— Почему я должна убирать твой дом? — возмутилась Вера, скрестив руки на груди. — За двадцать пять лет брака ты ни разу не взял в руки тряпку! Но теперь все изменится, Михаил Петрович.
Вера стояла у окна, наблюдая, как дождь стекает по стеклу причудливыми ручейками. Такая же непогода царила у нее на душе. Сегодня выходной, а значит, придется снова браться за уборку. Каждую субботу одно и то же: встать пораньше, приготовить завтрак, перемыть посуду, а потом, пока муж Михаил смотрит телевизор или копается в гараже, вычистить всю квартиру.
Двадцать пять лет. Двадцать пять лет каждую субботу она делала одно и то же. Раньше это казалось естественным — она ведь домохозяйка, а он кормилец. Но теперь, когда дети выросли и разъехались, когда ей пришлось устроиться на работу, потому что его зарплаты перестало хватать, эта рутина начала ее душить.
Со вздохом Вера отвернулась от окна и взглянула на часы. Почти девять. Михаил еще спит, развалившись на их двуспальной кровати и тихонько похрапывая. В молодости она находила это даже милым, но сейчас каждый храп отдавался в ее душе раздражением.
Она пошла на кухню, включила чайник и стала собирать на стол. Хлеб, масло, сыр. Все как обычно. Михаил не любил сюрпризов, особенно в еде. Как-то она попробовала приготовить на завтрак французские тосты, а он только поморщился и спросил, нет ли просто бутербродов.
Чайник закипел, и Вера заварила чай — себе зеленый, ему черный, крепкий, с двумя ложками сахара. Автоматические движения, выработанные годами.
— Доброе утро, — Михаил появился на кухне, почесывая заросшую щетиной щеку. — Чего так рано поднялась? Выходной же.
— Уборка, — коротко ответила Вера, ставя перед ним чашку с чаем. — Как всегда по субботам.
— А-а-а, — протянул он, усаживаясь за стол. — Ну да, конечно.
Вера села напротив, отхлебнула свой чай и посмотрела на мужа. Когда-то красивый, подтянутый мужчина с густой шевелюрой. Теперь — располневший, с залысинами и вечно усталым взглядом. Впрочем, она и сама изменилась. Куда делась та стройная девушка с блестящими глазами и задорным смехом?
— Я сегодня к Петровичу собираюсь, — сказал Михаил, намазывая масло на хлеб. — Он карбюратор обещал посмотреть.
— В прошлую субботу ты тоже к нему ходил, — заметила Вера. — И тоже из-за карбюратора.
— Ну да, не получилось тогда, — он пожал плечами. — Петрович занят был, к внукам уезжал.
Вера промолчала. Спорить не хотелось. Она знала, что муж просто ищет предлог, чтобы улизнуть из дома, пока она будет наводить порядок. Как всегда.
— У нас пылесос барахлит, — сказала она, меняя тему. — Еле тянет.
— Посмотрю на неделе, — отозвался Михаил, не отрываясь от бутерброда.
Она знала, что он не посмотрит. Как не смотрел сломанную дверцу шкафа в прихожей уже третий месяц. Как не чинил подтекающий кран в ванной, пока она не вызвала сантехника.
После завтрака Михаил удалился в комнату, включил телевизор — там шел какой-то спортивный канал — а Вера осталась на кухне домывать посуду. Потом достала ведро, тряпки, чистящие средства.
— Миш, я уборку начинаю, — сказала она, заглядывая в комнату. — Может, поможешь?
— А? — он оторвался от экрана. — Извини, не слышал, матч начался.
— Я говорю, может, поможешь с уборкой? — повторила Вера, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения.
— Да ты же знаешь, у меня спина, — он показательно поморщился, потирая поясницу. — К тому же, ты лучше знаешь, где что лежит. Я только мешаться буду.
Вера закрыла глаза на секунду, считая до десяти. Этот разговор повторялся из раза в раз, как заезженная пластинка.
— Ладно, — сказала она и пошла в ванную.
