Молодой, улыбчивый 33-летний командир роты с позывным Пума. Судьба его даже для войны по-своему уникальна. Еще в 2023-ем был старшим сержантом, мотористом десантно-высадочного средства морской пехоты. Завозил на лодках штурмовые группы бригады на посты боевого охранения островов в устье Днепра.
А сегодня в той же бригаде командир роты. Старший лейтенант, "старлей" по-здешнему.
О том, что происходит в этих местах Херсонщины, мало пишут, потому что как будто бы нет очень заметных военных операций. Но, пожалуй, вся эта ситуация, сложившаяся в этих местах – одна сплошная военная операция. Удержать острова, принадлежащие России, крайне непросто. Противник постоянно пытается их захватить, помешать заступающим на дежурство вахтам морпехов, атакует лодки, на которых они по протокам передвигаются к местам назначения под плотным артиллеристским огнем противника. Но больше всего доставляют смертельных хлопот беспилотники, десятками кружащие в небе над местами посадки и высадки морпехов.
– Товарищ старший лейтенант, наблюдал сегодня как морпехи на тренировках пятерками занимали опорный пункт противника. Пошла по открытому полю первая пятерка, вторая, третья… Это всего лишь тренировочные бои, без реального противника по ту сторону бруствера. И все же они дают четкое понимание того, как это всё происходит в реальности. Очевидно, что в реальном бою эти пятёрки далеко неполными дойдут до цели, где им придется действовать. Многие погибнут еще на подходе к опорнику, да и в нем не все так просто будет, как это выглядит на тренировке. Это подтвердили мне и сами сержанты, которые готовят штурмовиков. В реальной боевой обстановке, когда вы как командир принимаете решение, определяете боевое задание подчиненным - кому идти под обстрел первым, а кому вторым, а ведь иной раз и отправляете ради решения боевой задачи своих подчиненных на верную смерть, думаете ли вы о самой смерти? О смерти своих подчиненных, о том, кто наверняка погибнет через несколько минут, а кто, возможно, выживет и будет продолжать службу дальше?
– Конечно, каждый раз. Каждый раз взвешиваешь. Но бывают моменты, когда не подберёшь даже лучших или худших, уже задачи есть такие, что просто назначаешь бойцов, готовишь под эту задачу. Но все это начинается не в момент принятия решения, а раньше, много раньше. Я думаю о смерти, о том, что они могут погибнуть не тогда, когда отправляю их на боевое задание, а когда они приходят ко мне в подразделение. Я смотрю на них, разговариваю с ними и уже тогда понимаю, кто может справиться с заданием, а кто нет. И это не значит, что кого-то я отправлю на БЗ (боевое задание – Ред.), а кого-то нет. Это значит, что их надо готовить, и я их готовлю к этой смертельной опасности так, чтобы они могли избежать худшего. Понимаете, тут даже слабого можно подготовить, даже слабый может идти основным, чтобы за ним пошли остальные. Вот так вот. Тут иначе не бывает. Это - война.
– Понятно, но в душе-то вы понимаете, что кто-то из них скорее всего не вернётся с БЗ? Вот я и спрашиваю, как это вы берете на себя такую ответственность – посылать человека на смерть?
– Ну, конечно, знаю, конечно, я всё это понимаю. Но мы ведь Родину защищаем. А это – высший приоритет, ради которого, человек, пришедший на фронт, и идет на смерть. Знаете, я сам себя тоже готовлю психологически. Вот, например, я не могу отойти от слова "подготовка". Вот если я, например, людей не подготовил и отправляю на смерть, это одно. Но так никогда не сделаю. Обязан подготовить их к выживанию в самых сложных боевых условиях. Когда бойцов подготовил, тогда и мне легче принимать решение. Знаю, что они идут подготовленные. У них есть понятие выживаемости, то есть они готовы к опасной ситуации и знают, как в ней действовать и тем самым мне, как это ни странно звучит, проще принимать такие непростые решения. А так, конечно, за каждого переживаешь, и за живых, и тем более за погибших. Родители пишут мне, как мой сын, интересуются, что с ним. Постоянно воздействие родственников идёт на меня, это очень тяжелая задача, если вы правильно понимаете меня...
А так, конечно, всех помню, каждого помним, все даты есть, фотографии погибших есть. Мой замполит все данные о бойцах сохраняет. Мне кажется, пока не время вывешивать фото бойцов. Вот, когда война закончится, тогда повесим фото всех, кто погиб за Родину и каждого будем помнить.
– Когда идут боевые действия, командир роты где находится?
– Непосредственно рядом. Управляю ротой лично.
– То есть не в тылу где-то, не в укрытии?
– Да, не прячусь. Понимаете, я вообще начинал свою службу на СВО обычным бойцом – на катере мотористом был. Прошел все ступени от рядового бойца до командира роты. Поэтому мне легко общаться с рядовыми солдатами. Понимаю их, знаю, что их беспокоит, как обеспечить выполнение задач. Могу сказать: смотрите я из рядового дошел до командира роты. И вы так сможете.
Еще в начале 2023 года я был первым мотористом бригады, выполнял боевые задачи на реке Днепр. И в конце двадцать третьего года, в ноябре, присвоили офицерское звание - младшего лейтенанта. Сейчас уже старший лейтенант. Был командиром взвода до июня двадцать четвёртого года. С июня двадцать четвёртого - командир роты.
– Но ведь не все мотористы стали командирами рот. Что вы такое в военном деле сделали, что это столь стремительно продвинуло вашу карьеру?
