Лишь одному мужчине судьба отмерила невероятную выдержку: он вынес ее дольше всех, а расставание обернулось для него годами ночных кошмаров, где она являлась, заставляя просыпаться в ледяном поту. Шесть раз она меняла фамилии, вступая в брак. Да, есть женщины, чье призвание – сцена, аплодисменты, восторги публики, и никак не тихая гавань семьи или материнства. Людмила Марковна Гурченко, которую за глаза коллеги по цеху называли «Люсей» с плохо скрываемым раздражением, была именно такой. Ее жизнь – это непрекращающийся бенефис, где каждый выход сопровождался бурей оваций и восхищения.
Среди всех, кто пытался связать свою судьбу с легендарной актрисой, Константин Купервейс оказался тем, кому удалось продержаться дольше других. Но что же это был за человек, и каково ему жилось в тени такой яркой звезды, как Гурченко?
Судьбоносная встреча: робкий пианист и дива на пороге сорокалетия
Константин, как и Людмила Марковна, был родом из Харькова. С ранних лет проявился его исключительный музыкальный дар. Сын ортодоксального иудея, юный Костя никогда не грезил о всемирной славе. Он просто любил музыку, играл, и это привело его в Москву, где он по личному приглашению занял место дирижера оркестра. К моменту встречи с Людмилой, Константин уже успел побывать в браке. Но перед ней предстал скромный 24-летний еврейский юноша, настолько застенчивый, что боялся произнести лишнее слово. А Людмила? Она уже пережила оглушительный успех «Карнавальной ночи», и гонения со стороны советской элиты, и рождение нежеланной дочери Марии, и бурный роман с Иосифом Кобзоном, и четыре расторгнутых брака. Ей приближалось сорок. Она была дамой, состоявшейся во всех смыслах. Чем же мог привлечь такую женщину робкий, едва оперившийся Костя?
В 2011 году Купервейс дал откровенное интервью, словно исповедь, облегчающую душу. Всего через полтора месяца после публикации Людмила Марковна ушла из жизни. Конечно, прямой связи между этими событиями нет, но прослеживается некая мистическая нить: будто, рассказав свою правду, Константин «отпустил» душу бывшей жены. Интервью было вызвано глубокой обидой. В 2010 году Людмила Марковна не поскупилась на резкие высказывания, назвав своих мужей «отбросами и обмылками». Особенно зацепила его фраза:
«Никто не смеет так поступать со мной. Как можно продавать стулья и кастрюли после того, что было? После меня?! Он признавался мне в любви, а за моей спиной готовил свою будущую жизнь. Обмылок! Сейчас ему не хватает, чтобы вслед шептались: «Смотри, Купервейс пошел — муж Гурченко». Надо быть благодарным, что сделали из тебя человека, а ты взял и плюнул...»
Прошло почти два десятилетия, а она все придумывала новые, уничижительные эпитеты. Откуда такая «долгоиграющая» злоба, такая неугасающая ярость? Возможно, она все еще любила его? Или не могла смириться, что, уйдя от нее, он не превратился в бездомного, не спился и не сгинул под забором? Константин Купервейс, конечно, был глубоко задет этими словами, и его обида на то, что его назвали «обмылком» и упрекнули в продаже мебели, вполне понятна.
Начало романа: от комплиментов до первого свидания
Их знакомство произошло летом 1973 года. Людмила, не теряя времени, сама подошла к молодому, на тот момент женатому пианисту, осыпав его комплиментами по поводу виртуозной игры. Константин смутился: Гурченко он узнал сразу, и ее внимание было для него невероятно лестно. Людмила же, не сбавляя темпа, продолжила беседу о музыке, а Костя, в свою очередь, дал ей послушать кассету со своими записями. Так завязалось их общение. Когда дама в следующий раз выразила желание прогуляться в ресторан, его охватила настоящая паника:
«В пресс-баре элитные напитки, деликатесы. Где взять деньги, чтобы заплатить за ужин? И сколько это вообще может стоить? Больших сбережений у меня не было. Какие накопления, когда молодая жизнь бьет ключом?! Помчался домой, собрал свои заначки в 150 рублей. И весь вечер мучился: хватит мне этих денег или нет?»
Его волнения оказались напрасны: Людмила заплатила сама. Свою первую жену Константин не стал обманывать и очень быстро подал на развод. Тот факт, что он женится на Гурченко, он даже не подвергал сомнению. Он был влюблен и полностью находился в плену ее невероятного обаяния.
Людмила Марковна прекрасно понимала, что юноша «попал». Свой характер она начала демонстрировать еще до того, как они съехались. Константин хотел официального брака. Людмила же заявила, что официальный брак ей ни к чему, мол, места в паспорте уже нет. При этом ревновала Костю до безумия: ему запрещалось даже просто долгим взглядом провожать какую-либо женщину, будь то хоть продавец в магазине. Сразу следовали упреки и подозрения. О «мелочах», когда Константин должен был вставать первым и приносить кофе в постель, даже упоминать нет смысла: это было в порядке вещей.
