Вы помните, конечно: когда Штирлиц допрашивал Кэт, они с ней всё провели как по нотам, но он допустил лишь один просчет. Во всяком случае, так его восприняли те, кто прослушивал запись с магнитофона, в первую очередь Мюллер.
Штирлиц указал пол ребенка Кати Козловой неверно: у радистки был мальчик, а наш штандартенфюрер назвал его девочкой. И допрашиваемая сразу его поправила. Мюллер же, в наушниках следивший за беседой, это тотчас уловил.
Однако Штирлиц не был бы Штирлицем, если бы не предусмотрел буквально всё. Даже в кратчайшие сроки. Пожалуй, сбить его с верного курса мог бы только фактор наподобие ильфо-петровского колоссального форсмажора «землетрясение встало на пути великого комбинатора».
Ну, или как собственно в книгах Семенова: развал Рейха, крушение Берлина и связанная с этим огромная неразбериха. Этим воспользовались нацисты, в книге о Штирлице умыкнувшие далеко за океан нашего разведчика, бывшего после пытки в бессознательном состоянии.
Так вот. Этот ляп наш самый знаменитый литературный и кино-разведчик допустил явно специально. Заранее четко просчитал и использовал в нужном месте разговора. А именно – в конце допроса.
Вы, разумеется, помните также, что теория нашего суперагента гласила: «Главное – правильно выйти из разговора, собеседник запоминает только последнюю фразу». И вот под конец беседы он вставлял то, что было нужно для запоминания под его цели.
Отдельные исследователи считают, что эта его теория, скорее всего, была навеяна анализом работ немецкого психолога Германа Эббингауза, который доказывал: человек лучше всего запоминает сказанное в конце разговора.
Впрочем, с большей долей вероятности у нашего разведчика был другой источник. В книге Семенова, когда наш герой был еще совсем молод, его учил начальник белой контрразведки полковник Гиацинтов: «И запомните, Максим Максимович, запоминается всегда последняя фраза».
Наш аналитик с молодости эту мудрость запомнил и в дальнейшем умело использовал.
Так было, в частности, в разговоре с одним нацистским «коллегой», у которого товарищ Исаев-Владимиров сначала узнал про чемоданчик русской радистки, а под занавес попросил снадобье снотворного. Чтобы, стало быть, тот в случае возможного вопроса ответил: дескать, штандартенфюрер приходил к нему исключительно за таблеткой.
Макс Отто фон и при допросе русской радистки ошибку в опять-таки ильфо-петровском духе «кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень» допустил в аккурат в финале.
И всё – затем, чтобы прослушивавшие допрос нацисты не заподозрили, что уж очень всё идет как по нотам. Наш разведчик прекрасно понимал, что все беседы записываются, а уж допрос русской радистки – тем более. Еще бы: такая сенсация! Да там запись должна была пройти через десятки ушей!
И его расчет оправдался: как после прослушки отметил Мюллер насчет пола ребенка Кэт, «это единственный прокол… а в остальном – виртуозная работа».
Этакое подобие НЛП напоминает хитрый, простой, но чаще всего верный прием, который используют отдельные аспиранты в диссертациях. Списав данные у кого-либо (хоть в Сети, хоть у своего коллеги, хоть где-то еще, главное – чтобы материал был безупречным), они намеренно вставляют в свой текст незначительную ошибку.
Зачем?
Затем, чтобы читающие данную диссертацию научные мэтры не задумались: с чего бы так всё было гладко у еще научно не остепененного человека, нет ли там какой-то хитрости?
А так допустил аспирант небольшую ошибочку – и проявил себя как живого человека, которому, как мы знаем еще со времен древних греков, свойственно ошибаться. И тем самым он снизил возможное подозрение в плагиате и прочих нечестных манипуляциях.
Причем в данном случае этакий хитрец ошибся настолько незначительно, что за серьезный промах это не посчитают и баллов при оценивании диссертации не снизят.
Тот же самый прием, но более тонко, творчески и с юмором применил Леонид Гайдай при отвоевывании «Бриллиантовой руки» у художественной комиссии.
Вы наверняка в курсе: маэстро советских комедий в финале вставил мини-сценку с атомным взрывом и когда комиссия ее увидела, она весь гнев направила именно на этот «гриб». А обо всем остальном забыла.
Так Гайдай в комедию протащил некоторые шутки, явно не соответствовавшие строгому фейс-контролю (или что там бывает у шуток?..).
Итак, наш легендарный разведчик ничего не делал зря. Штирлиц чем дальше, тем больше напоминал четко отлаженный чистый интеллект, который никогда не ошибается. И трюк с намеренным ляпом был из того же ряда.
Впрочем, одну оплошность, пожалуй, наш разведчик все-таки допустил, причем серьезную: когда в юности влюбился в Сашеньку… Что это было: сбой системы или «человеческое, слишком человеческое»? :)
П. с. Дорогие читатели, как думаете вы: а ошибался ли вообще Штирлиц?
На близкие темы читайте мои посты «Почему в книгах и фильмах о разведчиках намеренно искажают реальные приемы разведки», плюс «Действительно ли разведчики не вправе общаться с женами» и еще «Что Штирлиц хотел написать жене в письме в конце "17 мгновений весны"», а также «20 героев фильмов СССР, которые использовали приемы НЛП… не зная, что́ это такое».
+ отвечайте на тест на знание фильмов СССР о разведчиках.
#история #психология #историяСССР #культура #кино #НЛП #наука #разведчики