В начале января я гостил у родственников в Орловской области. В один из воскресных дней меня пригласили на кабанью охоту. У знакомого егеря осталось две товарных лицензии, и он ждал охотничью команду из города. Меня, вместе с одним деревенским охотником, взяли в качестве загонщика. Условились не стрелять по зверю, даже если представится возможность.
Наша задача - выставить кабанов на номера.
В загон ходили втроём с егерем. Три загона прошли в пустую. Кабаны то выходили из оклада вдоль линии стрелков, то прорывались назад между нами: слишком широка была линия загонщиков для трёх человек. Делаем четвёртую попытку вдоль неширокой балки. Я шёл крайним по границе леса с полем. Вот в ельнике послышался хруст, и в десяти метрах от меня на окраину поля вышло стадо кабанов. Я находился за деревом и на несколько секунд замер. Звери настороженно прислушивались и нюхали воздух. Впереди был огромнейший секач. Машинально я взял его на прицел. Золотинка ружейной мушки застыла на шее секача, находившегося в каких-нибудь пятнадцати шагах от меня. Но стрелять было нельзя – таков был наш уговор с егерем. Слева крикнул загонщик. Боясь, что кабаны прорвутся в поле, я крикнул и показался из-за дерева. С шумом и треском всё стадо бросилось вперёд, в сторону стрелковой линии. Через минуту-другую послышались раз за разом три дуплета. «Вот и вся охота, - подумал я, подходя к стрелкам. – Жаль может быть, и надо было мне выстрелить, ведь это был мой первый секач». Но оказалось, что охота ещё не закончилась. Охотники убили крупную свинью и ранили секача. По характеру крови на снегу определили, что рана была не очень серьёзная – в мякоть задней ноги.
Надо добирать подранка.
Секач шёл на махах, и только обильные капельки крови на снегу свидетельствовали о его ранении. Два охотника пошли по следу, но вскоре вернулись к машине: путь секачу надо обрезать. Проехали километра три. Вдруг кровавый след пересёк широкую лесную дорогу и направился к длинному широкому оврагу. Егерь распорядился объехать овраг на машине и ближе к его концу расставить стрелковые номера, а сам вдвоём с охотником, подранившим секача, пошёл по следу.
Когда расставили стрелков, короткий день уже клонился к вечеру. Ясно было, что это последний загон, и если кабан уйдёт, то придётся побегать за ним завтра. И вот линия стрелков пересекла овраг. Я оказался в середине охотников и поэтому мне достался номер в самом центре на дне оврага. Встал за ёлочку, зарядил ружьё и тут заметил, что по дну оврага проходит старая утоптанная кабанья тропа. Если кабан в овраге, ему не миновать моего стрелкового номера.
Тишина уходящего зимнего дня лишь изредка прерывалась попискиванием синиц, да ленивыми посвистами снегирей. И вдруг, среди этой тишины отчётливо послышался хруст снега где-то впереди, на дне оврага… «Хруп, хруп» - и тишина. Ещё ближе «хруп, хруп» - и сильное утробное хрипение зверя. Кабана я не видел, он очевидно был в густом ельнике, темневшем впереди меня. Но вот опять хруст снега и страшный храп. Из-под густой ёлки показалась голова громаднейшего секача. Он, видно, потерял много крови, шёл из последних сил, задыхаясь, то и дело останавливаясь для передышки. Вот глянул в мою сторону, и наши глаза встретились. Первое, что запомнилось, - налитые кровью и злобой глаза зверя. Пасть открыта, язык свесился набок, хрипение то усиливается, то прекращается. Я держу огромную голову на мушке ружья, но стрелять ещё не думаю. Кабан, хотя и смотрел в мою сторону, похоже, не видел меня, слившегося с небольшой ёлочкой и стволом могучей берёзы. Секунды показались вечностью. Вдруг сосед по номеру переступил с ноги на ногу, хрустнул снегом. Секач тот час повернул голову к нему, на мгновенье замер на месте и, почуяв противника, ринулся в его сторону, подставив мне левый бок. Это и было нужно. Плавно нажимаю на спуск. Резкий выстрел расколол тишину оврага. Кабан ткнулся в снег, но быстро поднялся и побежал вверх по склону. Стреляю второй раз – секач падает и пытается ползти на передних ногах. Быстро перезаряжаю. Сосед по номеру наконец-то опомнился: наши выстрелы слились воедино и окончательно остановили кабана.
Товарищи по охоте поздравили меня с первым секачом, а у меня перед глазами ещё долго стояли налитые кровью глаза и раскрытая пасть. Я слышал глухое, злобное хрипение могучего зверя.
С.Фокин. Журнал «Охота и охотничье хозяйство» № 5 за 1985 год.