Два часа спустя, когда она мыла полы в коридоре, Михаил вышел из комнаты и стал натягивать куртку.
— Ты куда? — спросила Вера, выпрямляясь и потирая поясницу, которая, в отличие от мужниной, болела по-настоящему.
— К Петровичу же, я говорил, — он обувался, стараясь не наступить на только что вымытый пол. — Вернусь к вечеру, не жди с обедом.
— То есть, я тут убираю, а ты просто уходишь? — Вера почувствовала, как что-то внутри нее ломается.
— Ну а что такого? — удивился Михаил. — Всегда так было.
— Вот именно, — она выпрямилась, все еще держа в руке тряпку. — Всегда так было. Я убираю, готовлю, стираю, а ты что?
— Я деньги зарабатываю, — нахмурился Михаил. — Обеспечиваю семью.
— Я тоже работаю, — напомнила Вера. — Уже три года как. Но почему-то все домашние дела до сих пор на мне.
— Ну, Вер, ну что ты начинаешь? — он раздраженно вздохнул. — Сейчас не время для этого разговора, Петрович ждет.
— Петрович подождет, — отрезала Вера. — А вот я уже наждалась. Двадцать пять лет, Миша. Двадцать пять лет я делаю всю работу по дому. А ты даже свои носки до корзины донести не можешь.
— Да брось ты, — он попытался отмахнуться. — Я же мужчина, мне эти домашние дела... ну, не мужское это.
— А что мужское? — Вера скрестила руки на груди. — Лежать на диване перед телевизором? Ходить к Петровичу чинить несуществующий карбюратор? Я же знаю, что вы там просто пиво пьете и в домино играете.
Михаил покраснел — значит, попала в точку.
— Не преувеличивай, — буркнул он. — Я много делаю для семьи.
— Например? — Вера вскинула бровь.
— Ну... я же тебе шубу купил на прошлый Новый год.
— Ты купил? — она горько усмехнулась. — Мы вместе купили, на мои отложенные деньги. Ты только со мной в магазин сходил.
— Ну хватит, Вера, — Михаил начал злиться. — Что на тебя нашло сегодня?
— Ничего не нашло, — она покачала головой. — Просто я устала. Устала быть и домработницей, и женой, и матерью для тебя. Я хочу равноправия, Миша. Хочу, чтобы ты тоже участвовал в домашних делах.
— Вот еще! — он фыркнул. — Моя мать никогда не требовала от отца, чтобы он полы мыл или обеды готовил.
— Мы не твои родители, — возразила Вера. — И времена другие. Сейчас мужчины не считают зазорным помогать женам по дому.
— Какие мужчины? — Михаил скривился. — Эти, как их, метросексуалы? Так я не такой!
— Причем тут метросексуалы? — Вера всплеснула руками. — Речь о нормальном распределении обязанностей. Я тоже устаю на работе, у меня тоже спина болит, но я же делаю всю домашнюю работу!
— Почему я должна убирать твой дом? — возмутилась Вера, скрестив руки на груди. — За двадцать пять лет брака ты ни разу не взял в руки тряпку! Но теперь все изменится, Михаил Петрович.
— Это не мой дом, а наш, — поправил он, но уже не так уверенно.
— Тогда почему только я его убираю? — парировала Вера. — Почему ты считаешь, что это только моя обязанность?
Михаил молчал, явно не зная, что ответить.
— Знаешь что, — сказала Вера, принимая внезапное решение, — иди к своему Петровичу. А я пока отдохну. И завтра тоже. И послезавтра. Посмотрим, как ты справишься без своей домработницы.
— Ты что, бастовать вздумала? — Михаил нервно усмехнулся.
— Именно, — кивнула Вера. — Бастовать. Пока ты не поймешь, что в доме должны работать все, кто в нем живет.
— Вот еще глупости, — он махнул рукой и открыл дверь. — К вечеру остынешь.
Когда за ним закрылась дверь, Вера еще некоторое время стояла в коридоре, сжимая в руке тряпку. Потом решительно бросила ее в ведро, вылила воду и пошла переодеваться. Хватит. С нее достаточно.
