такой надеждой. Потому что один мальчик весь урок рисовал динозавров вместо прописей, а другой пытался написать своё имя, но у него получалось что-то вроде «мллк» и «кндш». Потому что не знала, как объяснить, что такое «предложение», чтобы они поняли, и не чувствовала себя глупо, когда говорила «подлежащее», «сказуемое». И я не знала, как справиться с тем, что они такие разные, и как найти подход к каждому.
- А теперь? - тихо спросила мама.
- А теперь знаю, - наконец произнесла она, её голос был ровным, но в нём всё равно слышалась лёгкая дрожь. - Но всё равно боюсь. Каждый год. Как будто я снова в первый раз.
Ксения опустила взгляд, её пальцы нервно теребили прядь волос. Лидия заметила это и мягко улыбнулась.
- Это не значит, что ты не справляешься, - тихо сказала она, её голос был мягким, как шёпот ветра. - Это значит, что тебе не всё равно. А это самое главное.
Ксения подняла голову и посмотрела на мать. В её голубых глазах что-то дрогнуло - будто солнечный луч пробился сквозь густые облака. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле.
- Ты всегда знаешь, что сказать, - прошептала она, её голос был едва слышен, но в нём звучала благодарность и тепло.
Лидия усмехнулась, её лицо осветилось мягкой улыбкой.
- Ну а кто, если не я? - спросила она, её голос звучал немного лукаво. - Я же твоя мама. И, кстати, твоя первая учительница. Помнишь, как я учила тебя писать буквы на салфетках?
Ксения рассмеялась, её смех был лёгким и беззаботным.
- Помню, - ответила она, её лицо осветилось воспоминанием. - Ты ругалась, когда я выводила «К» как запятую.
Лидия тоже рассмеялась, её глаза засияли.
- А теперь ты учишь их, - сказала она, её голос был полон гордости. - И, между прочим, лучше, чем я.
Они замолчали, в комнате царила тишина, наполненная теплом и пониманием. За окном защебетала птица - одинокая, словно проверяла, не спит ли ещё весь город. Её голос был тихим, но мелодичным, и он казался частью этой уютной сцены.
Ксения посмотрела в окно, её взгляд был задумчивым. Лидия наблюдала за ней, её сердце было наполнено любовью и гордостью. Она знала, что её дочь справится со всем, что бы ни случилось, потому что она всегда будет рядом, поддерживая и направляя её.
Ксения допила чай, поставила чашку на стол и встала, решительно выпрямив спину. В её голосе зазвучала твёрдость, как будто она сама себе напоминала о чём-то важном.
- Хватит, - сказала она, глядя прямо перед собой. - Хватит жаловаться. Пора настраиваться.
Мама подняла бровь, её взгляд был вопросительным и слегка удивленным.
- На что настраиваться? - спросила она, стараясь скрыть в голосе лёгкую иронию.
Ксения подошла к окну, за которым открывался вид на небольшой двор. Солнце, только что выглянувшее из-за облаков, заливало его тёплым, почти золотым светом. Она посмотрела на этот свет, как будто искала в нём что-то.
- На год, - ответила она, повернувшись к маме. - На сентябрь, на первоклассников. На их шумный смех, на кляксы в тетрадях, на бесконечные «почему?». На то, как они будут путаться в буквах «ж» и «ш», как будут реветь из-за потерянного пенала или случайно порванного учебника. На то, как вдруг скажут что-то такое умное, что ты понимаешь: они не просто дети. Они - мыслители. Они - люди, которые только начинают открывать мир. И ты - тот человек, который поможет им стать собой.
Лидия улыбнулась, её глаза наполнились гордостью. Она смотрела на дочь с нежностью, как будто видела в ней что-то особенное.
- Вот это я понимаю, - сказала она, слегка кивнув. - Моя Ксюша.
Ксения посмотрела на маму, её лицо озарила искренняя, широкая улыбка. В глазах заиграли искорки, как будто она была готова к чему-то большому и важному.
- Пойду, - сказала она, шагнув к двери. - Разложу тетради, придумаю первый урок. Может, даже куплю новые мелки. Яркие. Чтобы сразу поняли: школа - это не конец каникул. Это начало чего-то большего.
- Ты уже начала, - тихо сказала Лидия, её голос был мягким и тёплым.
Ксения кивнула, её плечи слегка опустились, как будто она приняла на себя ответственность. Она вышла из кухни, оставив за собой лёгкий аромат ванили и чёрного чая. За окном солнечный свет стал ещё ярче, словно подчёркивая её решимость и уверенность.