Отдельного внимания заслуживают отношения Константина с единственной дочерью Гурченко – Марией. За его поистине отцовское отношение ему можно смело ставить памятник. Он заменил девочке родительскую фигуру вместо нарциссичной, вечно отсутствующей матери. 24-летний Константин стал де-факто отцом 14-летней Маши. Девочке катастрофически не хватало материнского тепла, Маша была типичным затюканным одиноким ребенком. Костя помогал Маше с домашними заданиями, готовил ей завтраки и ужины, советовал, как общаться со сверстниками и учителями. Спустя несколько лет Купервейс выдавал Машу замуж. Матери, как обычно, особо не было дела, за кого выходит замуж ее дочь. Забегая вперед, жизнь Марии сложилась довольно трагично: она осталась одна, стала зависима от алкоголя, ее сын скончался в 1998 году, а сама Мария ушла из жизни в 2017 году.
Раскол: когда любовь разбивается о гордыню и обиды
Гражданский брак Купервейса и Гурченко продлился до 1991 года. Все эти долгие 18 лет Константин был для нее верной опорой; родной матерью и администратором в одном флаконе; он разбирался в любой бытовой проблеме своей жены; сопровождал ее в поездках на съемки; выхаживал после перелома ноги.
«Когда же появились первые трещины, приведшие наш союз к краху? Наверное, когда Люся стала позволять себе резкие замечания в адрес моих родителей. Однажды мы были в Люблино на «воскресных пирогах», и моя простодушная мама попросила: «Люсенька, а не могли бы вы пригласить к нам в гости мою любимую актрису Зою Федорову?» Ответом Люся маму не удостоила, зато мне потом этот эпизод припоминался годами. С издевкой, с презрением: «Надо же! Общество Зои Федоровой твоей матери понадобилось!»
-негодовала Гурченко.
Из-за скверного характера жены Константин на многие годы прервал общение со своими родителями. И спустя годы горько жалел об этом.
«От стыда и горечи мне хотелось провалиться! С минуту стоял раздавленный посреди прихожей, а потом бросился следом. Догнав, обнял обоих, пытался что-то объяснить... Как только перед глазами встает эта картина: папа и мама идут под руку к метро — сердце сжимается в комок. А чувство вины перед ними, на много лет, по сути, лишившимися единственного сына, не покидает ни на минуту».
Людмила не раз пыталась вызвать ревность Константина. Каждый раз, когда кто-то звонил и дышал в трубку или спрашивал на разные голоса Петю или Таню, она говорила:
«Это Кобзон!»
Намекала, что тот хочет ее вернуть. Конечно, это была чистой воды манипуляция. Тем более, что Константин своими ушами однажды слышал слова Кобзона:
«Удивительно, как Купервейс столько лет выдерживает Гурченко!»
Намекала она и на мужское внимание со стороны Михалкова. Того самого, который Никита Сергеевич. Но с его стороны там тоже ничего не было и быть не могло. Накануне расставания с Константином Гурченко решила улучшить свои жилищные условия. Хотя жили они и так хорошо. Звезде захотелось перемен в жизни. И перемены наступили – и не только с жилищем.
«В 1990 году Люся, уезжая за границу, сказала мне: «Не хочу больше жить в Безбожном. Давай поищем что-нибудь в центре». Помню, как Никита Михалков над ней подтрунивал: «Как ты можешь жить в переулке с таким названием — Безбожный?» Но наш дом неподалеку от проспекта Мира по тем временам был очень престижным, цековским, с охраной. Соседями были министры, секретари обкома партии, три замминистра торговли. Я ходил к ним подписывать бумаги: то на холодильник «Розенлев», то на «жигули». Люся ни за что не стала бы обращаться с просьбами».
В то же время начались съемки фильма «СекСказка», где Люся познакомилась с продюсером, а впоследствии – своим мужем Сергеем Сениным. Вот так банально всё и закончилось: Людмила Марковна нашла себе нового мужчину.
Константин Купервейс вернулся в ту же хрущевку в Люблино, где продолжали жить его родители. На некоторое время Купервейс забросил музыкальную карьеру и деньги зарабатывал челночным бизнесом. Спустя 11 лет после разрыва с Гурченко он встретил новую большую любовь – женщину по имени Наталья, которая показала ему, что такое настоящая женская забота. Но даже тогда его преследовали кошмары из прошлой жизни:
«Меня долго преследовал кошмарный сон. Будто мы с Люсей снова в нашей квартире: на столе из карельской березы стоит ее любимая вазочка из уранового стекла, а в ней розовая гвоздика, на стенах висят картины. Люся прихорашивается у зеркала, потом поворачивается ко мне, улыбается и говорит: «Костя, быстрее, мы опаздываем!» А я с ужасом думаю: «Как же ей признаться, что давно живу с Наташей?!» Каждый раз в этот момент просыпался в холодном поту и с облегчением обнимал жену, мирно спящую рядом».
В 2016 году Константин с женой получили израильское гражданство. Все в его жизни хорошо. По сей день журналисты и телевизионщики периодически просят рассказать о периоде жизни с Гурченко, однако Купервейс для себя закрыл эту страницу жизни и утверждает, что все уже рассказал.
А что вы думаете об истории Купервейса? Пишите свое мнение в комментариях.
☕ Мы делимся с вами самыми интересными новостями, а вы можете угостить нас виртуальной чашечкой кофе! Поддержите нас — и мы продолжим радовать вас свежими историями!