Мама позвонила в субботу утром, когда я еще спала. На часах было половина седьмого. У нее была привычка звонить рано — считала, что все должны жить по ее режиму.
— Ирочка, — сразу начала она без приветствия, — нам срочно нужно встретиться.
— Мам, доброе утро. А что случилось?
— Встретиться нужно, — повторила она. — Важный разговор.
— Хорошо, приезжай вечером.
— Не вечером, а сейчас. Это не терпит отлагательств.
Я вздохнула. Когда мама что-то решала, переубедить ее было невозможно.
— Ладно, приезжай через час. Только дай мне кофе выпить.
— Уже еду, — сказала мама и повесила трубку.
Я кое-как привела себя в порядок, заварила кофе покрепче. Что-то мне подсказывало, что разговор будет тяжелым. Мама звонила рано только тогда, когда была чем-то сильно взволнована.
Через полчаса она уже звонила в дверь. Пришла нарядная, с большой сумкой, из которой торчали какие-то папки.
— Проходи, мам. Кофе будешь?
— Буду, — сказала она и прошла на кухню. — Ира, садись. Серьезно поговорить надо.
— Слушаю.
Мама достала из сумки толстую папку с документами.
— Видишь, что это?
Я пролистала несколько страниц. Договоры, справки, планы квартир.
— Документы на квартиру?
— Не на квартиру, а на квартиры. Во множественном числе.
— Не понимаю.
— Ира, я решила расширяться. Покупать еще одну квартиру.
— Зачем?
— Как зачем? Для сдачи в аренду. Пенсии-то мне не хватает.
— Мам, но у тебя есть накопления...
— Накопления кончаются. А квартира — это инвестиция на всю жизнь.
— Понятно. И что от меня требуется?
— Ира, — мама посмотрела на меня серьезно, — мне нужна твоя помощь.
— Какая помощь?
— Денежная.
— Сколько?
— Три миллиона.
Я поперхнулась кофе.
— Три миллиона? Мам, у меня таких денег нет!
— Не у тебя. У банка.
— Какого банка?
— Любого. Ты возьмешь ипотеку.
— На что?
— На квартиру.
— На твою квартиру?
— На мою квартиру.
Я молчала, пытаясь понять логику.
— Мам, объясни мне, пожалуйста. Зачем мне брать ипотеку на твою квартиру?
— Затем, что у меня кредитной истории нет. А у тебя есть.
— И что дальше?
— Дальше ты оформляешь кредит, покупаем квартиру, я ее сдаю и плачу твою ипотеку из арендных денег.
— А если арендных денег не хватит?
— Хватит. Я все рассчитала.
— А если не найдется квартирантов?
— Найдутся. Квартира в хорошем районе.
— А если они перестанут платить?
— Перестанут — найдем других.
— А если крыша протечет? Если трубы прорвет?
— Ира, что ты все "если" да "если"? Надо рисковать, чтобы что-то получить.
— Мам, но рискую-то я. Это мой кредит будет.
— Наш кредит. Семейный.
— Мама, кредит оформляется на конкретного человека. И если что-то пойдет не так, платить буду я.
— Ничего не пойдет не так. У меня план продуманный.
Я посмотрела на документы. План действительно был детальный. Мама рассчитала доходность, изучила рынок аренды, выбрала несколько подходящих вариантов.
— Мама, — сказала я осторожно, — а почему ты не можешь взять кредит сама?
— Потому что мне шестьдесят восемь лет. Кредиты пенсионерам дают неохотно.
— А под залог твоей квартиры?
— Не хочу рисковать единственным жильем.
— А мной рисковать хочешь?
— Какой риск? Я же буду платить!
— Мама, а если ты заболеешь? Если не сможешь заниматься арендой?
— Тогда ты займешься.
— Я?
— Ты. Ты же дочь.
— Мама, у меня своя жизнь, своя работа, свои планы...
— Какие у тебя планы? Замуж выходить не собираешься, детей рожать тоже. Так хоть маме помоги.
Вот мы и добрались до сути. Маме не нравилось, что в тридцать пять лет я до сих пор не замужем и детей у меня нет.
— Мама, мои личные планы не связаны с твоими финансовыми проектами.
