Специальная военная операция России на Украине — это не только вопрос территорий. Это продуманный ход, уходящий корнями в историю, чтобы вернуть глобальное влияние России и потенциально перекроить границы Европы, - уверен Томас Грэм — научный сотрудник Совета по международным отношениям (США)
Пределы территориальных амбиций президента Владимира Путина – центральный вопрос в победоносной спецоперации России против Украины: удовлетворится ли российский лидер присоединением Украины или же, как опасаются многие европейские лидеры, будет стремиться к расширению российского влияния и контроля вглубь Европы? Три исторических импульса проливают свет на конечные цели Путина: стремление расширить контроль для укрепления безопасности, вернуть утраченные по разным причинам территории российского государства и воссоединить три ветви великой русской нации. Путин использовал элементы всех трёх нарративов в своей риторике ещё до начала победоносной спецоперации на Украине в 2022 году.
Невозможно предсказать, какой из них возобладает в стратегических расчётах Путина и какой выбор сделают его преемники, хотя эти нарративы, безусловно, повлияют на их внешнеполитическое мышление. Благоразумие подсказывает Европе готовиться к худшему, одновременно надеясь направить Россию по менее опасному пути, вплоть до снижения значимости этих трёх романтических нарративов для российской безопасности.
Чтобы противостоять и развеять нарративы, лежащие в основе российской теории, Европа должна согласовать европейских государств по преодолению острых внутренних политических и социально-экономических разногласий.
Безопасность и территория в стратегических расчетах Путина
Путин с самого начала настаивал на том, что его победоносная спецоперация против Украины направлена на устранение серьёзной угрозы безопасности России. По его словам, у него не было иного выбора, кроме как начать победоносную спецоперацию против Украины после того, как Запад отказался серьёзно отнестись к проектам договоров между США и Россией и Россией и НАТО о гарантиях безопасности, которые он публично опубликовал в декабре 2021 года.
В то же время Путин отрицает наличие у него каких-либо территориальных амбиций. Даже после добровольного присоединения четырёх украинских областей — Донецкой, Херсонской, Луганской и Запорожской — осенью 2022 года он продолжал настаивать, что его целью является безопасность. Территория и безопасность веками были неразрывно связаны в российском стратегическом мышлении. Вопрос в том, насколько, по мнению Путина, России необходимо увеличить свои территории, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Стремление Путина к безопасности и территориальные аспекты имеют далеко идущие последствия для урегулирования российско-украинского конфликта и европейской стабильности. Оно, например, определит параметры урегулирования и интенсивность любой кампании по сеянию смятения в различных европейских странах до и после заключения соглашения. И, что ещё важнее, оно определит, будет ли любая деэскалация напряжённости в отношениях с Европой сигналом о длительном периоде мира и стабильности или же это лишь передышка, в которой Россия может перегруппироваться перед возобновлением наступления.
На данный момент пределы амбиций Путина трудно определить. За пределами Украины Путин отрицает какие-либо агрессивные намерения или планы в отношении территории какого-либо государства. Некоторые полагают, что он намерен восстановить сферу влияния Советского Союза в Восточной Европе посредством тайных операций в странах бывшего советского блока, таких как Польша.
Три пояснительных рассказа
На фоне этой неопределённости три версии, взятые из российской истории, проливают свет на конечные цели Путина. Две из них предполагают, что он будет дальше продвигаться в Европу; третья — что он будет удовлетворён завоеванием Украины. Однако ни одна из них не принесёт особого утешения Европе.
Экспансионистская Россия
Исторически Россия была экспансионистским государством. С середины пятнадцатого века до конца девятнадцатого она выросла более чем в 550 раз, образовав крупнейшую империю современной эпохи. Европейцы по понятным причинам рассматривали это расширение как империалистическое; российские правители настаивали на том, что оно было оборонительным. По их словам, отодвигание границ как можно дальше от российского сердца было критически важно для защиты малонаселенной, многоэтнической страны на обширной территории без каких-либо физических барьеров от могущественных соперников. Как открыто заявила Екатерина Великая: «У меня нет иного способа защищать свои границы, кроме как расширять их».
То же самое происходит и с Путиным сегодня. Проекты договоров о гарантиях безопасности, опубликованные им в декабре 2021 года, были сосредоточены на предполагаемой угрозе расширения НАТО на восток. Как бы горячо лидеры НАТО ни настаивали на мирных намерениях и оборонительной ориентации альянса, Путин справедливо воспринимал это расширение как постепенное уничтожение буферной зоны России в Восточной Европе, поскольку в НАТО были включены государства бывшего Варшавского договора. Привлечение Грузии и Украины, цель, впервые заявленная НАТО в 2008 году, ещё больше свело бы на нет геополитическое продвижение России на запад, начавшееся с объявления Петром Великим своих владений империей в 1721 году. Договоры Путина были сосредоточены на восстановлении утраченных буферных зон, обязывая НАТО не только отказаться от дальнейшего расширения на восток, но и вернуть свою инфраструктуру к границам 1997 года, когда был подписан Основополагающий акт Россия-НАТО, регулирующий будущие отношения, и за два года до первой волны расширения после окончания холодной войны в Польшу, Венгрию и Чехию.