- Я думаю то, что хорошо понимаю солдат. Ну и старался работать головой. Было и такое нововведение: бойцов на острова, на которых мы несем службу, заводил с помощью дрона. До этого бойцы терялись в камышах, терялись в болотах. А у меня в роте, раньше во взводе наш дрон висел сверху, и я ими управлял, видя, где они находятся, подсказывал, как действовать дальше, куда перемещаться. В камышах-то им плохо видно обстановку вокруг. Камыш выше их ростом, они ничего не видят. И вот по рации я их заводил на посты, где они несли службу. Тут ведь еще какой момент – противник ведет обстрелы тех мест, куда на островах десантируются наши солдаты перед тем, как занять пост. А теперь они могли сразу скрыться, а потом получить от меня указания, как и куда передвигаться. Это резко снизило наши потери. Есть и другие придумки, но о них не буду рассказывать, это уже область военной тайны.
– Пума, общаясь с рядовыми вашей бригады я понял одно, что нести дежурства на островах очень тяжело. Люди находятся в болотах, в камышах по 40-50-60 суток, доставка боеприпасов и продуктов питания сложная…
- Больше того, скажу рекордное пребывание на посту на острове – 111 суток. А самое сложное – это логистика – доставить людей на пост и вывезти с поста. В это время по нам бьет артиллерия, десятки дронов висят в воздухе. Пока наши несут службу на островах, где очень сложно укрыться из-за никой растительности и болотистой местности, над ними кружат дроны "Баба Яга".
- То есть люди постоянно находятся в смертельной опасности. И ради чего все это? Чтобы удержать всего несколько островов, стратегическое значение которых довольно сомнительно?
- Не согласен с вами. Во-первых, по островам проходит граница России. Сейчас новой России. И уже поэтому мы должны, несмотря ни на что ее охранять. Во-вторых, если нас с островов выбьет противник, у него появится возможность приблизиться к населенным пунктам, где живут граждане уже нашей страны. Это такие населенные пункты как Новая Збурьевка, Чулаковка, Бехтеря, соответственно, уже там FPV, "Баба Яга" будет летать очень близко. И тем самым, если мы отойдём с островов, уже мирные оттуда уедут. И тогда, это мы хорошо понимаем, если мы не будем держать острова, то мирным будет плохо.
– Вам 33 года, я знаю, у вас есть семья – жена и двое детей. Что для вас, находящегося в возрасте Иисуса Христа, Специальная военная операция открыла нового в людях?
– Многое. Причём я больше скажу, наверное, не в военных. Военные, кто уже здесь, тех всех уважаю, а вот больше на гражданских как-то обижаюсь. Для кого-то войны как будто вообще нет, не существует. Даже с кем я очень тесно дружил до того, как я ушёл на СВО, как будто даже как-то отвернулись, не пишут, не звонят, семью морально не поддерживают, хотя раньше было всё совсем по-другому. И, наоборот, с кем очень мало общался – приезжают, дроны везут, помогают. Ну как-то всё перевернула СВО.
– А почему, как вы думаете?
– Не знаю.
– Но думаете же об этом?
– Ну, конечно, думаю. Даже в отпуск приезжал, хотел даже вопросы задать этим людям, а потом понял, что, скорее всего, у людей всё-таки своя жизнь, как бы они не воспринимают нашу работу здесь, как часть жизни страны, существенную часть. Это, грубо говоря, – моя жизнь. Они не воспринимают её, что я где-то воюю, у них там своя жизнь. И вот эта вот война, она как-то далека от гражданской жизни. Но я не могу сказать это абсолютно про всех.
Есть у меня такой друг, очень хороший. Андрей Николаевич Климпарский с позывным "Граница". Раньше мы с ним до СВО были совсем немного знакомы, просто встречались в спортзале. Просто общались, здоровались. Ну, тут наступила СВО, я уже на войне, и мы с ним как-то случайно списались, я даже не помню как. И вот это всё перевернуло сразу. Как только он узнал, что я на СВО, сразу начал помогать нашему подразделению. Взрослый человек, уже за 50 лет, немолодой. Мне 33, ему за 50, он мне в отцы годится. Я чувствую, что он как за сына за меня беспокоится. И постоянно мы с ним на связи, постоянно помогает. Даже приезжал сюда к нам, передавал гуманитарную помощь, тратил на это колоссальные деньги – на перелёты, на самолёты, всё складировал у своих друзей в Симферополе. Потом заезжал, забирал, всё вёз к нам на машинах. Друзья его везли нам гуманитарку на машинах коробками. А подарки были далеко недешёвые. В основном это дроны, радиостанции. Зимой, его уже друг, директор мурманской аптеки, передал нам целые коробки разогревающих мазей, которыми мы обеспечили военнослужащих на постах на островах, где в осенне-зимнее время сыро и холодно. Просто Андрей привлек к помощи нам своего друга.
В дальнейшем увидели его эффективную работу с бойцами СВО его коллеги по работе. Тоже начали нам помогать. И причём, чем Андрей привлекает других, кто отправляет нам через него помощь, почему к нему люди тянутся, чтобы нам помогать – это тем, что он не куда-то перевёл деньги и забыл, а лично купил, лично привёз к нам в часть. Это личное участие очень ценится людьми, которые хотят помогать фронту.
Даже наши бойцы с ним стали переписываются, пишут ему, он сам пишет им, какие-то видеоролики запишет всем, бойцов поздравит с 23 февраля, с Новым годом. Знает, у кого, когда день рождения, тоже всегда позвонит, напишет, видеоролик запишет. Бойцы его тоже любят, дружат, уважают. Ну вот как "батя" приезжает сюда, такой взрослый мужик, с подарками – сладости, халву привез. Халва – очень питательный продукт и очень ценится на островах. Вот такие есть люди.
О том, как готовят штурмовиков к выполнению боевых задач - в репортаже Захара Виноградова "Время штурмовиков. Полигон нашей Победы"