Звонок в дверь раздался ровно в тот момент, когда я наливала себе бокал хорошего вина и готовилась насладиться новым романом французской писательницы. За окном моей уютной квартиры догорал октябрьский закат, а на кухне что-то восхитительно пахло – я впервые за много лет готовила исключительно для себя и получала от этого удовольствие.
Открыв дверь, я увидела Максима. Моего бывшего мужа, который восемнадцать месяцев назад ушел к своей двадцатитрехлетней подчиненной, заявив, что "заслуживает быть счастливым с женщиной, которая его понимает". В руках он держал букет красных роз – когда-то мои любимые цветы – и выглядел так, словно не спал несколько дней подряд.
– Надя, – произнес он хрипло. – Мне нужно с тобой поговорить.
Я стояла в дверном проеме, рассматривая мужчину, с которым прожила четырнадцать лет. Того самого, который полтора года назад называл меня "унылой домохозяйкой" и говорил, что рядом со мной "чувствует себя стариком". Сейчас он выглядел именно как старик – осунувшийся, с поредевшими волосами и потухшим взглядом.
– О чем нам разговаривать, Максим? – спросила я спокойно. – Кажется, полтора года назад ты высказался предельно ясно.
Он протянул мне цветы:
– Пожалуйста, можно войти? Это важно.
Я взяла букет, скорее из вежливости, чем от желания. Красные розы напомнили мне о том времени, когда я считала их символом любви, а не простым способом мужчины попросить прощения за очередную подлость.
– Говори здесь, – сказала я, не приглашая его в квартиру. – У меня мало времени.
Первый раз за все годы нашего знакомства Максим выглядел растерянным. Раньше он привык, что я всегда готова его выслушать, накормить, простить. Но та покорная Надя осталась в прошлом.
– Мила ушла, – выпалил он. – К своему бывшему однокурснику. Сказала, что я... что я слишком старый для нее и что она не готова к серьезным отношениям.
Я едва сдержала усмешку. Восемнадцать месяцев назад я была для него "старой и неинтересной", а теперь его самого назвали слишком старым. Колесо сансары в действии.
– И что я должна по этому поводу чувствовать? – поинтересовалась я, прислонившись к дверному косяку.
– Надя, я понял, что совершил страшную ошибку. – Он сделал шаг ко мне, но я не двинулась с места. – Ты была права во всем. Семья – это главное. Наш дом, наши дети...
– Наши дети, – перебила я, – уже полгода не разговаривают с тобой. Особенно после того, как ты пропустил день рождения Димы ради поездки в Сочи с Милой.
Максим сжался. Наш сын действительно не простил отцу того, что тот предпочел романтический уик-энд с любовницей шестнадцатилетию собственного ребенка. А наша дочь Аня, студентка третьего курса, вообще перестала упоминать отца в разговорах.
– Я все исправлю, – заговорил он быстро. – Поговорю с детьми, объясню им. А мы с тобой... Надя, мы можем начать все сначала. Я изменился, многое понял.
Слушая его, я вспоминала себя полуторагодовалой давности. Надежда Петровна Соколова, сорока одного года от роду, домохозяйка со стажем, мать двоих детей. Женщина, которая последний раз работала двадцать лет назад и считала поход в торговый центр главным развлечением месяца.
Когда Максим объявил о своем решении, я думала, что умру. Буквально физически чувствовала, как разваливается на куски все, что составляло смысл моей жизни. Четырнадцать лет брака, общий дом, планы на старость – все превратилось в прах за один вечер.
– Я больше не могу так жить, – сказал он тогда, складывая вещи в чемодан. – Рядом с тобой я чувствую себя стариком. Ты опустилась, Надя. Только дом, дети, кухня. Никаких интересов, никаких стремлений. А Мила... она молодая, амбициозная, с ней я чувствую прилив сил.
Первые месяцы после его ухода были кошмарными. Я не выходила из дома, боялась встретить знакомых, стыдилась того, что не смогла удержать мужа. Дети тогда жили со мной – Ане было девятнадцать, Диме пятнадцать, и я из последних сил старалась не показывать им, как мне плохо.
– Мам, может быть, стоит к психологу обратиться? – осторожно предложила Аня, застав меня в слезах на кухне.
И я пошла. К Елене Викторовне, женщине лет пятидесяти с умными глазами и спокойным голосом.
– Расскажите о себе, – попросила она на первой встрече.
– Мне сорок один год, я домохозяйка и мать двоих детей. Бывшая жена, – добавила я горько.
– А что вас интересует? Чем вы увлекаетесь?
Я растерялась. Интересы? Увлечения? За двадцать лет семейной жизни я забыла, что это такое. Все мое время уходило на дом, детей, мужа. Его интересы стали моими, его друзья – нашими, его планы – семейными.
– Не знаю, – честно призналась я.
– А кем вы мечтали стать в детстве? Чем занимались до замужества?
До замужества... Это было так давно. Я работала в рекламном агентстве, изучала дизайн, ходила на выставки. Встретила Максима в двадцать семь лет, влюбилась без памяти и постепенно растворилась в его мире.
