– Елена Михайловна, вы же понимаете, что так нельзя! – голос заведующей отделением звучал строго, но в глазах Татьяны Сергеевны читалось понимание. – Вы не можете просто привести с улицы незнакомого человека и поселить его в своей квартире.
– А что мне было делать? – Елена сжала руки в замок, глядя на свою начальницу. – Он сидел под дождем на автобусной остановке, весь промокший, не помнит ни своего имени, ни откуда он. Участковый только руками развел – говорит, в больницу его положат на три дня, а потом выпишут в никуда.
Это было полтора месяца назад. Елена возвращалась после ночной смены в реанимации и увидела его – мужчину лет сорока пяти, который сидел под навесом остановки и тупо смотрел на проезжающие машины. Одежда дорогая, но грязная, на руках следы от часов и кольца – значит, был когда-то обеспеченным. Но главное – в его глазах была такая растерянность, что сердце Елены не выдержало.
– Как дела у Михаила? – спросила Татьяна Сергеевна мягче. Так они назвали найденыша – просто Миша, потому что имя надо было какое-то.
– Он стал помогать мне по дому. Очень аккуратный, даже слишком. И руки у него... – Елена задумалась, – не рабочие. Нежные такие, ухоженные были когда-то. И говорит он правильно, интеллигентно.
– А память?
– Кусочками что-то всплывает. Вчера увидел по телевизору концерт классической музыки и заплакал. Говорит, что-то знакомое, но что именно – не помнит.
В квартире на Садовой улице Миша мыл посуду, когда Елена вернулась домой. За эти недели он стал незаменимым помощником – готовил, убирал, ходил в магазин. И никогда не спрашивал о своем прошлом, будто боялся узнать правду.
– Лена, – позвал он из кухни, – к нам соседка приходила. Вера Павловна. Спрашивала, не мой ли это кошелек нашли в подъезде.
Елена прошла на кухню. Миша протянул ей потертый кожаный кошелек.
– Там документы есть, но не мои. Некий Петров Владимир Николаевич. Может, отнести в паспортный стол?
– Конечно, завтра отнесем.
Но когда Елена открыла кошелек, то замерла. На фотографии в правах была девушка лет двадцати пяти – копия ее самой в молодости. Те же серые глаза, тот же разрез губ, та же родинка у левого виска.
– Миша, – тихо позвала она, – иди сюда.
Он подошел, увидел открытые права и вдруг схватился за голову.
– Это... это моя дочь, – прошептал он. – Аня. Анечка. Она... она не разговаривает со мной уже два года.
Память начала возвращаться резко, болезненно. Владимир Петров, заслуженный дирижер, руководитель симфонического оркестра. Развод с женой, скандал с дочерью из-за того, что он встречался с ее подругой. Аня тогда кричала, что он разрушил семью, что она его больше знать не хочет.
– А последнее, что помню... – Миша сел на стул, лицо у него стало серым. – Анин день рождения. Я пришел к ней домой, хотел помириться. А там... там был какой-то мужчина. Она сказала, что выходит замуж, что я для нее больше не существую.
Елена молчала, разглядывая фотографию. Девушка с фото смотрела весело и беззаботно.
– И что было дальше?
– Не помню. Помню только, как шел по улицам, дождь начался... А потом провал до того момента, как ты меня нашла.
Через два дня они стояли у подъезда дома на улице Чехова. Владимир держал в руках небольшой букет астр – Аня их любила с детства.
– А может, не надо? – он остановился. – Что если она опять...
– Владимир, вы же отец. И потом, посмотрите на себя – за эти месяцы вы стали совсем другим человеком.
Действительно, за время жизни у Елены Владимир изменился. Исчезла какая-то напряженность, угловатость. Он стал мягче, внимательнее. Каждый день благодарил за каждую мелочь, помогал соседям, играл с детьми во дворе на старом пианино, которое кто-то вынес на лавочку.
Дверь открыла Аня. Увидев отца, она сначала растерялась, потом лицо ее стало жестким.
– Папа? Ты откуда? Я же ясно сказала...
– Аня, подожди, – Владимир протянул ей цветы. – Я хочу извиниться. За все. За то, что не услышал тебя тогда, за то, что поставил свои амбиции выше семьи.
Она не взяла букет, но и дверь не закрыла.
– Где ты пропадал два месяца? Я звонила, квартира пустая, никто ничего не знает.
– У меня была амнезия, – просто сказал он. – Очнулся на улице, ничего не помнил. Меня приютила эта замечательная женщина, – он указал на Елену. – Она медсестра, спасла меня и вытащила из забытья.
Аня наконец посмотрела на Елену. Их сходство было поразительным – та же постановка головы, тот же взгляд.
– Проходите, – негромко сказала девушка.
В квартире было уютно, но видно было, что живет здесь одна женщина. Никаких мужских вещей.
– А твой жених? – осторожно спросил Владимир.
Аня помолчала, потом вздохнула:
– Не было никакого жениха. Это был просто знакомый, он зашел кофе попить. Я сказала тебе про замужество, чтобы ты отстал. Надоело, что ты появляешься, когда тебе удобно, со своими извинениями, а потом опять пропадаешь.
– Аня...
– Нет, дай мне сказать. После развода с мамой ты стал как чужой. Весь в своей музыке, в своих концертах. А потом еще эта твоя Светлана появилась – моя бывшая подруга, на двадцать лет младше тебя. Как ты думаешь, каково это было?
