Сегодня мы побываем на просторах Австралии и Новой Зеландии и узнаем, почему собака динго почти не лает, как англичане истребили население целого острова, каким образом собаки помогли безжалостному Томасу Холлу стать «мясным королем Австралии», а также поговорим о том, как новозеландцы объявили войну эму и.. проиграли ее. Об этом и о многом другом в новой серии «собачьего цикла» Глеба Таргонского.
Как правило, когда мы слышим «собаки Австралии», то представляем себе собаку динго. Представители старшего поколения скажут «дикая собака динго», вспомнив замечательную повесть о первой детской любви Рувима Фраермана (которую автор статьи настоятельно рекомендует к прочтению). На самом деле эту породу правильнее назвать «полу-дикой» и история ее очень интересна и драматична. Согласно данным археологии, собаки появились на территории современной Австралии около 3500 лет тому назад. Судя по всему, они двигались параллельно племенам охотников, пришедших с севера. Мы уже писали в статье, посвященной тому, как собака и человек приручили друг друга, что первобытные охотники и собачьи стаи жили в симбиозе: вместе охотились на животных и жили друг от друга поблизости. То, что собаки динго существовали в таком же стратегическом режиме, подтверждается двумя фактами: тем, что они, заселив всю Австралию, не попали с лодками переселенцев на остров Тасмания и тем, что особые отношения динго и австралийских аборигенов подробно описаны европейскими путешественниками и колонизаторами.
В 1699 году собак на побережье Западной Австралии встретил выдающийся мореплаватель Уильям Дампир, описав их «тощими, как скелеты». Позже английские колонисты подробно изучили поведение динго, живших неподалеку от стоянок аборигенов. Собственно именно они и перенесли слово «динго» на всех австралийских диких собак. Вообще, изначально «динго» – это слово из лексикона племени дхаргуг, которое жило в районе современного Сиднея. Обозначало оно одновременно «суку» и «большую собаку». Вообще же аборигены других земель, например, так называемой Северной Территории делили собак динго на «валаку», то есть тех, кто живет рядом с их стоянками, и «нгуракин», то есть диких собак, избегающих людей. Кстати, эту терминологию приняли англичане, заселившие Новый Южный Уэльс.
Тысячелетиями полудикие собаки динго, существуя вне влияния человека или временно сопровождая его на охоте, выработали свою стратегию поведения, непохожую на стратегию собак других регионов. Впрочем, зафиксированы случаи, как во время холодных ночей, собаки и люди грели друг друга. Собачьи шкуры были популярной одеждой туземцев, а также одним из средств обмена, то есть собачьи шкуры были аналогом нашей валюты. Кроме этого зубы собак были весьма популярным украшением.
В прошлой статье мы писали о коренных собаках тихоокеанских островов, которые не знали, что такое лай (некоторых из них европейцы за это прозвали «поющими», то есть теми, кто только воет). Собаки динго лаять умеют, но пользуются этим крайне редко, в основном, когда предупреждают сородичей об опасности, да и то не всегда. Это дает ученым пищу для размышлений о том, что привычный нам лай выработался у поколений собак, живущих с человеком. Удивительно, что дикие динго, попадая в жилище человека и проживая с домашними собаками, не всегда учатся лаять. Во всяком случае великий зоолог и популяризатор науки Альфред Брем писал, что некоторые динго издают что-то напоминающее лай, а другие до такого «не опускаются».
С появлением английских колонистов история динго кардинально меняется. Во-первых, с появлением новых ремесел община аборигенов распадается и тысячелетний уклад охотников меняется. Австралии суждено было превратиться в гигантское пастбище для коров, овец и коз, завезенных колонистами. Из-за этого пострадали охотничьи угодья, и многие аборигены ушли наниматься к англичанами. Динго стали охотиться на овец и иногда даже на коров, поэтому колонисты стали их отстреливать. В настоящее время правовой статус динго в разных регионах Австралии определяется по-своему. Где-то они защищены законом от истребления, где-то их можно регулярно отстреливать, как животных, уничтожающих скот.
Англичане, оценив дикую природу динго, отказались от их систематического приручения и сделали ставку на тех собак, которых они привезли сами. И главная их роль заключалась в собачьей помощи скотоводам. Например, когда в начале девятнадцатого века подполковник Патерсон привез переселенцев и коров из Бенгалии, то эту экспедицию не могли не сопровождать собаки. Позже здесь стали разводить овец породы меринос. Их пасли терьеры, завезенные из Шотландии и овчарки.
В 1820-е гг. к терьерам и овчаркам прибавились собаки породы колли. Активный захват земли под пастбища не мог не привести к конфликтам с коренным населением Тасмании, занимавшимся охотой и собирательством. Они просто теряли возможность прокормиться, поэтому начали сопротивляться вторжению. Но британское правительство, для которого Тасмания стала важным экспортером шерсти не только в колонии, но даже в саму метрополию, развязало против аборигенов череду войн, получивших название Черные войны. Во время так называемой «борьбы с вредителями» переселенцы, в основном каторжники-головорезы уничтожили все коренное население острова. Их отряды сопровождали боевые собаки. От пули, ножа веревки и клыков собак за десять лет из семи тысяч аборигенов погибло около тысячи. Многих женщин похищали команды судов, охотящихся за тюленями. Остальные аборигены умерли от голода и сопутствующих им болезней.