– Я увлекалась фотографией, – вспомнила я. – И дизайном интерьеров. У меня даже камера хорошая была...
– А что мешает вернуться к этому сейчас?
Что мешает? Страх, неуверенность в себе, привычка жить чужой жизнью. Но постепенно я начала меняться.
Сначала нашла свою старую фотокамеру, запылившуюся на антресолях. Потом записалась на курсы современной фотографии. Познакомилась с удивительными людьми – творческими, увлеченными, совсем не похожими на скучных жен из нашего прежнего круга общения.
Ирина, фотограф-анималист, научила меня видеть красоту в простых вещах. Сергей, дизайнер, показал, как цвет и свет могут изменить восприятие пространства. А Марта, женщина моих лет, которая после развода стала успешным свадебным фотографом, доказала, что начинать новую жизнь никогда не поздно.
Когда Аня переехала в общежитие, а Дима стал проводить больше времени с друзьями, я не впала в депрессию опустевшего гнезда. Наоборот, почувствовала свободу. Впервые за двадцать лет могла планировать день только для себя.
Устроилась на подработку в небольшую дизайн-студию. Сначала просто помогала с документами, потом начала предлагать идеи для фотосессий интерьеров. Оказалось, у меня хороший глаз и чувство композиции.
Полгода назад решилась на то, о чем мечтала годами – поехала одна в Прагу. Впервые в жизни путешествовала сама, выбирала маршруты по своему желанию, фотографировала то, что нравилось именно мне. Бродила по узким улочкам, пила кофе в маленьких кафе, любовалась архитектурой и думала: почему я так долго себя этого лишала?
Вернулась совершенно другим человеком. Сделала стильную стрижку, обновила гардероб, записалась в спортзал. Не чтобы кому-то понравиться, а просто потому, что поняла: я достойна красоты и заботы о себе.
– Мам, ты как будто на десять лет помолодела! – воскликнула Аня, увидев меня после каникул. – И такая... светящаяся какая-то.
А месяц назад произошло то, во что я уже не верила. Встретила мужчину. Павел, сорок пять лет, архитектор, разведен. Познакомились на выставке современного искусства, разговорились о фотографии и архитектуре...
Мы пока только дружим, но рядом с ним я чувствую себя интересной, умной, привлекательной женщиной. Он слушает мои мнения, интересуется моими проектами, восхищается моими фотографиями. И главное – видит во мне личность, а не просто удобную спутницу жизни.
– Ты удивительная женщина, – сказал он мне на прошлой неделе. – Такая талантливая, интересная. С тобой хочется развиваться, узнавать новое.
Как разительно это отличалось от слов Максима о том, что я "опустилась" и "стала неинтересной".
А теперь вот стоит передо мной тот самый человек, который считал меня недостойной своего внимания, и просит о втором шансе.
– Надя, послушай, – продолжал он, интерпретируя мое молчание как колебания. – Я знаю, что поступил как последняя сволочь. Но у нас же столько общего! Дети, дом, четырнадцать лет жизни. Это же нельзя просто перечеркнуть.
– Это ты перечеркнул, – напомнила я. – Когда говорил, что я "унылая домохозяйка" и что рядом со мной "чувствуешь себя стариком".
Он поморщился, вспомнив свои слова.
– Я был идиотом, – признался он. – Кризис среднего возраста, наверное. Захотелось почувствовать себя молодым...
– И почувствовал, – согласилась я. – Настолько, что забыл о том, что у тебя есть семья.
Максим внимательно посмотрел на меня, словно видел впервые. И действительно, я сильно изменилась за эти полтора года. Похудела, привела себя в форму, научилась одеваться стильно. Но главное – изменилась внутренне. Исчезла покорность, желание всем угодить, постоянная тревожность. Появилась уверенность в себе, внутренний стержень, осознание собственной ценности.
– Ты стала очень красивой, – сказал он с удивлением.
Я усмехнулась. Полтора года назад я была для него "опустившейся домохозяйкой", а теперь вдруг стала красивой. Удобно.
– Надя, пожалуйста, – в его голосе появились отчаянные нотки. – Дай нам еще один шанс. Я буду другим. Мы можем путешествовать вместе, больше времени проводить друг с другом. Я помогу тебе развиваться...
– Помочь мне развиваться? – Я рассмеялась. – Максим, я уже развиваюсь. Сама. Без твоей помощи. У меня есть работа, которую я люблю, интересы, планы на будущее.
– Но мы же любили друг друга, – настаивал он. – У нас есть дети, общая история...
– Была, – поправила я. – Была общая история, пока ты ее не разрушил ради молоденькой секретарши.
– А что, если я снова ошибусь? – спросил он вдруг, и в этом вопросе была вся правда нашего разговора.
– Вот именно, – кивнула я. – Что, если через пять лет появится новая Мила? Если тебе снова станет скучно? Если у тебя будет очередной кризис среднего возраста?
Он молчал, и мне этого было достаточно.
– Знаешь, что самое печальное? – продолжила я. – Год назад я бы согласилась.