На бескрайних просторах Российской империи, там, где река Урал (в старину — Яик) разделяет Европу и Азию, сложилось одно из самых самобытных и боевых казачьих войск — Яицкое. Прославившиеся своим участием в восстании Пугачева, эти казаки хранили и куда более древнюю, мрачную легенду о своем происхождении и жестоких обычаях, которые удалось победить лишь благодаря любви одного атамана.
Две версии рождения войска
История появления казаков на Урале теряется в веках. Согласно официальной, «документальной» версии, в конце XVI века несколько сотен донских и волжских казаков под предводительством атамана Матвея Мещеряка, сподвижника Ермака, двинулись вглубь земель Ногайской орды. Они огнем и мечом отвоевывали себе жизненное пространство, но вскоре осознали, что не выживут в одиночку среди враждебных кочевых племен.
Уже в 1591 году яицкие казаки присягнули на верность Москве, и царская власть с радостью приняла под свое крыло этих отважных воинов. Их обязанности были типичны для пограничников: нести кордонную службу и участвовать в военных походах.
Но существовала и другая, легендарная версия, бытовавшая среди самих уральских казаков. Она уводила их историю в глубь веков, ко временам Тамерлана, и именно с ней была связана их самая жуткая тайна.
Мрачное предание: «походный» обычай
Согласно этому преданию, записанному со слов атамана Ильи Меркурьева в XVIII веке, яицкое войско сложилось еще в 1396 году. Казаки той эпохи были людьми суровыми и не стремились обзаводиться семьями. Жен они брали из числа плененных тюркских девушек, но их союзы были недолгими.
Перед каждым походом казаки… убивали своих жен. Этот шокирующий обычай народная молва объясняла двумя причинами:
- Страх бесчестья. Они боялись, что во время их отсутствия на хутор нападут враги, и их жены попадут в плен, что считалось величайшим позором.
- Практицизм. В новом походе всегда можно было добыть себе новую, более молодую и красивую жену.
Атаман Гугня и его ногайская жена
Конец этой кровавой традиции предание связывает с личностью атамана Василия Гугни. О его происхождении ходили разные слухи: кто-то считал его донским казаком, кто-то — новгородским ушкуйником (речным пиратом).
Как гласит легенда, однажды Гугня пленил ногайскую девушку и искренне полюбил ее. Когда войско вновь собралось в поход, он, вопреки древнему закону, не поднял на нее руку. Он оставил жену жить в своем доме, рискуя собственным авторитетом и честью.
Культ «бабушки Гугнихи»
Пример милосердного атамана оказался заразительным. Вслед за ним и другие казаки постепенно отказались от жестокого обычая, начав строить прочные семьи. Ногайская жена Гугни, спасшаяся от смерти, стала в казачьем фольклоре легендарной фигурой — «бабушкой Гугнихой».
Ее почитали прежде всего казачки, которые ставили в церквях свечи за упокой ее души, благодаря за спасение от страшной участи. Этот культ был настолько живуч, что о нем знал и упомянул в своей «Истории Пугачева» Александр Пушкин: «Доныне, просвещенные и гостеприимные, жители уральских берегов пьют на своих пирах здоровье бабушки Гугнихи».
Сложно сказать, была ли эта жуткая практика массовой или осталась лишь в легендах. Но она отражает суровую реальность жизни на границе бесконечной степи, где жестокость часто была лишь оборотной стороной страха и отчаянной борьбы за выживание. История атамана Гугни — это история о том, как даже в самых суровых условиях человеческая любовь может одержать победу над слепым следованием жестоким традициям.
«Убила собственная невеста»: тайна гибели советского поэта Николая Рубцова
Поляк, казах, молдаванин, русский, еврей или украинец: главные версии о происхождении Брежнева
ФСО: на что способны телохранители президента России
The post Походные жены: самая жестокая традиция яицких казаков appeared first on Русская семерка.