Она позвонила своей подруге Татьяне.
— Тань, привет, — сказала Вера, когда та взяла трубку. — Ты в кино сегодня не хочешь сходить?
— В кино? — удивилась Татьяна. — А как же твоя традиционная субботняя уборка?
— К черту уборку, — решительно ответила Вера. — Я объявила забастовку.
— Серьезно? — в голосе подруги слышалось удивление. — И как Михаил отреагировал?
— Никак, — усмехнулась Вера. — Не поверил. Решил, что к вечеру я остыну и все будет как прежде. Но нет, Тань, я настроена серьезно. Больше никаких поблажек.
— Ну наконец-то! — рассмеялась Татьяна. — Я давно тебе говорила, что нужно его к порядку приучать. Сейчас соберусь и подъеду к тебе.
Когда Михаил вернулся домой вечером, слегка навеселе после «ремонта карбюратора», квартира встретила его непривычной тишиной.
— Вера? — позвал он, снимая куртку. — Ты дома?
Ответа не было. На кухонном столе лежала записка: «Ушла в кино с Таней. Ужин в холодильнике, разогрей сам. В.»
Михаил хмыкнул. Надо же, действительно обиделась. Ничего, переживет. Не в первый раз они ссорятся.
Он заглянул в холодильник — там стояла кастрюля с борщом. Значит, все-таки приготовила. Михаил улыбнулся — знал же, что вся эта «забастовка» — пустые слова.
Но на следующее утро его ждал сюрприз. Вера не приготовила завтрак. Более того, она даже не встала с постели, когда он поднялся.
— Вер, ты чего не встаешь? — спросил Михаил, натягивая тапочки. — Завтракать пора.
— Я не встаю, потому что сегодня моя очередь отдыхать, — спокойно ответила она, не открывая глаз. — Вчера ты отдыхал, сегодня я.
— Но кто завтрак приготовит? — растерялся он.
— А у тебя руки отсохли? — поинтересовалась Вера, приоткрыв один глаз. — Холодильник полный, плита работает. Вперед.
Михаил постоял в нерешительности, потом пошел на кухню. Там его ждал неприбранный со вчерашнего вечера стол — он поужинал, но посуду, конечно, не помыл. Чертыхнувшись, он все-таки сполоснул тарелку и вытащил из холодильника колбасу и сыр. Кое-как соорудил бутерброд, поставил чайник.
Когда он допивал чай, на кухню вошла Вера — полностью одетая, с сумочкой через плечо.
— Ты куда? — удивился Михаил.
— К маме, — ответила она, наливая себе чай. — Давно не навещала.
— А обед? — вырвалось у него.
Вера медленно повернулась и посмотрела на него долгим взглядом:
— Миша, ты взрослый мужчина. Неужели ты не в состоянии разогреть себе обед? Или, не дай бог, приготовить что-то самостоятельно?
— Да я же не умею, — буркнул он.
— Самое время научиться, — она улыбнулась, но как-то холодно. — В интернете полно рецептов. Можешь начать с чего-нибудь простого. Яичница, например. Или макароны.
— Вера, ну что за детский сад? — Михаил начал раздражаться. — Ты же знаешь, что готовка — женское дело.
— Вот как? — она приподняла брови. — А в ресторанах почему-то шеф-повара в основном мужчины. Странно, правда?
С этими словами она допила чай, поставила чашку в раковину и направилась к выходу.
— Я вернусь к ужину, — бросила она через плечо. — Но готовить его не буду. Твоя очередь.
Когда дверь за ней закрылась, Михаил остался сидеть на кухне, ошарашенно глядя в пространство. Что это на нее нашло? Никогда раньше она так себя не вела. Всегда была покладистой, заботливой. А тут вдруг взбунтовалась. И из-за чего? Из-за какой-то уборки?
