В июле 1946 года на римском конкурсе красоты произошло то, чего не ожидал никто. Девятнадцатилетняя девушка с цыганскими глазами и волосами цвета воронова крыла заняла второе место, но зал взорвался овациями. Десять минут зрители требовали пересмотра решения жюри. Джина Лоллобриджида стояла на сцене, сжимая кулаки, чтобы не заплакать от обиды. Тогда она еще не знала, что проигрыш станет началом ее настоящей победы.
Война как учитель
Луиджина родилась в Субиако, маленьком городке у подножия Апеннин. В семье столяра Джованни и его жены Джустиньи росли четыре дочери. Денег катастрофически не хватало, но мать верила: самая младшая станет их спасением. "Ты вырастешь красавицей, - шептала она, гладя дочь по голове. - Выйдешь за врача или адвоката".
Но Луиджина мечтала о другом. Она рисовала углем на стенах, пела народные песни и твердо знала: станет художницей. Эта детская уверенность могла бы остаться просто фантазией, если бы не война.
Когда Италия вступила в союз с Гитлером, семья Лоллобриджида, как миллионы других, погрузилась в выживание. Джина научилась плести сандалии из соломы и менять их на хлеб. Научилась видеть смерть в лицах возвращавшихся солдат. Научилась ценить каждый день, когда никто не стреляет.
"Я видела танки и самолеты - машины смерти, от которых холодела кровь, - вспоминала она спустя десятилетия. - Взгляд смерти в глаза дает мудрость на всю жизнь. Я пообещала себе никогда не стать озлобленной".
Это обещание она сдержала.
Римские улицы и первые шаги
В 1945 году семья перебралась в Рим. Жили в подвале, ели в столовой для беженцев. Джина брала карандаш и выходила на улицы рисовать шаржи для прохожих. Покупателями чаще становились мужчины, пораженные не ее талантом, а лицом семнадцатилетней девушки.
Тогда же в Италии началось кинематографическое безумие. Страна залечивала раны простыми комедиями и мелодрамами. Фильмов снимали так много, что статистов набирали прямо с улиц. Сестры Джины подрабатывали в массовке, а ее саму приглашали режиссерские помощники.
"Не пойду, - отвечала Джина. - Я буду художницей".
Мать не понимала: "В кино за день платят больше, чем ты за неделю заработаешь своими рисунками!"
Упрямство длилось месяцами. Пока нищета не взяла свое.
Первая проба обернулась унижением: "Слишком тощая! Набери хотя бы десять килограммов!" - прокричал ассистент режиссера. Джина проплакала всю ночь. Тогда она не понимала, что в кино, как в жизни, унижения и триумфы идут рука об руку.
Случайная звезда
Кино зацепило ее неожиданно. Не слава, не деньги - сам процесс превращения в другого человека. Джина начала работать манекенщицей, участвовать в конкурсах красоты. После римского фиаско стала третьей на "Мисс Италия". Снова проиграла, снова злилась. И снова не понимала, что каждое поражение приближает к победе.
Режиссеры заметили "признанную красавицу". Пошли первые роли: "Паяцы", "Набат", "Ансельмо навеки". Джина нашла свою нишу - девушка из народа, темпераментная провинциалка. Не холодная аристократка, а соседка, с которой можно выпить вина и поговорить о жизни.
"Я попала в кино благодаря внешности, - честно признавалась она. - Красивых девушек много, особенно в Италии. Просто мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время".
Эта трезвость спасла ее от звездной болезни, которая сгубила многих.
Любовь посреди славы
Под Новый 1947 год на горнолыжном курорте Терминилло Джина встретила Милко Скофича. Югославский врач, работавший с беженцами. Они говорили о войне, о том, как сделать мир без выстрелов. Говорили и влюбились.
"Милко героически принял участь мужа начинающей звезды, - вспоминала Джина. - Мама была в восторге: наконец-то врач в семье!"
Он бросил медицину, став ее импресарио. Решал контракты, договаривался с продюсерами, оберегал от назойливых поклонников. Джина могла думать только о работе.
"Фанфан-тюльпан" и мировая слава
1952 год. Французский режиссер Кристиан-Жак снимает авантюрную комедию о солдате XVIII века. Главную женскую роль предлагают никому не известной в Париже итальянке.
"Фанфан-тюльпан" взорвал мировой кинематограф. Жерар Филип играл с привычным изяществом, но все говорили о его партнерше. Лоллобриджида не актерствовала - она жила на экране. Ее Аделина была одновременно наивной и хитрой, нежной и дерзкой.
"Как сумела молодая актриса не потеряться рядом с великим Филипом?" - удивлялись критики. Ответ был прост: она играла себя.
Фильм получил "Серебряного медведя" в Берлине и приз в Каннах. Джина из итальянской знаменитости превратилась в мировую звезду.
Роли посыпались лавиной: "Римлянка", "Хлеб, любовь и фантазия", "Посрами дьявола" с Хамфри Богартом. В 1956-м - "Собор Парижской Богоматери". Ее Эсмеральда, которую она впервые в истории кино сыграла босиком, стала культовой.
"После 'Собора' я не могла спокойно выйти на улицу, - рассказывала Джина. - Машины останавливались, мужчины раздевали глазами, фотографы слетались роем".
Цена успеха
Слава принесла не только поклонение, но и сплетни. Ей приписывали романы с каждым партнером по съемкам. Когда снималась в "Куклах", против нее даже возбудили уголовное дело "за откровенность" - хотя актриса появлялась в кадре просто в простыне.
Во время съемок "Фанфана" за ней ухаживал сам Жерар Филип. Джина отказала, но слухи поползли сами собой. Злые языки говорили, что итальянка лишь притворяется верной женой - мол, темперамент южанки не даст ей долго довольствоваться одним мужчиной.
В 1959 году родился сын Милко-младший. Джина несколько лет возила ребенка и няню по съемочным площадкам. Работала с Фрэнком Синатрой, Юлом Бриннером, Шоном Коннери. За "Приходи в сентябре" получила "Золотой глобус" - редкая честь для европейки.
Девушки по всему миру копировали ее прическу "лолло", макияж с густо подведенными глазами, платья, походку. Каждая ее роль становилась событием.
Но от многих ролей она отказывалась, выбирая семью. Критики возмущались: "Теряет себя в пеленках!" Джина отвечала спокойно: "Я сначала жена и мать, потом актриса".
Когда сказка кончается
Даже у самых сильных чувств есть срок годности. Милко начал устраивать скандалы, верить сплетням. Джина позволяла себе легкие интрижки - с партнерами, с наследником Джорджем Кауфманом, с хирургом Кристианом Барнардом, который через несколько лет пересадит первое человеческое сердце.
Развод грянул в конце 60-х. Громко, болезненно, под вспышки фотокамер.
Одновременно пошла на спад карьера. Мода менялась. В центре внимания оказались тонкие, интеллектуальные, городские красавицы. Пышные формы и искрометность Джины больше не интересовали режиссеров.
Ее приглашали на роли стареющих любовниц, подруг бандитов, потаскух. Критиков интересовал размер бюста, журналистов - с кем она спит, зрителей - обнаженное тело.
"В кино нужно показывать сердце, а не бюст", - говорила Джина. Ее не слушали.
Вторая жизнь
В начале 70-х Лоллобриджида приняла решение, которое многие назвали безумием: ушла из большого кино в зените славы. Точнее, когда зенит уже прошел, но имя еще что-то значило.
Освободившись от брака и контрактов, она наконец воплотила детские мечты. Вернулась к живописи, начала заниматься скульптурой. Ее работы выставлялись в лучших галереях мира. Коллекционеры дрались за право купить скульптуры бывшей кинозвезды.
"В отличие от кино, здесь я сама себе хозяйка!" - объясняла Джина.
Злые языки утверждали: занялась искусством от безысходности, потому что в кино больше не берут. Они не понимали, что кино было лишь частью ее жизни, а не всей жизнью.
Джина стала фотожурналистом. Снимала Сальвадора Дали и Одри Хепберн, Эллу Фицджеральд и Пола Ньюмана. Взяла эксклюзивное интервью у Фиделя Кастро, встречалась с Никитой Хрущевым, получила поцелуй в щеку от Юрия Гагарина.
"Обожаю Россию и все русское, - говорила она. - Кроме водки, от которой болит голова".
Дипломат в декольте
Слава не отпускала. Поклонники врывались в гостиничные номера, воровали личные вещи. На одном кинофестивале толпу фанатов разгоняли водой из пожарных шлангов.
В 1983 году министр обороны Сирии Мустафа Тлас приказал ливанским партизанам уничтожать всех солдат, кроме итальянских. Причина: он был влюблен в Лоллобриджиду и не хотел ее огорчать. Позже они встретились, и Джина поблагодарила его за спасенные жизни.
Этот случай подтолкнул ее к политике. Она начала ездить по миру с миротворческой миссией, работала с ЮНЕСКО и ЮНИСЕФ, баллотировалась в Европарламент.
"Наш мир губят жадность и невежество, - размышляла она. - Я видела племя, у которого не было собственности, но не было и вражды. Самый бедный, но самый счастливый народ. Они ели руками и прикрывали корни деревьев из уважения к природе. Во многом они ушли дальше нас".
Вечная женщина
В 2006 году, в 79 лет, Джина призналась в связи с испанским бизнесменом Хавьером Ригау Рафолсом - на 34 года младше. Была назначена дата свадьбы. Потом отменена. То ли из-за журналистского ажиотажа, то ли по другим причинам.
"Еще не теряю надежды", - улыбалась Джина.
Ушла в возрасте 95 лет все той же девочкой из Субиако, которая плела сандалии из соломы и мечтала стать художницей, удалось главное: она никогда не сдавалась. Не когда проигрывала конкурсы красоты, ни когда критиковали за отказ от ролей, ни когда карьера пошла на спад.
Джина Лоллобриджида прожила несколько жизней в одной: кинозвезда, художница, фотограф, дипломат, мать. И в каждой оставалась собой - девушкой, которая пообещала войне никогда не озлобиться на мир.
Обещание сдержала.