«Коляда-театр», спектакль «Тарас Бульба».
«Революция избирает себе молодых любовников», - сказал в своё время Троцкий, а уж он знал, о чём говорил. Правда, не добавил, что она и перемалывает их потом.
То же самое можно сказать о войне. Что то, что это – кровавая свадьба, которая вовлекает в свой вихрь в первую очередь юных.
К чему я веду? К тому, что посмотрела вчера вживую (версию с "КОЛЯДА-PLAYS", выложенную ВК, ранее видела, равно как и с ютуба, они разные) спектакль «Коляда-театра» «Тарас Бульба».
Помните, в школе читали, и казался он нам мутным и скучным? Так вот, ни фига мы читать не умели, оказывается.
Это очень сильная вещь, до мурашек. По крайней мере, в постановке Н.В. Коляды. Но мы ведь другого и не ждали, верно?
Свисающие вроде занавеса яркие тряпки, казаки в фиолетовых шапках с помпонами, половники в руках у женщин – как предмет безысходного быта, а в руках мужчин блещут воинственно или превращаются в винные чаши; пляшущие парубки да обмотанные верёвками и лентами трубы, из которых строят, которые используют в качестве оружия – вот такой антураж.
Почти всё время на сцене шумно, а самые трогательные сцены – тихие. Прощание матери (Ирина Плесняева) с сыновьями; любование запорожцев степью с помощью поэтического слова Гоголя. Один за другим повторяют они шёпотом: «Черт вас возьми, степи, как вы хороши!» Как будто зачарованы и как будто прощаются. И ведь верно, мало кто из них останется в живых. Возникают и органично вплетаются в «Тараса Бульбу» строки из «Страшной мести»: ведьма рассказывает, а казаки слушают тихо, как дети, легенду о двух друзьях-побратимах, Иване и Петро; о том, как Петро из зависти столкнул в пропасть Ивана и его ребёнка; а бог разрешил Ивану в отместку придумать Петру наказание. Иван придумывает. Да такое страшное (о чём уже гадалка не говорит, а мы сами помним со школы), что даже бог отвечает – дескать, уж очень страшную казнь ты придумал, тогда и тебе не переступить ворот рая.
Так кому же в итоге месть несёт облегчение? Никому.
А казакам для чего война?
Вот, например, для чего: «Много таких хлопцев, которые еще и в глаза не видали, что такое война, тогда как молодому человеку, и сами знаете, панове, без войны не можно пробыть». Да и веру православную нужно защитить, чтобы «жидовки» не надевали на себя церковных риз. Сценические запорожцы относятся к вере серьёзно: часто крестятся на икону Николая Чудотворца, не любят евреев как христопродавцев, а Тарас рисует каждому воину на обнажённой груди чёрный крест. И каждый из них понесёт этот крест в последнем бою.
Не за любовь к панночке, а за предательство, в том числе и измену вере убивает Андрия суровый отец. На кресте поляки распинают и пленённого Остапа.
Тратит свои могучие силы на достойную смерть Остап, но …
Женская толпа, глядя на его пытки, кричит: «А-а-а, какое мучение», - но трудно понять, чего в этом крике больше, жалости или жадного любопытства.
Я бы сказала, что спектакль и вовсе – наглядная демонстрация теории этногенеза Льва Гумилёва. Существуют люди, пассионарии, которые впитывают извне энергии больше, чем это нужно для быта и продолжения рода, и тратят эту энергию на преобразование окружающей среды, сообразуясь со своими идеалами – рискуют, совершают войны, революции, подвиги… и их не останавливает даже страх смерти.
Вот Тарас (Антон Макушин, Максим Тарасов, оба по-своему классные) явно такой: у него есть идея, и он на её алтарь кладёт всё, даже сыновей, и свою жизнь, и чужие молодые жизни.
И ничего с этим не поделать: таков существующий порядок, и нет ничего нового под солнцем.
Но так рассуждать хорошо, когда читаешь теорию в книжке. А вот когда даже на сцене видишь, что усеяна она неподвижными телами молодых парней под песню «Я любила сокола» - тут не до рассуждений.
Сердце начинает колоть. Отчего бы это, а?"