"Я всегда любил нашу глушь, мелкие города и сельские местности больше столиц..." (Б. Пастернак)
ПРЕДЫДУЩИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ В РАМКАХ ЦИКЛА "Атласъ Россiйской Имперiи" - в каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
- Этот цикл совершенно не претендует на какие-либо исторические открытия или авторские изыски, нося девически-невинный (и уж точно без каких-либо геополитических "фиг в кармане") созерцательный характер. Более того - я даже не постыжусь вовсе отказаться (разве что - за самым малым) от собственных комментариев, снабдив предлагаемый иллюстративный материал редкими подписями, да касаемыми непосредственно темы цитатами от более достойных именитых персонажей XIX и XX столетий.
- "... Семь церквей деревянных, строение разночинцев, купечества и мещанства деревянное, два казенные соляных магазейна, полотняная фабрика, на которой ткут разных цветов пестряди и ревендуки отвозят для продажи в Санкт-Петербург и Москву а отчасти продает в городе и поблизости онаго на ярмонках пряжу скупают для фабрики во оном и в близ лежащих селениях, солодовенных заводов два, пивоварней одни, лавок деревянных сто шездесят девять, в коих купечество и мещанство торгует разными шелковыми бумажными и шерстяными товарами, два кирпичныя сарая, кузнец девять, купечество и мещанство сие закупают холст и пряжу имеют промысел водяной куммуникациею по реке Волге своими судами, скупают в низовых городах разного рода хлеб и отвозят для продажи в верховые города, также гонка лесу плотами и прочими продуктами, некоторые по неимению упражняются в разных рукоделиях как то серебряном, кузнечном, портным в прочиех мастерствах и рыбною ловлею. В том городе бывает в год две ярмонки первая июня с 29-го продолжается июля по 4-е вторая октября с 1-го по 5-е число и торгуют обще онаго города купечеством и мещанством шелковым бумажными шерстяными … мелочными товарами и съестными припасами нужными для градских обывателей и окрестных селениев жителей, сверх сего еженедельно по субботам бывают торги водою, сей город изобилен, из него пролегают большие столбовые дороги в города первая Кострому, вторая Кинешму, третья в Шую, четвертая в Нерехту, по реке Волге имеется судовой ход во все летнее время стругами, барками, полубарками и разшивами снизу с городов Астрахани, Казани и Нижнего и с верховья окских городов Орла и Москвы вверх до городов Костромы Ярославля и Рыбного с хлебом солью железом вином и протчими съестными припасами грузом от шестидесяти тысяч пуд и менее, и гонка лесу плотами из верховых городов в низовые и до сего уезда ко оному городу пристани кроме потребного числа хлеба и других припасов … на реке Шохонке состоят две мукомольные мельницы о двух же поставах, которые действие имеют кроме полой воды во все годовое время...» (Из экономических примечаний времен Императрицы Екатерины Алексеевны)
- "28 сентября мы приплыли к заштатному городу Плесы, этот город делится на два отделения: на высокой горе и по берегу Волги практически все строения были деревянные, кроме нескольких церквей. Гостиный двор, т.е. лавки, были деревянные, без всякого фасада и порядка: в одной реализовали деготь, сало, колеса, веревки, а рядом с ней торговали чаем, пряниками, сахаром и вином; аналогичным образом были расположены и другие лавки. Аптеки и лекаря в городе не было, лекарства кое-какие реализовывались в москательной лавке, а вместо лекарей служили три отставные за старостью лет фельдшера, которые лечили какими-то травами: больниц не имелось. Жителей в Плесах имелось до 2000 душ, народ был красивый и здоровый. Мужчины весной ловили рыбу, нанимались по Волге гнать лес и тянуть бечеву, а девки и бабы ткали лен и ткали на продажу холстину. Жизнь в городе была недорогая: телятина, баранина, свинина, куры, гуси, утки, молоко, масло, овес и дрова были нипочем. Театральной конторе, гардеробу и библиотеке был отведен двухэтажный дом на берегу Волги, а театральное училище поместили в трех мещанских домах, располагавшихся на горе: .в одном жили мальчики, а в другом - девицы, третий же дом был нанят для классов воспитанников; чтобы соорудить зал для танцев попросторнее, сняли в доме перегородки... Спустя неделю по приезде нашем в Плесы случилось у воспитанников театрального училища ученье... Во время пения, изучения пьес и танцев хозяин дома с дочерью и соседскими девушками собирались под окнами училища слушать пенье и смотреть, что делалось в училище, но более всего внимание простолюдинов было обращено на танцы: особенно удивляло их то, что девушки подымали ноги в разные стороны, прыгали, вертелись; бабы, которые были посмелее, говорили: "Ах, матки, мои, как их вертит нечистая сила, как она их подымает!". Некоторые из них плевались, крестились и читали про себя молитвы, другие же, остолбенев от удивления, стояли с разинутыми ртами. Через некоторое время после того жители города Плеса стали бегать от дома, занимаемого театральным училищем, как от чумы; хозяин же его соглашался заплатить огромные деньги за то, чтобы прекратили преподавание чертовой науки. Когда же я ходил по городу, то многие обыватели указывали на меня пальцем и называли „чертовым помощником..." (Из воспоминаний балетмейстера А.П.Глушковского о временах эвакуации в Плес в 1812-м году московского театрального училища)
"Никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем. Оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью…" (Исаак Левитан)
- "...Всякий раз, когда я пою романс Рубинштейна на слова Пушкина „Слыхали ль вы за рощей глас ночной“», я почти всегда думаю о Левитане" (Ф.И.Шаляпин. После смерти друга в 1900-м году певец посетил эти места, чтобы поклониться его памяти)
- "До поездки в Плес Левитан любил только русский пейзаж, но народ, населявший эту большую страну, был ему непонятен. Кого он знал? Грубого училищного сторожа "Нечистую силу", трактирных половых, наглых коридорных из меблированных комнат, диких чулковских мужиков. Он часто видел злобу, грязь, тупую покорность, презрение к себе, к еврею. До жизни в Плесе он не верил в ласковость народа, в его разум, в способность много понимать. После Плеса Левитан ощутил свою близость не только к пейзажу России, но и к ее народу - талантливому, обездоленному и как бы притихшему не то перед новой бедой, не то перед великим освобождением. В эту вторую поездку на Волгу Левитан написал много полотен. Об этих вещах Чехов сказал ему: "На твоих картинах уже есть улыбка". Свет и блеск впервые появились у Левитана в его "волжских" работах - в "Золотом Плесе", "Свежем ветре", "Вечернем звоне". Почти у каждого из нас остались в памяти еще с детства лесные поляны, засыпанные листвой, пышные и печальные уголки родины, что сияют под нежарким солнцем в синеве, в тишине безветренных вод, в криках кочующих птиц. В зрелом возрасте эти воспоминания возникают с поразительной силой по самому ничтожному поводу - хотя бы от мимолетного пейзажа, мелькнувшего за окнами вагона, - и вызывают непонятное нам самим чувство волнения и счастья, желание бросить все-города, заботы, привычный круг людей, и уйти в эту глушь, на берега неизвестных озер, на лесные дороги, где каждый звук слышен так ясно и долго, как на горных вершинах - будь то гудок паровоза или свист птицы, перепархивающей в кустах рябины. Такое чувство давно виденных милых мест остается от "волжских" и "осенних" картин Левитана...." (К.Г.Паустовский)
АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Так и тянет добавить к послесловию характеристику Плёса, сделанную бывшим тут проездом в 1919 году наркомом Луначарским, - "Русская Швейцария" (кстати, его именем названа одна из плесских улиц), но вспомнил вдруг, что точно так же называют и места в округе псковского Изборска, и подумал, что, вероятно, в России - великое множество таких "швейцарий". Касательно же своих личных впечатлений... Плес - прелестный пряничный город-бродилка, по сути, раскинувшийся на волжском берегу вдоль собственной набережной-эспланады. Турист тут - как незабвенный Буба Касторский - "хожу себе налево, хожу себе направо". Для ценителей русской милоты здесь - раздолье. Я сейчас пишу безо всякой иронии, ибо и сам - такой. Предприимчивость предков передалась в полной мере и нынешним обитателям Плеса: на каждом шагу тут кафешки, кондитерские и трактиры с названиями с ятями, твёрдыми знаками и ерами, и чудесные новодельные памятники - Левитану, Шаляпину, городовому, дачнице, трогательной девочке с собачкой... Через каждые сто метров тебе предлагают прокатиться на лодке - правда, ненавязчиво. Немного, правда, смутило некоторое предприятие общепита возле пристани со словом "сосисинг", но - уж коли у нас в России уже есть "избинг", то отчего бы не быть "лодкингу" или "сосисингу"? Одною фразою - Плес использует свою историю и самое расположение на все сто процентов, и делает это весьма талантливо. Мы уже - в рамках цикла - не без уважения иронизировали над деловыми мышкинцами, сокрушались о выжимающих свою колокольню аж до затопленного фундамента калязинцх, сетовали об оставшемся без следов собственной Истории Новоржеве... С Плесом - всё хорошо. А мы же приступаем к финальной части нашего путешествия - к видам Плеса глазами современных художников!
Спасибо, что на несколько минут перенеслись вместе с вашим Резонеромъ в Былое. В следующий раз такой voyage состоится уже в ноябре, и надеюсь - у нас соберётся славная компания!
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу