Холодный ветер выл в каменных ущельях перевала Цзипу, как плач древнего дракона, затерянного в облаках. Над скалами кружили рваные клочья тумана, и каждый шаг отдавался гулким эхом.
Хуан Тяньхуа стоял на краю тропы в сияющих доспехах, поверх шёлковых одежд, присланных канцлером Цзян Цзыя. В руке сверкал меч, выточенный так тонко, что лезвие казалось льдистым лучом света. Но в глубине души затаилась пустота – тихая, вязкая, чужая.
Против него – четверо: Дэн Чжун, с алебардой, пылающей в солнечных бликах, Дэн Цзян, чьи длинные рукава были нашиты амулетами, Дэн Синь с парными мечами, быстрыми как молнии, и Дэн Цай с тяжёлым копьём, чьё остриё тянуло за собой тонкую дымку яда.
– Гордый ученик Жэнь Дэна! – прогремел голос старшего, Дэна Чжуна. – Ты смеешь преграждать путь слугам истинного Мандата Шан?
– Ваша династия погрязла в жестокости! – выпрямился Хуан, хотя новые сапоги сжимали ноги, будто цепи. – Я здесь по воле Небес, чтобы восстановить справедливость!
Бой вспыхнул, как раскат молнии.
Сначала ударил Металл: их оружие столкнулось с таким звоном, что птицы сорвались с утёсов.
Потом пришёл Огонь: талисманы разрывались в воздухе огненными цветами, обжигая холодный туман.
Вода отозвалась в их движениях – шаги Хуана скользили, но всё чаще запаздывали, как мутный поток в засушливое лето.
Дерево жило в братьях Дэн, их удары были упруги и точны, как хлысты молодых ив.
И наконец, Земля – камни под ногами дрожали, когда копьё Дэна Цая вонзалось в землю, взметая гальку.
Но Хуан чувствовал, что что-то не так. Каждое движение давалось тяжелее, дыхание сбивалось. И вдруг в мозгу вспыхнуло: золотая тарелка, жирный кусок баранины, восхищённые взгляды солдат…
На миг он потерял внимание. И этого хватило. Лезвие алебарды рассекло его бок, горячая боль обожгла тело. Он отшатнулся, но меч Дэна Синя сбил шлем, а копьё Дэна Цая пронзило грудь.
Небо сжалось в чёрную точку.
Очнулся он в знакомой келье. Над ним – Жэнь Дэн, с лицом, полным печали.
– Почти умер, – сказал учитель. – Я успел собрать твои три души и семь духов.
— Но… я должен был их победить по У-Син (пять элементов)! – голос Хуана дрожал.
– Побеждает не стихия, а чистое сердце, – тихо ответил Жэнь Дэн. – Ты покинул путь. Вкусил мясо – это первый грех. Сбросил одежды даоса ради шелка – второй грех. Ты стал деревом без корней, украшенным золотом. Как оно устоит перед бурей?
Хуан вспомнил слова Цзян Цзыя:
«Ты даос, так почему сменил одежду? Хотя я и канцлер, но не смею забыть своего учителя» («Фэншэнь Яньи», Глава 51).
«Когда человек забывает, откуда пришёл, он становится похожим на реку без истока или дерево без корней» (Даосская мудрость, «Фэншэнь Яньи»)
Слёзы жгли глаза. Он понял: потерял не бой, а самого себя.
Учитель накинул на него простые одежды. Они были грубы, но в них он снова почувствовал землю под ногами и тихий, живой ток силы в груди. Путь к искуплению только начинался. И теперь он знал: без корней нет победы.