У каждого из нас есть воспоминания, как мы впервые нацепляли туфли на каблуках, примеряли мамины духи и подпирали плечом зеркало в коридоре, выискивая: «А всё ли на мне – как надо?»
У меня, например, было так:
– Галочка, ты же девочка! Аккуратно пройди, платье не помни! – гремела маминым голосом во мне внутренняя строгая наставница, когда я, шатаясь на “шпильках”, спешила к гостям.
С годами привычка держать идеальный фасад стала второй натурой. Всё должно быть безупречно: волосы уложены, маникюр свежий, пирог румяный, улыбка ровная. Даже собака моя – и та всегда вымыта и расчёсана, будто идёт на собачью выставку, а не просто гуляет по двору с соседями.
Но — вот парадокс — в личной жизни порядок и статика, словно в вылизанном музее: красиво, стерильно и… как-то холодно.
Я привыкла прятать ошибки. Боялась: станет заметна лишняя складка, морщинка не там, или вдруг сорвусь на смешной хохот без оглядки – и весь свой “идеальный” облик тут же потеряю. А потом однажды всё переменилось...
Это было весной. Даже не в детстве, и не тогда, когда я впервые пошла на свидание (о, господи, какая я была зажатая!), а именно сейчас, когда мне за пятьдесят, и, казалось бы, удивляться уже нечему.
Весна. Промокший город, скользкие остановки, сиреневый платок промок до нитки. Я оступилась в луже у магазина, обувь – вся в грязи! Стою, матерюсь себе под нос, руки трясутся. В этот момент рядом притормаживает сосед – Павел, вдовец среднего возраста, простой мужчина, сосед по лестничной клетке.
Он улыбается своей широкой, немножко мальчишеской улыбкой. И молча протягивает мне носовой платок.
– Давайте помогу? – спрашивает. И вдруг добавляет, смеясь: – Ничего, что ваши туфли не идеально чистые. Так даже лучше – видно, что вы живая!
Что? Живая?
Я, наверное, впервые за последние лет двадцать вдруг почувствовала, что могу… не стараться быть безупречной. Всё-таки весна.
— Спасибо, Павел, — буркнула я, прикрывая смущение улыбкой. — Не ожидала, что лужи — такие психотерапевты, сразу с души стерли весь мой внешний лоск…
Он засмеялся. Не сердечно — а как-то по-доброму, как будто всегда ждал момента посмеяться именно со мной, а не надо мной.
— А вы не бойтесь. Я, знаете, все лето в заплатанных шортах проходил. Не умер от стыда, а наоборот — столько людей вдруг меня замечать начали. Ведь настоящих видно издалека, — подмигнул он.
И вот — смешно сказать! — я впервые в жизни позволила себе вернуться домой с грязными колготками и неидеально уложенными волосами.
Дома поймала отражение в зеркале: волосы растрепались, румянец на лице, веснушки проступили — те самые, которых я стеснялась после школы.
И вдруг… я понравилась себе. Понравилась — настоящая, задорная, не с картинки. Давно забытое чувство. Как в детстве, когда в деревне у бабушки бегали по лугу, рвали ромашки и никто не требовал выглядеть “как положено”.
Все следующие дни — я ловила на себе новые взгляды. Не томные, не оценивающе-снисходительные, а просто… заинтересованные.
Павел случайно встречал меня у лифта, говорил:
— Ну что, опять боевой настрой с утра?
Я улыбалась, ловила на себе одобрительный взгляд.
Впервые за много лет мне не хотелось натянуть маску “идеальной женщины”.
***
Я сама не сразу поняла, что вокруг стало как-то легче дышать. Ведь сколько лет уходит на то, чтобы строить свою “идеальность” — шлифовать, придерживать осанку, обтирать подолы, “держать лицо”. А вдруг оказывается: людям радостнее и приятнее видеть наши маленькие небрежности, признаки жизни, эмоции.
Вспомнились разговоры с подругами.
— Галь, — как-то призналась мне Таня, — я к мужу на первое свидание карамельными духами облилась, так потом год под ними мучилась, а он однажды признался: “Люблю твой натуральный запах после дождя”. Вот и конфуз.
Знаете, как стало тепло в душе от этой простоты?
Ведь, выходит, мужчины на самом деле ценят не блеск лака на ногтях и безукоризненные внешние детали... а способность быть собой.
Задумайтесь: ведь идеальная картинка — она красивая, да. Но не вызывает желания тронуть, узнать, приблизиться. Совершенство — похоже на витрину с красивыми тортами: смотри — не тронь.
А живая женщина… даже если она запнулась, смутилась, оговорилась, разбила чашку или громко напелась у костра — внезапно становится ближе, роднее. Неидеальность — как мост между душами.
***
Помню, как однажды спросила Павла:
— Вы правда предпочитаете женщин… не “глянцевых”?
Он усмехнулся:
— Конечно. Я знаю, что идеал — картонный. А настоящая — с морщинкой, с упрямым взглядом, с манерой чесать нос, когда волнуется… такая запоминается. Ты — как любимая песня, которую хочется слушать снова и снова — в любом настроении, а не только в парадном платье.
И вот тут меня пробило.
Так вот оно что!
Мужчинам дорога не картинка — а человек. С характером, привычками, эмоциями, историей. Способность мечтать, смеяться, сердиться, заливать чаем скатерти и просить прощения, быть ранимой и одновременно сильной. Всё это — и есть наша самая ценная привлекательность.
***
Почему “неидеальные” женщины нравятся мужчинам больше идеальных?
Потому что перфекционизм холоден. В нём есть расстояние, страх ошибиться, надломленная спина и дутая губа.
А настоящесть — она тёплая, как плед на даче в июльский вечер, как запах свежих пирожков, как любимое письмо со стёртыми чернилами. Иногда — грустная, уставшая, смешная, трогательная. Но именно в этом — весь смысл близости.
Скажу честно — мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к своей новой “несовершенной” жизни. Оказалось, это даже труднее, чем ежедневно носить маску идеала. Ведь теперь я позволяла себе больше: пропустить пыль на полке, не краситься по субботам, зазеваться на ходу и наговорить лишнего у подъезда.
По-разному реагировали и окружающие. Некоторые удивлённо спрашивали:
— Галочка, ты что это вдруг так… расслабилась?
Я только пожимала плечами.
— Просто решила иногда быть левой пяткой впереди правой.
— Ты прям расцвела, ей-богу! Прям как девчонка!
Вот это — настоящий комплимент.
Мамин голос во мне, надо признаться, ещё боролся и хмурил брови: мол, что люди скажут, если увидят в магазине без прически, или с неидеальной корзинкой для фруктов.
А Павел смеялся:
— Пусть говорят! Лучше быть “смешной Галиной”, чем “той самой безупречной дамой, которую все забывают через минуту”.
И я верила ему — и себе тоже, новой.
***
Вечерами мы с Павлом стали гулять вдвоём. Он заговаривал то про рыбалку, то про ремонт, а иногда просто молчал, а я думала — про каждую нашу встречу, про эту простую радость быть собой. Без экзамена перед чужой оценкой.
Раз как-то вышла с ним в парк в своей любимой, но потерявшей вид ветровке. Раньше даже на мусор не выносила бы. А тут — совсем не стеснялась! Солнце брызгало сквозь ветки, шуршали листья, кружились воробьи.
Павел посмотрел на меня с улыбкой — и вдруг серьёзно сказал:
— Ты, знаешь, меньше стала прятаться. Глаза другие.
Я смутилась.
— А может… просто счастье видно?
— Вот! — поддержал он. — Вот оно что.
И обнял. Не торопливо, не показушно — а по-настоящему, по-домашнему.
В тот вечер, когда возвращалась домой, подумала:
Вот оно, настоящее женское счастье. Быть собой — просто так. Не играть роли для чьего-то одобрения, не носить броню “внешнего лоска” ради иллюзии. Просто быть — живой, смешной, с мелкими недостатками, усталостью и радостью до слёз.
***
Я смотрела в окно на вечерний город и вдруг поняла простую истину не только о себе, но и о многих своих подругах — и о вас тоже, кто читает сейчас эти строки.
Мы потратили столько сил на то, чтобы быть “идеальными”, забыли — идеальная женщина не та, что безупречна снаружи. А та, что умеет любить и быть любимой, смеяться и ошибаться, каяться и дружить, иногда — поплакать и признаться в слабости. Та, в которой живёт душа, живая, тёплая — и которая рядом с ней вдруг раскрывает и мужчину, который рядом.
Потому мужчинам и нравятся такие женщины. Потому что рядом с неидеальной можно быть… тоже неидеальным, не страшно быть собой, не делать вид, что ты всё время герой из рекламы. И именно тогда случаются настоящие — а не нарисованные — чувства.
***
Иногда на кухне, доставая яблочный пирог, я улыбаюсь своему отражению:
— Вот ты, Галя, далась — за полвека наконец позволила себе стать живой.
А Павел со смехом подсовывает под пёкшийся нос кастрюльку варенья:
— Давай, хозяйка, угощай! Пусть и не идеальный повар, зато пирог — с любовью.
И что удивительно, пирог почему-то вкуснее прежнего…
***
Дорогие мои,
Мы — живые, мы “настоящие”.
И в этом наше главное очарование: мужчины притягиваются не к совершенству картинки, а к этой невозможной, домашней, вкусной, смешной, порой растрёпанной — Жизни в нас.
Вот и весь секрет.