Озадачивающая логика седевакантистов
Три месяца спустя после избрания кардинала Роберта Превоста я с трудом могу поверить, что сталкиваюсь с этой темой. Но в то самое утро, когда я опубликовал краткое резюме того, чем занимался Папа Лев, кто-то прислал мне это интервью с доктором Эдмундом Маццей, который утверждает, что у нас не было папы со времён Бенедикта XVI.
Да, верно. Ни Франциск на самом деле не был папой, ни его нынешний преемник.
«История в деталях» — телеграм канал для тех, кто любит видеть прошлое без прикрас, через неожиданные факты и забытые мелочи. Погружайтесь в историю так, как будто вы там были. Подписывайтесь!
Иными словами, мы находимся в периоде sede vacante (лат. «пустое место»), то есть никто в данный момент не занимает престол святого Петра.
Честно говоря, я не задумывался об этом вопросе со времени, незадолго до отречения Бенедикта XVI, на которого я тогда работал.
Нужно помнить, что решение Бенедикта отречься в 2013 году было практически беспрецедентным, и ему предстояло принять несколько важных решений. Он был человеком крайне умным и глубоко верующим, поэтому не относился к ним легкомысленно. Несколько месяцев он в частном порядке консультировался с несколькими уважаемыми богословами и канонистами, чтобы быть абсолютно уверенным, что поступает правильно, надлежащим образом и без вмешательства в выборы своего законно избранного преемника — кем бы тот ни оказался.
За два дня до официального отречения 28 февраля 2013 года было объявлено, что он сохранит своё папское имя (т.е. «Бенедикт», а не вернётся к имени «Йозеф Ратцингер»), и что он будет именоваться «Папой на покое» (Papa emeritus).
Помню, как на следующий день я столкнулся в сакристии собора Святого Петра с известным церковным историком Вальтером Брандмюллером, которому Бенедикт в 2010 году вручил кардинальскую шапку. Он явно был расстроен как решением Бенедикта уйти в отставку, так и принятием титула «папа на покое». Последнее, настаивал кардинал, не имело прецедента в истории Церкви и могло в будущем вызвать серьёзные проблемы, возможно даже привести к расколу.
Мы беседовали несколько минут, и, признаюсь, я был склонен разделять его опасения — и продолжаю их разделять. Кульминация наступила четыре года спустя, после интервью, которое кардинал Брандмюллер дал газете Frankfurter Allgemeine Zeitung, в котором он вновь выразил обеспокоенность как отставкой Бенедикта, так и титулом «Папа на покое». Это побудило Бенедикта написать личное письмо кардиналу, где он, в частности, выразил сожаление, что тот публично озвучил свои опасения, провоцируя замешательство. В свойственной ему манере Бенедикт отметил, что предпочёл бы, чтобы кардинал говорил с ним напрямую и предложил лучший вариант титула, если у него есть таковой. В ответе Брандмюллер заверил Папу на покое, что впредь будет осторожнее в своих публичных заявлениях.
Есть и другие интересные аспекты позиции Брандмюллера и его отношений с Бенедиктом, но достаточно сказать, что кардинал ни разу не сомневался в законности отречения Бенедикта. «Седевакантисты», ссылающиеся на него для обоснования своей теории о том, что престол Петра пуст, практически не имеют на что опереться.
Так на чём же строит свою позицию Мацца?
На столь шатких аргументах, что я ограничусь здесь лишь одним.
Мацца, как и некоторые другие седевакантисты, опирается на выступление давнего личного секретаря Ратцингера Георга Гансвайна — ныне архиепископа и апостольского нунция (т.е. папского представителя) в Литве, Эстонии и Латвии — в Папском Григорианском университете в 2016 году.
СМИ, разумеется, подхватили смутное утверждение Гансвайна о «де-факто расширении» или «расширении» Петрова служения, которое осуществил Бенедикт, включив «активного члена» (т.е. Франциска) и «созерцательного члена» (т.е. Бенедикта), что, в свою очередь, открыло путь «новой фазе в истории папства». Затем Гансвайн подробно разбирает детали отставки Бенедикта и того, как Папа на покое служил Церкви с тех пор.
Не утомляя вас деталями (хотя они и интересны), просто обращу внимание на первую половину того же самого предложения, к которой почти ни один седевакантист не прикасается: «С момента избрания (преемника Бенедикта) 13 марта 2013 года нет двух пап» (курсив мой).
Если нужно больше ясности, приведу цитату из мемуаров Гансвайна, которые я имел честь переводить для издательства St. Augustine’s Press (Who Believes Is Not Alone).
Гансвайн поясняет, что в том выступлении — которое он произнёс в рамках презентации книги о понтификате Бенедикта, написанной отцом Роберто Реголи и которую я также переводил (Beyond the Crises in the Church) — он осмелился использовать выражение «расширенное Петрово служение», потому что считал:
«… что это был удачный образ для описания новизны церковной ситуации, в которой мы жили, и должен сказать, что во время конференции я не заметил сильных реакций на эти слова. Со временем, однако, другие воспользовались возможностью развить мои слова в ином направлении».
Далее он поясняет:
«… я всегда делился своими публичными выступлениями с Папой на покое только после того, как произносил их, потому что не хотел, чтобы он чувствовал себя обязанным выступать в роли профессора, а также для того, чтобы однозначно подтвердить, что я выражал свои собственные мысли и никоим образом не действовал тайно как его представитель, как многие предполагали».
Суть: Гансвайн просто хотел очертить тонкое различие, которое могло бы помочь объяснить, как Ратцингер, будучи бывшим папой, мог продолжать вносить вклад в Петрово служение на покое через молитву и созерцание.
Если нам нужно дополнительное подтверждение того, что сам Бенедикт примерно так видел свою роль, достаточно вспомнить его слова на последней Генеральной аудиенции 27 февраля: «Я больше не несу власти управления Церковью, но в служении молитвы остаюсь, так сказать, в ограде святого Петра».
Напоследок — о запутанной логике профессора Маццы. В том же недавнем интервью Стивену Кокс, которое я упомянул выше, Мацца рассказывает путаную историю о том, как молодой профессор Йозеф Ратцингер поддержал идею своего коллеги Карла Ранера о «разделённом папстве»: т.е. что папство может осуществляться «коллективным носителем власти». Это, по всей видимости, ересь.
Опять же, не буду вас утомлять — тем более окончательно запутывать — деталями, но должен указать на вопиющий логический разрыв.
Мацца многократно утверждает, что Папа Франциск был еретиком. Он использует ересь Франциска как доказательство того, что, даже если бы он был папой (а он, помните, не папа — ведь отречение Бенедикта было недействительным), Церковь не обязана была бы ему повиноваться.
Так если Ратцингер не только разделял эту «еретическую» идею «разделённого папства» с Ранером, но и использовал её для оправдания своей отставки в 2013 году, то почему Церковь должна была повиноваться ему больше, чем Франциску? Разве это не делало последним папой Иоанна Павла II?
Пожалуйста, не тратьте слишком много времени, пытаясь распутать витиеватую логику профессора Маццы. Это никуда не приведёт.
Да, в истории был период, когда на папство претендовали сразу три человека (это история для другого дня), но не волнуйтесь. У нас есть один законно избранный папа, и его имя — Лев XIV.