Весь день прошел для него в непривычной суете. Сначала он думал переждать, уверенный, что Вера одумается и все вернется на круги своя. Но время шло, а она не звонила. К обеду он все-таки разогрел борщ, но без свежего хлеба и сметаны это было совсем не то.
Ближе к вечеру позвонил Петрович, предложил партию в домино, но Михаил отказался — нужно было что-то решать с ужином. В холодильнике он нашел куриные грудки и, после некоторых колебаний, решил их пожарить. Как сложно может быть пожарить кусок мяса?
Оказалось, что довольно сложно, если ты никогда этого не делал. Сначала он забыл разморозить курицу, потом не знал, сколько соли добавить, потом чуть не спалил все, отвлекшись на телефонный звонок. В итоге получилась сухая, пересоленная масса, которую он сам едва смог заставить себя съесть.
Вера вернулась, когда он домывал сковородку, отчаянно оттирая пригоревшие куски.
— Как день прошел? — спросила она, снимая пальто.
— Отвратительно, — честно ответил Михаил. — Я спалил курицу.
К его удивлению, Вера не стала злорадствовать или читать нотации. Она просто кивнула:
— В первый раз у всех так. Потом научишься.
— Вер, может хватит? — он вытер руки полотенцем. — Давай все будет как раньше. Ты же знаешь, что я не создан для домашних дел.
— Не создан? — она усмехнулась. — А я, значит, создана? У меня что, с рождения в генах прописано умение мыть полы и готовить борщи?
— Ну... — он замялся. — Женщины же всегда этим занимались...
— Времена меняются, Миша, — Вера села за стол. — И либо меняемся мы, либо остаемся на обочине. Я больше не хочу быть твоей домработницей. Я хочу быть партнером, равным тебе во всех отношениях. А это значит, что и ты должен делать свою часть работы по дому.
Михаил хотел возразить, но что-то в ее взгляде остановило его. Она не шутила. Она действительно больше не собиралась быть единственной, кто заботится о доме.
— И что ты предлагаешь? — спросил он после паузы.
— Для начала — составить график дежурств, — ответила Вера. — Например, в понедельник, среду и пятницу готовлю я, во вторник, четверг и субботу — ты. Воскресенье — выходной, заказываем еду или идем в кафе. Уборку делим: ты — ванная и туалет, я — кухня и зал. И так далее.
— Но я же не умею готовить, — снова попытался возразить Михаил.
— Научишься, — пожала плечами Вера. — Я тоже не родилась с умением жарить котлеты. Все приходит с опытом.
Михаил сидел, переваривая услышанное. С одной стороны, ему казалось диким, что он, мужчина, глава семьи, должен стоять у плиты и возиться с тряпкой. С другой — он видел, что Вера настроена решительно, и если он не согласится, то... что тогда? Она уйдет? От этой мысли внутри все похолодело. Несмотря на все их разногласия, он не представлял жизни без нее.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Давай попробуем твой график. Только... может, начнем с чего-то попроще? Например, я буду выносить мусор и ходить за продуктами?
— Нет, Миша, — Вера покачала головой. — Это не работает. Ты должен научиться делать все, что делаю я. Потому что если со мной что-то случится, ты же не останешься голодным или в грязной рубашке? Или будешь искать новую домработницу?
Михаил вздрогнул от ее слов.
— Не говори так, — попросил он. — С тобой ничего не случится.
— Все мы смертны, — философски заметила Вера. — Но дело не в этом. Дело в справедливости. Я больше не хочу и не буду тянуть на себе весь дом. Либо мы делим обязанности поровну, либо...
Она не закончила фразу, но Михаил понял невысказанное «либо мы расстаемся».
— Ладно, — сдался он. — Я согласен. Но тебе придется меня всему научить.
— Конечно, — впервые за весь разговор Вера искренне улыбнулась. — Я буду хорошим учителем.
Следующая неделя стала для Михаила настоящим испытанием. Он учился готовить простые блюда, разбирался, как правильно сортировать белье для стирки, осваивал искусство уборки ванной комнаты. Поначалу он ворчал и делал все из-под палки, но постепенно, к собственному удивлению, начал находить в этом что-то... умиротворяющее.