Владимир опустил голову. Елена хотела было уйти, но Аня остановила ее:
– Останьтесь, пожалуйста. Раз уж вы два месяца с ним прожили, то знаете его лучше, чем я сейчас.
– Светланы больше нет, – тихо сказал Владимир. – Она ушла, когда поняла, что я не собираюсь разводиться с твоей мамой ради нее. А с мамой мы развелись по другим причинам – мы просто перестали понимать друг друга.
– А ты помнишь, как учил меня играть на пианино? – неожиданно спросила Аня. – Мне было лет восемь. Ты говорил, что музыка лечит душу.
– Помню. Ты играла Чайковского "Времена года". И плакала, когда не получалось.
– А помнишь, как мы с тобой ездили на дачу к дедушке? Ты рассказывал мне про каждого композитора, как будто про своих друзей.
Владимир поднял голову, в глазах блеснули слезы:
– Помню. Ты тогда сказала, что хочешь стать дирижером, как папа.
– Хотела. А потом решила, что лучше стану врачом, как мама. Но музыку я не бросила. Работаю в музыкальной школе, учу детей.
Они говорили до поздней ночи. Аня рассказывала, как переживала развод родителей, как злилась на отца за то, что он, казалось, легко забыл о семье. Владимир объяснял, что уходил в работу, потому что не знал, как справиться с болью.
– А вы, Елена Михайловна, – вдруг обратилась к ней Аня, – что вас заставило помочь незнакомому человеку?
Елена долго молчала, потом сказала:
– У меня был брат. Старше на пять лет. Когда мне было двадцать, он попал в трудную ситуацию, стал бродяжничать. Я тогда была молодая, глупая, постеснялась помочь – боялась, что соседи осудят. Он умер на улице зимой. С тех пор думаю – а что если кто-то помог бы ему, как я помогла вашему папе?
– Значит, я обязан жизнью вашему брату, – тихо сказал Владимир.
На следующий день они втроем поехали на кладбище. Елена показала могилу брата, они принесли цветы, постояли молча.
– Хочу сделать предложение, – сказал вдруг Владимир. – Аня, ты же работаешь в музыкальной школе. А я без работы остался – пока меня не было, в оркестре нашли замену. Может быть, мы могли бы работать вместе? Я мог бы преподавать там же.
– Директор школы как раз ищет преподавателя по дирижированию, – задумчиво сказала Аня. – Но зарплата там небольшая, не то что в филармонии.
– А мне большая и не нужна. Я понял за эти месяцы, что счастье не в деньгах и славе. Счастье в том, чтобы быть нужным людям, которых любишь.
Вечером, когда они возвращались домой, Аня вдруг спросила:
– Елена Михайловна, а у вас есть семья?
– Была. Муж умер пять лет назад, детей у нас не было.
– А папа вам нравится?
Елена растерялась от такого прямого вопроса. Владимир тоже смутился.
– Аня, что за вопросы...
– Нормальные вопросы. Ты, папа, два месяца прожил с замечательной женщиной, которая тебя спасла. Неужели тебе в голову не приходило, что это не случайность?
– Аня права, – сказала Елена. – Мне ваш отец... нравится. Он очень изменился за это время. Стал таким, каким, наверное, был когда-то давно.
– А мне нравится Елена, – признался Владимир. – Но я боялся сказать. После всех ошибок, которые наделал в жизни...
– Вот и хорошо, – решительно сказала Аня. – Значит, теперь у меня будет не только папа, но и мама. Елена Михайловна, вы согласны стать моей мамой? Настоящая уехала в другой город сразу после развода.
Через полгода в музыкальной школе на Пролетарской улице появился новый преподаватель. Владимир Николаевич Петров вел уроки дирижирования и создал детский оркестр. Его дочь Анна работала там же, преподавала фортепиано. А жена Елена, которая перешла работать в школьный медпункт, следила за здоровьем маленьких музыкантов.
Первый концерт детского оркестра стал событием для всего района. Владимир дирижировал, Аня играла на пианино, а в зале в первом ряду сидела Елена и тихо плакала от счастья.
– Знаешь, – сказала она мужу после концерта, – я думаю, твоя амнезия была не проклятием, а подарком судьбы.
– Почему?
– Потому что старый Владимир никогда бы не смог стать таким счастливым. Ему мешали бы гордость, амбиции, страх перед изменениями.
– А новый Владимир?
– Новый Владимир знает, что самое важное в жизни – это люди, которые рядом с тобой. И что никогда не поздно начать жизнь заново.
В тот вечер они шли домой втроем – Владимир, Елена и Аня. И каждый думал о том, как странно иногда складывается жизнь. Потеряв память, Владимир обрел то, что искал всю жизнь, сам того не зная – настоящую семью. Елена, спасая незнакомца, спасла и себя от одиночества. А Аня, простив отца, получила не только его, но и вторую маму.
На следующий день соседка Вера Павловна остановила их во дворе:
– Елена Михайловна, а помните, как вы Михаила привели? Я тогда подумала – что за странности, незнакомого человека домой взяла. А теперь вижу – вы семьей настоящей стали. Значит, правильно сердце подсказало.
– Сердце всегда правильно подсказывает, – ответила Елена. – Просто не всегда мы готовы его слушать.
Вечерами они часто сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Владимир рассказывал о своих планах для детского оркестра, Аня делилась успехами учеников, Елена слушала и думала о том, что счастье – это когда есть кому рассказать о своем дне.
А иногда Владимир садился к пианино и играл. Чаще всего – Чайковского "Времена года". И Елена понимала, что их весна только начинается.