Перед свадьбой — взрыв
До свадьбы оставалось всего десять дней. Я жила в какой-то нервной эйфории: платье уже висело, банкет заказан, гости подтверждены. Единственное, что меня тревожило — отношения с будущей свекровью. Она была женщиной властной, привыкшей контролировать всё вокруг, и уже не раз давала понять, что я «не её уровня».
В тот день я пригласила маму к свекрови, чтобы обсудить план seating на свадьбе. Хотелось, чтобы обе семьи наконец начали ладить. Мама — человек мягкий, спокойный, всегда старается быть вежливой, даже когда ей неприятно. Она принесла свой фирменный пирог с вишней:
— Так, чтобы чаю попить по-доброму, — улыбнулась она.
Мы зашли в дом, и уже с порога свекровь недовольно бросила:
— Опаздывать — дурная привычка. Надеюсь, это не у вас семейное?
Я напряглась, но промолчала. Сели за стол. Мама поставила пирог, а свекровь посмотрела на него так, будто перед ней поставили тарелку с чем-то несъедобным.
— О, деревенская выпечка… мило, — протянула она, — у нас в роду, конечно, так не пекут, но что поделать…
Мама всё ещё пыталась держать лицо. Я чувствовала, как у меня сжимается живот. Но свекровь явно решила пойти дальше:
— Знаете, я иногда думаю… Может, моему сыну стоило подождать. Найти девушку с образованием повыше. С родителями… ну, поинтереснее.
Я резко подняла голову:
— Простите, что вы сейчас сказали?
— Я сказала, — она положила руки на стол, — что у моего сына всегда был широкий выбор. Но он выбрал вас. И я, как мать, обязана принять это. Хотя… — она смерила маму взглядом, — если бы у вашей семьи были связи или деньги, всё было бы проще.
Мама побледнела.
— Это уже слишком, — сказала я. — Вы унижаете мою маму прямо при мне.
— Я просто говорю правду, — пожала плечами свекровь. — Дети из простых семей редко понимают, что значит поддерживать определённый уровень жизни.
— А дети из «правильных» семей, — я почувствовала, как голос у меня дрожит, — иногда вырастают в людей, которые думают, что могут оскорблять других безнаказанно.
Она прищурилась:
— Осторожнее с тоном.
— Осторожнее? — я уже не сдерживалась. — Если вы продолжите так говорить о моей маме, я отменю свадьбу.
Свекровь замерла, потом медленно встала:
— Что ж… решай сама. Но знай, — её голос стал холодным, — в таком случае ты потеряешь и моего сына, и возможность когда-либо вернуться в этот дом.
Мама попыталась вмешаться:
— Доча, успокойся, не надо…
— Нет, мама. — Я смотрела свекрови прямо в глаза. — Я лучше потеряю свадьбу, чем позволю кому-то унижать тебя.
Мгновение тишины казалось вечностью. Свекровь сжала губы, потом резко развернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Мы сидели в кухне вдвоём. Мама вздохнула:
— Ты понимаешь, что теперь всё может быть закончено?
— Если он меня любит, — ответила я, — он сам решит, на чьей он стороне.
Через час мне позвонил жених. Голос у него был взволнованный:
— Я поговорил с мамой. Я с тобой. Свадьба будет. Но… готовься, ей это не забудется.
Я улыбнулась сквозь слёзы. Да, не забудется. Но я тоже — не забуду. И никогда больше не позволю никому оскорблять тех, кого люблю.