К 1832 году их осталось не более трехсот человек. Последняя чистокровная тасманийка Тиригарини умерла спустя сорок лет после окончания этой резни. Кстати, помимо людей, англичане безжалостно истребили многие местные виды животных, включая тилацина или тасманийского тигра, которого ошибочно отнесли к собакам. Англичане думали, что он может охотиться на овец, хотя рацион тилацина составляли только мелкие и средние грызуны. На самом деле это было сумчатое животное, истребленное скорее для забавы, чем для пропитания.
Не менее драматичная история, связанная с захватом земли, произошла на территории будущего штата Виктория. В 1834 году сюда прибыли некие Эдвард и Стивен Хенти, которые привезли с собой работников и быков. Сойдя на берег, они обнаружили две туши китов, выбросившихся на берег и аборигенов, срезающих с них мясо и жир. Богобоязненные англичане сразу обозначили появление цивилизованной нации, убив одного туземца и прогнав других выстрелами из ружей. Захватив землю, они выписали пятнадцать овчарок для охраны стада коров. Позже предприимчивые братья скрестили овчарок с динго и, как считается, таким образом вывели породу «келпи». За тринадцать лет захвата земель братья Хенти установили контроль над огромной территорией в 120 квадратных миль, где уже паслось более тридцати тысяч овец. Их охраняли десятки собак, которые сопровождали головорезов Хенти в их набегах на стоянки туземцев.
В Южную Австралию немецкими иммигрантами были завезены собаки породы колли, а в Новом Южном Уэльсе была выведена крупная порода «валлийских вельш-серых» для охраны пасущихся коров. Считается, что она была выведена в двадцатые годы XIX в. Томасом Холлом, который захватил территорию в полторы тысячи квадратных миль, наняв отряд стрелков, которые истребили и прогнали племена аборигенов вглубь материка. С ними Холл не церемонился, призывая сначала стрелять в приблизившихся туземцев, а потом спрашивать, чего они хотят. Благодаря этому Томас стал «мясным королем Австралии». Правда у концу жизни акулу капитализма стала настигать другая акула Джек Тимминс, который купил собак выведенной Холлом породы и начал череду селекций. Так появилась короткохвостая пастушья собака, которую использовали как для травли быков, так и для транспортировки их на большие расстояния для их продажи в крупные города. Однако век этих собак оказался коротким: очень скоро Австралию покрыла сеть железных дорог, скот стали перевозить в вагонах и порода оказалась на грани вымирания.
Напоследок мы должны рассказать о собаках замечательной Новой Зеландии, столь полюбившейся нам благодаря шедеврам Питера Джексона. До появления европейцев здесь проживали собаки породы «кури», одну из которых съел Джеймс Кук (мы писали об этом в прошлой статье). Аборигены разводили их для еды и ради шкур. К тому времени, когда Новая Зеландия была окончательно захвачена англичанами, их почти не осталось. Англичане привезли Библию, овец, картофель, а еще болезни, колониальную администрацию и своих собак. Аборигены, чье население сократилось за сорок лет более чем на половину, перестали разводить «кури» и оставшиеся псы просто одичали и стали скрываться в лесах архипелага. Но это их не спасло. Английские охотники уничтожили их ради пополнения своих коллекций голов животных над каминами.
Породы же, завезенные англичанами, существуют до сих пор, выполняя функции пастухов и скотоводов. Правда, был эпизод, когда собак мобилизовали на войну. Причем очень необычную. В 1932 году группа фермеров обратилась к министру обороны Новой Зеландии Джорджу Пирсу с просьбой помочь им в борьбе с гигантскими птицами эму, похожими на страусов. Те часто поедали посевы на фермах, кроме того, ломали изгороди, невольно запуская на территорию ферм орды кроликов, поедающих всю возможную растительность. Бравый министр отдал приказ о начале военной операции, в которой использовали войска, а также фермеров из числа ветеранов Первой Мировой войны, сопровождаемых их верными собаками. Особую ставку министр сделал все-таки на пулеметы. Однако эму почему-то не хотели подставляться под выстрелы. Результаты операции были весьма скромными: популяция эму не понесла потерь, что дало возможность зоологу Доминику Сервенти написать:
«Мечты пулеметчиков о стрельбе в упор по плотным массам эму вскоре рассеялись. Командование эму, очевидно, приказало использовать партизанскую тактику, и его неповоротливая армия вскоре распалась на бесчисленные мелкие отряды, что сделало использование военной техники неэффективным».
Командир карательного отряда майор Мередит и вовсе был в ужасе:
«Если бы у нас была военная дивизия с пуленосной способностью этих птиц, она бы справилась с любой армией в мире... Они могут противостоять пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы, которых даже пули дум-дум не могут остановить».
Тогда правительство перешло к более эффективным методам: премирование охотников, доставляющих трупы эму властям и строительство более прочных изгородей. Удивительно, почему до них не додумались раньше. Наверное, министр Джордж Пирс хотел отличиться. Ну что ж, он действительно отличился, войдя в историю как «военный министр от эму».
В следующий раз мы с вами окажемся в Древнем Китае и узнаем о том, как восемь тысяч лет тому назад предки китайцев приручили собаку, почему народ «мяо» считает своим прародителем пса, и как собака подарила китайцам их основную пищу, то есть рис.
Оставайтесь с нами и не забывайте гладить песиков!
Идея, редакция цикла и текст: Глеб Таргонский
🐕Подписывайтесь на группу Глеба в ВК
#Собачьяистория_ЦИ #ГлебТаргонский_ЦИ #Собачьяистория@dighistory