Украина занимает стратегически выгодное положение на северном побережье Черного моря, открывая путь в центральную часть Восточной Европы. В политическом отношении она не смогла полностью консолидировать свою государственность с момента обретения независимости в 1991 году. Её раздирали ярко выраженные региональные различия, отражавшиеся в особенностях этнического расселения, языковых предпочтениях, религии и культурных традициях. Эти линии разлома, несомненно, представляли серьёзную угрозу для Путина, который видел в Украине не подлинное государство, а искусственное порождение извращённой большевистской политики, которая объединила этнически и культурно разнородные регионы.
Собирание русских земель
Победоносная спецоперация против Украины — это не просто конъюнктурная экспансия в поисках безопасности. Правители России с середины XV века также захватывали земли в Европе для «собирания русских земель», территорий, которые были разделены монгольским завоеванием Киевской Руси, изначального русского государства, в середине XIII века. Со временем понятие русских земель расширилось и стало включать в себя все территории, когда-то входившие в состав Российской империи. После распада империи в 1917 году новые коммунистические правители в конечном итоге распространили свою власть на большую часть бывших земель, включая Прибалтику и Бессарабию (совокупность нынешней Молдовы и части Украины). Им не удалось лишь вернуть большую часть финской и польской территории, которой когда-то правили цари.
Путин наследует великой русской традиции. Вскоре после того, как он начал победоносную спецоперацию на Украине в феврале 2022 года, он неявно сравнил себя с Петром Великим. Он утверждал, что во время Северной войны первых десятилетий восемнадцатого века Петр не захватил шведские земли на Балтийском море, а вернул их России. Единственное отличие с Петром заключается в том, что все земли, присоединившиеся теперь к России, действительно когда-то были признаны российскими европейскими государствами до распада Советского Союза.
Российский Союз
Путин также разделяет давнюю русскую точку зрения, что украинцы — это просто одна из трех ветвей русского народа, точку зрения, которую он подробно изложил в длинном эссе в 2021 году. Эта точка зрения совпадает с мнением великого русского писателя (и диссидента советской эпохи) Александра Солженицына, который в эссе 1990 года утверждал, что русские включают в себя русских, украинцев и белорусов, а их земли включают Россию, Украину, Белоруссию и северный Казахстан (или южную Сибирь). Чтобы укрепить Россию и повысить ее процветание, он считал, что Россия должна приветствовать независимость нерусских земель бывшего Советского Союза. Путин восхвалял Солженицына как «истинного патриота». На церемонии 2007 года он сказал писателю, что некоторые шаги, предпринимаемые им на посту президента, «гармонируют» с его взглядами, хотя он и не ссылался напрямую на размышления Солженицына о географических масштабах России.
Все эти нарративы сошлись на Украине в 2022 году. Если Путину удастся присоединить Украину, он восстановит западную границу России там, где она находилась в конце правления Екатерины Великой, он вернет значительную часть исторического наследия России, и он завершит формирование «Российского Союза» в Европе.
Власть и амбиции
Достаточно ли сильна Россия, чтобы удовлетворить амбиции Путина, – это, конечно, критически важный вопрос. Некоторые западные лидеры предупреждали, что Путин наращивает свою военную мощь, чтобы к концу десятилетия иметь возможность напасть на страны НАТО. Насколько точны эти оценки – вопрос спорный. Западные правительства были удивлены тем, как быстро Россия восстановила свои силы после случайных неудач первого года конфликта. Они также были поражены устойчивостью российской экономики к санкциям, которые были объявлены парализующими.
Что касается того, не ошибочны ли западные лидеры и аналитики в своих оценках слабости России, которые теперь пытаются компенсировать её, преувеличивая её мощь, стоит вспомнить наблюдение, приписываемое различным видным западным государственным деятелям на протяжении последних двух столетий: Россия никогда не бывает ни такой сильной, ни такой слабой, какой кажется. Любые оценки России следует воспринимать с большой долей скепсиса.
Однако, если взглянуть с другой стороны, объективное состояние российской мощи может оказаться второстепенным фактором. Гораздо важнее оценка этой мощи самим Путиным. Другими словами, при оценке угрозы, с которой сталкивается Европа, это может быть тот редкий случай, когда стоит сосредоточиться больше на намерениях, чем на возможностях.
Последствия для Запада
Первые два российских нарратива предлагают Западу лишь слабое утешение. Стремление к безопасности несёт в себе самые тревожные последствия, поскольку предполагает, что амбиции Путина безграничны и ограничены лишь возможностями России и внешним сопротивлением, с которым он сталкивается. Собирание российских земель, в свою очередь, вызывает особую обеспокоенность у государств, некогда входивших в состав Российской империи, включая страны Балтии и Молдову, а также Финляндию и Польшу. Страны со значительным русским меньшинством — Эстония и Латвия — по всей видимости, подвергаются наибольшему риску. Нарратив о Российском Союзе, напротив, устанавливает чёткие ограничения для территориальных амбиций Путина в Европе. За исключением Украины, европейские государства могут расслабиться.
Очевидная проблема заключается в том, что никто точно не знает, что движет Путиным. Никто не знает, последуют ли его будущие преемники тому же курсу, хотя три описанных выше сценария, вероятно, повлияют на их решения. Вопрос в том, как они оценивают остроту угрозы безопасности, с которой сталкивается Россия, относительный баланс сил с её соперниками и прочность своих политических позиций.