Когда у него впервые получился съедобный ужин — обычная паста с соусом болоньезе — Вера похвалила его так искренне, что он почувствовал гордость, словно выполнил сложнейший проект на работе.
Через месяц их новой жизни Михаил заметил еще одну странную вещь: они с Верой стали больше разговаривать. Раньше их общение сводилось к обсуждению бытовых вопросов и планов на выходные. Теперь же, работая вместе на кухне или занимаясь уборкой, они говорили обо всем — о работе, о детях, о книгах, которые читали, о фильмах, о политике. Оказалось, что у Веры масса интересных мыслей, о которых он даже не подозревал.
— Знаешь, — сказал он однажды вечером, когда они вместе мыли посуду после ужина, — я, кажется, начинаю понимать, почему ты взбунтовалась.
— И почему же? — Вера передала ему тарелку для вытирания.
— Потому что это действительно несправедливо — взваливать на одного человека всю домашнюю работу, — он аккуратно вытер тарелку и поставил ее на полку. — И... знаешь, мне даже нравится готовить. Это как-то... успокаивает.
Вера улыбнулась, но ничего не сказала, продолжая мыть кастрюлю.
— И еще, — продолжил Михаил, — мне кажется, что мы стали ближе. Раньше я приходил с работы, ел приготовленный тобой ужин, смотрел телевизор и ложился спать. А ты все время что-то делала по дому. Мы даже толком не разговаривали.
— Я давно это заметила, — кивнула Вера. — Но не знала, как изменить ситуацию. Пока не решилась на эту забастовку.
— А знаешь, что еще? — Михаил понизил голос. — Петрович мне на днях позвонил, позвал в домино играть. А я отказался. Сказал, что мы с тобой пирог печем.
— И как он отреагировал? — с интересом спросила Вера.
— Сначала посмеялся, — Михаил усмехнулся. — Но потом я ему рассказал, как у нас теперь все устроено, и знаешь, что он сказал? «А может, ты и прав, Михаил. Я вот после смерти Тамары своей совсем пропал — ни готовить не умею, ни стирать нормально. Даже яичницу спалил недавно».
Вера рассмеялась:
— Неужели ты подаешь пример пожилым соседям?
— Выходит, что так, — кивнул Михаил. — Петрович даже попросил научить его пасту готовить. Представляешь?
Они закончили с посудой и пошли в гостиную. Михаил включил телевизор, но не стал сразу погружаться в просмотр, как раньше. Вместо этого он повернулся к жене:
— Вер, спасибо тебе.
— За что? — удивилась она.
— За то, что не сдалась. За то, что заставила меня измениться. Мне... мне действительно стало лучше. Мы стали ближе. И я только сейчас понимаю, каким эгоистом был все эти годы.
Вера мягко улыбнулась и взяла его за руку:
— Лучше поздно, чем никогда, Миша. И знаешь, что самое удивительное? Я тоже стала счастливее. Даже несмотря на то, что ты иногда все еще путаешь, какой порошок для белого, а какой для цветного белья.
Они рассмеялись, и Михаил притянул ее к себе для поцелуя. Впервые за долгое время он чувствовал себя не просто мужем Веры, а ее настоящим партнером. И это чувство стоило всех неудобств и трудностей, через которые ему пришлось пройти.
А на следующий день, когда они вместе готовили обед, Михаил вдруг сказал:
— А давай на следующих выходных к морю съездим? Просто вдвоем, как раньше. Отдохнем, погуляем.
— Давай, — с радостью согласилась Вера. — Только кто будет готовить и убирать на отдыхе?
— Вместе, конечно, — уверенно ответил Михаил. — Как и должно быть в настоящей семье.
Спасибо, что дочитали эту историю до конца! Если вам понравился рассказ, поставьте лайк и поделитесь своими мыслями в комментариях - мне всегда интересно узнать ваше мнение о персонажах и их поступках.
Пожалуйста подписывайтесь и прочитайте другие истории: