О том, как в Санкт-Петербурге появился первый призрак
Когда, гоним тоской неутолимой,
Войдешь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души, -
Невольно в ней твое потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в свое родное море
И заодно с ним рвется в небеса...
Аполлон Григорьев
Не берусь утверждать, что призрак святого, благоверного великого князя Александра Ярославича Невского[1] был действительно первым потусторонним поселенцем в этом изначально запланированном как столица городе. Его появление датируется в городском фольклоре августом 1724 года, когда в Петр I принимает решение о переносе из Владимира в Санкт-Петербург останков Александра Невского для упокоения святого в Александро-Невской Лавре.
Согласно легенде, несмотря на ясный приказ царя, два раза перевозимые в новую столицу мощи святого, каким-то непостижимым образом возвращались обратно во Владимир. Упрямый князь упорно отказывался от принудительного переселения. Когда же их все же доставили на третий раз, Петр лично переложил мощи в специально приготовленную для них золотую раку, запер ее ключом, после чего выбросил ключ в Неву, дабы коварный святой снова не выбрался из своей новой могилы.
Когда же царь вернулся в церковь, дабы помолиться, а может быть еще раз взглянуть на надежно запертую раку, за его спиной раздался голос.
- Зачем это все? Всего ведь лет на 300.
Петр обернулся и успел увидеть высокую черную фигуру, поспешно удалявшуюся из Лавры.
Почему император решил, что разговаривал со святым Александром Невским? Судя по сохранившейся легенде, лица он не видел, да если бы и видел, прижизненных портретов князя не существовало. Высоких же людей во все времена было предостаточно. Предположим, что Петр увидел не просто уходящую фигуру, а фигуру, удаляющуюся от него каким-нибудь волшебным образом, словом, было что-то такое, что заставило Петра Алексеевича догадаться, что его собеседник действительно прибыл из горнего мира, из мира духов. Что это не розыгрыш. Не удивляйтесь, розыгрыши тогда любили, наверное, больше нежели в наши дни, и розыгрыши происходившие в святой церкви отнюдь не были редкостью.
Петр почувствовал, что общается с духом, но вот как он догадался, что это дух Александра Невского – предводителя святого воинства, витязя в воинском облачение в шлеме и при мече, если видел только фигуру в черном?
Дело в том, что перед самой кончиной, князь постригся в монахи, его канонизация прошла в 1547 году, после чего князь в течение 2,5-3 столетий изображался на иконах исключительно в черном облачении инока. Иными словами, люди привыкли видеть Александра Невского в монашеском облачение, и царь не исключение. Идея изображать святого в доспехах принадлежит именно Петру Алексеевичу, о чем он издал приказ. Но было это уже после явления призрака.
Вот, к примеру, как спустя время оценивает Александра Невского Екатерина II[2]: «Вы, по-видимому, не знаете, что наш святой был героем. Он был мужественным воином, твёрдым правителем и ловким политиком и превосходил всех остальных удельных князей, своих современников…». Письмо адресовано барону Ф. М. Гримму[3].
Петр вполне мог, увидеть высокого человека в черном и связать увиденное с Александром Невским, над прахом которого он собственно в тот момент и стоял. Но был ли это он? Во всяком случае, никто не хвастался, что де, видел князя в доспехах или в монашеском облачение на улицах Санкт-Петербурга, так что, если Петру Алексеевичу и повстречался призрак Александра Невского, то это было единственное явление святого в этом месте, о котором нам известно.
Призрак Петра I
Не странен ли судеб устав!
Певцы Петра – несчастья жертвы:
Наш Пиндар[4] кончил жизнь, поэмы не скончав,
Другие живы все, но их поэмы мертвы!
Константин Батюшков
Первый раз призрак Петра посетил свою вдову Екатерину I. Визит состоялся приблизительно через полгода после смерти царя, и явился предвестником кончины самой царицы.
Во сне Екатерина Алексеевна видела, что она сидит за столом с придворными, открываются двери и входит Петр I. Прекрасный и помолодевший, в сверкающих римских доспехах. Самодержиц взял супругу за руку и не обращая внимания на ее окружение, увлек за собой.
Пораженная происходящим Екатерина вознеслась вместе с мужем на небо, наблюдая с высоты птичьего полета земли, города, народ. Она увидела своих детей спорящих между собой по поводу наследства.
Очнувшись ото сна, государыня позвала к себе придворных, сообщив им о том, что за ней приходил император, и завтра она умрет.
Так и вышло.
Но забрав с собой царицу, призрак Петра I отнюдь не угомонился, и не оставил своего любимого города. Не удивительно, и что бы не говорила умирающая государыня относительно того, де царь, обосновался в райских кущах, куда звал и ее, современники Петра Алексеевича отнеслись к ее заявлению с понятным скепсисом, царь получивший еще при жизни негласное прозвище «антихрист» вряд ли мог так быстро рассчитывать на небесное помилование.
[1] Александр Ярославич Невский (др.-рус. Александръ Ярославичь, в монашестве Алексий; 13 мая 1221, Переславль-Залесский — 14 ноября 1263, Городец) — князь Новгородский (1236—1240, 1241—1252 и 1257—1259), великий князь Киевский (1249—1263), великий князь Владимирский (1252—1263), знаменитый русский полководец, святой Русской Православной Церкви.
[2] Екатерина II Алексеевна Великая (урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, в православии Екатерина Алексеевна; 21 апреля [2 мая] 1729, Штеттин, Пруссия — 6 [17] ноября 1796, Зимний дворец, Петербург) — императрица всероссийская с 1762 по 1796 год.
[3] Барон Фридрих Мельхиор Гримм (1723—1807) — немецкий публицист эпохи Просвещения, критик и дипломат, многолетний корреспондент императрицы Екатерины II. Их переписка (на французском языке) опубликована и является ценным источником.
[4] Пиндар — один из самых значительных лирических поэтов Древней Греции. Был включен в канонический список Девяти лириков учёными эллинистической Александрии. Им особенно восхищался Гораций.