17 сентября 1911г.
(...)
Турция была необорима вначале чистотою расы, хоть и туранскаго корня. Вот первый источник необычайной энергии, накопленной этим племенем ещё в предгорьях Алтая. Очень небольшая,— вначале всего в 50.000 человек—орда турецкая представляла собой точно глыбу метала, до такой степени она была однородна и единодушна. Вторым источником энергии турецкого племени было единство веры, единство языка, нравов, обычаев и законов. Пока Турция шла родным племенем, она была буквально непобедима. Перед нею пестрые, разношерстные государства вроде Византийской империи или арабских халифатов крошились и рушились, как глиняные постройки под ударом пушечного ядра. Сбывался сон Даниила, имеющий вечное значение: оторвавшаяся от горы глыба ударила в ноги истукана с глиняными ногами, и он падал. Несчастье Турции (и не одной её) в том, что в момент победы она уже подписывала себе приговор. Завоевывая постепенно пёстрые народности, Турция и сама становилась пёстрою, притом в крайней степени. Хотя иноверные подданные были и ограничены в правах, зато принятие ислама обезпечивало всем племенам равноправность. Грубая ошибка эта сказалась гибельными результатами. Высокого национального эгоизма Турок хватило на полтора столетия. Династия Османов и высший класс, набирая разноплеменные гаремы, быстро истощили чистоту расы, и с нею древнее единодушие и героический идеализм. Поколение правящих людей вслед за поколением начало терять одушевление веры, приверженность к преданиям, горячий патриотизм—все те качества чистой расы, которые составляют гений народный, заставляющий бодрствовать и бороться. Турция эпохи Сулеймана не могла бы потрясать Европу, если бы, превосходя мужеством, не равнялась с ней и совершенством вооружения. Когда даровитый народ не разрушен в своём национализме, он очень быстро усваивает всякую цивилизацию,—он не только не отстаёт от соседей, но обгоняет их. В века побед Турки имели и превосходную (по времени) артиллерию, и прекрасную кавалерию, и пехоту, и инженерные войска, и флот. Всё это пришло в упадок не раньше, чем пёстрая кровь покорённых народностей подменила собою в правящем классе древнюю кровь алтайских выходцев. Изменился физический тип, изменилась душа завоевателей, им стала более свойственной психология покорённых народностей, и великая империя постепенно пала. Сравнительная безпечность, равнодушие к мировому величию родины, продажность, лень, преклонение пред чужими идеалами—вот что свело Турцию с её колоссального пьедестала. В глубинах народных Турция хранит ещё основы сильного типа; простонародье турецкое религиозно, трудолюбиво, трезво, но отуреченная инородчина, правящая Турцией, вмещает в себе кровь и дух неудавшихся племён, каковы нео-Греки, Албанцы, Славяне, Армяне, Арабы, Кавказцы и Евреи. Эта либеральная интеллигенция, как и у нас, вдохновляется преимущественно жидо-масонскими идеалами, суть которых в отрицании долга перед Родиной.
Россия имела несчастие в эти двести лет проделать эволюцию, напоминающую турецкую. Мы тоже захватили довольно обширные чужеродные окраины и пытаемся ассимилировать их население. Наш высший класс и интеллигенция тоже наводнены чужими стихиями, враждебными нашей истории и культуре. Вот почему мы начинаем в опасной степени отставать в развитии своей государственности. Вот почему народная оборона у нас так ослабела. Помимо дипломатической тактики, зависящей от степени таланта, помимо практического использования турецко-итальянского конфликта, Россия должна извлечь самый серьёзный урок из турецкой катастрофы. В течение полутораста лет уже вторая великая держава, ближайшая к России, сходит с европейской карты. Если вдуматься в судьбу Польши, то нельзя не придти к заключению, что и она погибла; от несварения желудка, от чрезмерной пестроты народностей, вмещённых в себя Речью Посполитой. Нельзя держаться царству, слепленному из материалов не склеивающихся, старающихся разойтись. Поляки, Литовцы, Белоруссы, Малороссы, Евреи, Татары — не говоря об иностранных выходцах - составили в XVII веке кошачий концерт, в роде теперешнего австрийского. Австро-Венгрия, правда ещё держится, но только под условием ближайшего распадения этой империи на федерацию союзных держав. Насколько прочной окажется такая федерация, время ещё не даёт опыта. Если двуединая империя превратится, как теперь хлопочут, в триединую, затем в четыре- и в пяти-единую, то настанет наконец момент, когда всем такое единство покажется безсмыслицей. Одна из двуединых монархий (Шведо-Норвегия) только что благополучно раскололась. Того же следует ожидать и в Австро-Венгрии, единство которой поддерживается лишь инерцией многовекового соединения. Турецкая империя на нашей памяти раскололась на пять или даже на шесть (считая Крит и Египет) держав, но очевидно процесс дробления её не закончен. Инородческие организмы вроде Албании, Аравии, Армении, Македонии, рвутся из общей утробы и несомненно вырвутся. От Турции нельзя требовать мудрости и великодушия, какими мы не обладаем сами. Всего вероятнее, турецкий султанат распадётся путём внешнего грабежа и внутренних взрывов. Но, может быть, именно тогда и настанет эра настоящей независимости турецкой расы. Развязанная от нелепых усилий удержать ненужные завоевания, небольшая и симпатичная сама по себе народность вернётся в законные свои пределы. Она составит небольшую, но плотную державу, счастливо расположенную между Чёрным и Средиземным морями. Тогда, вероятно, начнётся эра нового расцвета Турции. Помня из древности, что долговечными оставались лишь царства однородные, а царства смешанные неизменно терпели крушения, помня, что именно претензия ассимилировать инородцев погубила даже железный Рим, мне кажется, патриоты всех пёстрых государств, начиная с Турции, должны усиленно бороться с этою пестротою, как с опаснейшею из болезней. Злосчастный Триполи, пространство которого (по Hickmann'у) втрое больше самой Италии, в сущности не нужен ни Италии, ни Турции. Если этот пустынный край оросится кровью Итальянцев и Турок, то более законные владетели края—Арабы—будут иметь право счесть это небесной карой за забвение старой заповеди: «Не укради».
