Жил-был в самом сердце волшебного леса маленький оленёнок по имени Росик. Его назвали так потому, что каждое утро его рыжая шёрстка сверкала капельками росы, будто кто-то рассыпал по ней крошечные бриллианты.
У Росика были тонкие, будто тростинки, ножки, бархатный носик-пуговка и белые пятнышки на спине — белые пятнышки на рыжей шёрстке, будто кто-то рассыпал по ней снежинки..
Каждое утро он просыпался от того, что солнечные лучи, пробираясь сквозь листву, нежно щекотали ему нос. Лес просыпался вместе с ним: малиновки заводили утренние трели, белки перепрыгивали с ветки на ветку, а папоротники, потягиваясь, расправляли свои кружевные листья.
Росик был ужасно любопытным. Он мог часами разглядывать, как муравьи тащат хвоинку в свой дом, или наблюдать, как стрекозы выписывают в воздухе замысловатые узоры. Но больше всего он любил одну особенную тропинку — ту, что вилась через поляну, усыпанную клевером, к древнему дубу.
— Это моя тропинка радости, — говорил он, ступая по ней осторожными копытцами. — Когда я иду по ней, у меня в груди становится так светло, будто там поселилось маленькое солнышко.
У подножия дуба всегда было уютно: земля там была устлана мягким мхом, а воздух пах мятой и лесными ягодами. Росик ложился на спинку, смотрел вверх и видел, как сквозь листву пробивается солнечный свет, рисуя на земле золотые узоры. Иногда к нему приходили друзья — зайчонок Пух, ёжик Шустрик или белочка Звонка. Они молча лежали рядом, слушали, как шуршат листья, и чувствовали, как лес наполняет их спокойствием.
— Росик какой-то особенный, — шептались звери. — Рядом с ним все тревоги куда-то улетучиваются.
А он просто был собой — добрым, внимательным и чутким. Улыбался, когда видел кого-то из друзей, делился самым сладким клевером, а если кто-то грустил — садился рядом и слушал, не перебивая.
И каждый вечер, уходя с поляны, он поворачивался к лесу и тихо говорил:
— Спасибо за этот день. До завтра!
А лес отвечал ему шелестом листвы, пением сверчков и тёплым ветерком, который ласково обнимал оленёнка перед сном.
Конец.