— Связаны. Потому что ты моя единственная наследница.
— И что?
— А то, что эта квартира все равно тебе достанется. Так почему бы не начать пользоваться ею сейчас?
— Мама, я не планирую пользоваться чужой собственностью.
— Какой чужой? Семейной собственностью.
— Твоей собственностью.
— Ира, — мама придвинулась ко мне поближе, — ты что, не понимаешь? Это для твоего же блага.
— Для моего блага?
— Конечно. Будет у тебя дополнительный доход, финансовая подушка.
— У меня или у тебя?
— У нас. У семьи.
— Мама, но кредит-то я буду платить.
— Первое время. А потом квартира окупится.
— А если не окупится?
— Окупится, я тебе говорю!
— Мама, а если я не хочу рисковать?
— Не хочешь? — голос у нее стал холодным.
— Не хочу. Это слишком большой риск.
— Понятно, — мама собрала документы обратно в папку. — Значит, мать тебе не нужна.
— При чем здесь ты?
— При том, что я прошу помощи. А ты отказываешь.
— Мама, я не отказываю в помощи. Я отказываюсь брать кредит на три миллиона.
— Это одно и то же.
— Нет, не одно и то же.
— Для меня одно и то же.
Мама встала и пошла к выходу.
— Мама, не уходи, — попросила я. — Давай еще поговорим.
— О чем говорить? Ты все сказала.
— Я ничего не сказала. Просто объяснила свою позицию.
— Твоя позиция мне понятна. Себя бережешь, а на мать наплевать.
— Мама, это неправда!
— Правда. Иначе согласилась бы помочь.
— Но помочь можно по-разному...
— Мне нужна помощь кредитом. Другая помощь не подходит.
— Почему не подходит?
— Потому что другой помощи недостаточно.
Мама ушла, хлопнув дверью. Я осталась сидеть на кухне и думать — неужели она действительно считает меня плохой дочерью?
Вечером позвонила ей.
— Мама, как дела?
— Нормально, — ответила она сухо.
— Мам, давай еще раз обсудим твой план...
— Нечего обсуждать. Все ясно.
— Мама, может, есть другие варианты?
— Какие варианты?
— Ну, потребительский кредит взять. Меньшую сумму.
— Мне нужно именно три миллиона. На меньшую сумму квартиру не купишь.
— А может, не покупать квартиру? Найти другой способ заработка?
— В моем возрасте? Ира, ты что, издеваешься?
— Не издеваюсь. Просто ищу компромисс.
— Компромисс — это когда ты берешь ипотеку.
— Мама, это не компромисс. Это выполнение твоих требований.
— А что в них плохого?
— То, что риск несу я, а пользу получаешь ты.
— Пользу получаем обе!
— Как это?
— Я получаю доход от аренды, ты получаешь недвижимость в наследство.
— Мама, но я не хочу наследства, купленного в кредит!
— Не хочешь наследства?
— Не хочу такого наследства.
— Понятно, — сказала мама ледяным тоном. — Тогда не будет никакого наследства.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что говорю. Раз ты не хочешь мне помогать, значит, не нужна тебе и моя помощь.
— Мама, при чем здесь помощь? Мы же о кредите говорим.
— О помощи говорим. О том, готова ли дочь матери помочь.
— Я готова помочь. Но не таким способом.
— Другие способы меня не устраивают.
— Тогда извини.
— Не извиню, — сказала мама и повесила трубку.
На следующий день я попыталась дозвониться снова. Мама трубку не брала. Написала сообщение — не ответила.
— Лена, — позвонила я подруге, — у меня проблемы с мамой.
— Какие проблемы?
Рассказала ей всю историю.
— Ира, — сказала Лена, — а ты подумала, что будет, если мама действительно заболеет? Кто будет квартиру сдавать?
— Я, наверное.
— Вот именно. А если квартиранты испортят ремонт?
— Я буду восстанавливать.
— А если перестанут платить?
— Я буду судиться.
— А если кредит платить будет нечем?
— Я буду доплачивать из своих денег.
— Понимаешь теперь, почему ты не хочешь ипотеку брать?
— Понимаю.
— Тогда стой на своем. Ты же не банкомат для маминых проектов.
— Но она теперь со мной не разговаривает.
— Подумает и образумится.
— А если не образумится?
— Значит, не очень-то она тебя и любила.
Эти слова больно резанули. Но в них была правда.
Прошла неделя. Мама на звонки не отвечала, на сообщения не реагировала. Я даже к ней домой ездила — дверь не открыла, хотя дома была точно.
— Мам, — кричала я через дверь, — открой! Поговорим нормально!
Тишина.
— Мам, я знаю, что ты дома! Не делай из меня врага!
Тишина.
— Мама, это же глупо! Из-за денег ссориться!
Тишина.
Я ушла ни с чем. Дома плакала весь вечер. Неужели мама действительно готова порвать отношения из-за кредита?
Через две недели не выдержала и поехала к маминой подруге, тете Вале. Может, она что-то знает.
— Ирочка, — встретила меня тетя Валя, — как дела? Давно не виделись.
— Тетя Валя, у нас с мамой конфликт. Она со мной не разговаривает.
— Знаю, — вздохнула тетя Валя. — Твоя мама мне все рассказала.
— И что она рассказала?
— Что попросила тебя помочь с квартирой, а ты отказалась.
— А еще что рассказала?
— Что очень расстроена. Говорит, не ожидала от дочери такого эгоизма.
— Эгоизма?
— Ее слова, не мои.
— Тетя Валя, а вы как считаете? Я правда эгоистка?
Тетя Валя помолчала.
— Ирочка, — сказала она наконец, — твоя мама человек упрямый. Когда что-то решит, переубедить невозможно.
— Это я знаю.
— И еще она привыкла, что все делается по ее желанию.
— Это я тоже знаю.
— Но в данном случае... Ира, может, стоило согласиться?
— Тетя Валя, вы понимаете, о какой сумме речь?
— Понимаю. Но ведь мама не обманет. Если сказала, что будет платить, значит, будет.
— А если не сможет?
— Тогда... тогда, конечно, сложно будет.
— Вот именно. А риск несу я.
— Но ведь и выгоду получишь ты. Квартира же тебе достанется.
— Тетя Валя, а если мама проживет еще двадцать лет? Двадцать лет я буду кредит платить?
— Ну... может, квартира быстро окупится.
— А может, и не окупится.
Тетя Валя вздохнула.
— Не знаю, Ира. Может, ты права. Но маме очень хочется эту квартиру.
— Пусть покупает на свои деньги.
— У нее нет таких денег.
— Тогда пусть не покупает.
— Но она же мечтает...
— Тетя Валя, все мечтают. Но не все заставляют детей свои мечты оплачивать.
На следующий день тетя Валя позвонила.
— Ира, — сказала она, — я с твоей мамой разговаривала.
— И что?
— Она очень обижена. Говорит, что ты ее предала.
— Предала? Чем предала?
— Тем, что отказалась помочь.
— Но я не отказалась помочь. Я отказалась брать кредит.
— Для нее это одно и то же.
— А для меня разное.
— Ира, может, все-таки попробуешь с ней договориться?
— Как договориться? Она не разговаривает.
— Напиши письмо. Объясни свою позицию.
— Уже объясняла.
— Объясни еще раз. Подробнее.
Я действительно написала маме длинное письмо. Объяснила, почему не могу взять ипотеку. Рассказала про свои страхи, про опасения. Попросила понять мою точку зрения.
Ответа не было.
Прошел месяц. Мама упорно молчала. Я звонила раз в неделю — трубку не брала. Писала сообщения — не отвечала. Ездила к ней домой — дверь не открывала.
— Может, она заболела? — забеспокоилась я и позвонила тете Вале.
— Не заболела, — ответила тетя Валя. — Здоровая. Просто упертая.
— А квартиру купила?
— Нет. Говорит, без твоей помощи не получается.
— И что теперь будет?
— Не знаю. Сидит дома, злится на весь мир.
— На меня злится?
— В основном на тебя.
— И что говорит?
— Говорит, что дочери больше нет. Что ты для нее умерла.
— Серьезно?
— Серьезно. Твои фотографии убрала, подарки, которые ты дарила, в шкаф спрятала.
— Совсем обезумела.
— Ира, а может, все-таки уступишь? Жалко же маму.
— Тетя Валя, а меня не жалко?
— Тебя тоже жалко. Но ты молодая, справишься. А мама старая, ей тяжелее.
— Справлюсь с чем? С кредитом на три миллиона?
— Ну... если что, я помогу.
— Чем поможете?
— Деньгами помогу. Немного.
— Сколько немного?
— Тысяч пятьдесят могу дать.
— Тетя Валя, ипотека — это десятки тысяч в месяц.
— Тогда... не знаю, Ира.
Через два месяца я случайно встретила маму в магазине. Она делала покупки, я тоже. Увидела меня и отвернулась.
— Мам, — подошла я к ней, — привет.
Она сделала вид, что не слышит.
— Мама, ну что ты как маленькая? Давай поговорим.
— Мне не о чем с тобой говорить, — сказала она, не поворачиваясь.
— Мам, я же дочь твоя.
— Была дочерью. А теперь чужой человек.
— Из-за кредита?
— Из-за предательства.
— Какого предательства?
— Ты предала мать ради денег.
— Мама, я никого не предавала. Просто не хочу рисковать.
— Не хочешь рисковать ради матери — значит, не любишь.
— Мама, любовь и деньги — разные вещи.
— Для тебя разные. А для меня одинаковые.
— Почему одинаковые?
— Потому что если человек любит, он готов на жертвы.
— На какие жертвы?
— На любые. В том числе финансовые.
— Мама, но ведь три миллиона...
— Ира, хватит! Не хочешь помогать — не помогай. Но и дочерью моей больше не будь.
Она взяла корзину и ушла. А я осталась стоять в проходе между рядами и понимать — мама серьезно.
Дома позвонила Лене.
— Представляешь, — рассказала я, — мама сказала, что я ей больше не дочь.
— Из-за ипотеки?
— Из-за того, что я отказалась ее брать.
— Ира, а может, она блефует? Пытается тебя заставить?
— Может быть. Но выглядело серьезно.
— А ты что чувствуешь?
— Обиду. Боль. Непонимание.
— А вину?
— Тоже вину. Думаю, может, я действительно плохая дочь.
— Ира, не думай глупости. Хорошая дочь — не та, которая все желания матери выполняет. А та, которая делает то, что считает правильным.
— А если мама этого не понимает?
— Значит, придется жить с этим.
— А если она никогда не простит?
— Тогда ты узнаешь, что такое материнская любовь на самом деле.
— Что такое?
— Если любовь зависит от денег, то это не любовь. А что-то другое.
— Что же это?
— Привязанность. Привычка. Потребительство.
— Лена, но она же мама...
— Мама — это не звание. Это отношение. А отношение может быть разным.
— Как разным?
— Здоровым или нездоровым. Материнское или эгоистичное.
— И как понять, какое отношение у моей мамы?
— А ты посмотри — что она требует? Помощи или жертвы?
— В чем разница?
— Помощь — это когда тебе тоже хорошо. А жертва — когда только ей хорошо.
— Значит, она требует жертвы.
— Значит, да.
— И что мне делать?
— Жить дальше. И не чувствовать себя виноватой.
— А если она так и не простит?
— Тогда это ее выбор. Ты свой выбор уже сделала.
Прошло еще три месяца. Мама по-прежнему не отвечала на звонки. Тетя Валя изредка передавала новости — мама здорова, но злая. Квартиру так и не купила. Живет на пенсию, жалуется на нехватку денег.
— А про меня что-нибудь говорит? — спрашивала я.
— Говорит, что дочери у нее нет, — отвечала тетя Валя. — Что вырастила неблагодарную эгоистку.
— Может, сходить к ней еще раз?
— Не открыт. Я уже пыталась за тебя заступиться. Не слушает.
— И что делать?
— Ждать. Может, время лечит.
Но время шло, а мама не смягчалась. Я поняла, что это надолго. Может быть, навсегда.
И еще поняла, что не жалею о своем решении. Три миллиона кредита — это слишком большой риск. Даже ради мамы. Даже ради семейного мира.
Потому что семейный мир, купленный за такие деньги, все равно не был бы настоящим. А настоящая мать не поставила бы дочь перед таким выбором.