Глава 1: Осколки "Сказки"
Дождь хлестал по тротуару, превращая вечерние огни фонарей в расплывчатые желтые пятна. Алина Соколова стояла под чужим подъездом, прижавшись спиной к холодной двери, пытаясь укрыться от ледяных струй. Вода заливала лицо, смешиваясь с тушью и ручьем настоящих слез. Безупречный маникюр был безнадежно испорчен, когда она судорожно сжимала ручку дешевого чемодана – единственной вещи, которую ей позволили унести из того роскошного ада.
Она била кулаком в дверь, не чувствуя боли в костяшках. Каждый удар отдавался в висках пульсирующей пустотой. «Света! Свет, открой! Ради Бога!» – ее голос, обычно такой звонкий и требовательный, теперь был хриплым от рыданий, почти сдавленным.
Дверь приоткрылась. В щели мелькнуло озадаченное, а затем мгновенно смягчившееся лицо Светы. Она была в домашних растянутых свитере и носках, с книжкой в руке – картина такого уютного покоя, что Алину передернуло от новой волны отчаяния.
«Алина? Боже мой, что случилось? Ты промокла насквозь!»
Алина ввалилась в крохотную прихожую, едва не споткнувшись о порог. Чемодан грохнулся на пол. Она стояла, дрожа всем телом, капли дождя стекали с ее некогда идеальной стрижки на дешевый линолеум.
«Он... он меня выгнал!» – выдохнула она, задыхаясь между рыданиями. Голос сорвался на визг. – «Как собаку! Выбросил! Говорит... говорит, женится на какой-то... стерве! А я... я ведь все для него! Все!»
Слова тонули в истеричном всхлипе. Она ухватилась за косяк, чтобы не упасть, оставив мокрый отпечаток ладони. Ее безупречный образ, ее оружие и щит, превратился в жалкую пародию: промокшее до нитки платье из последней коллекции, сползшая тушь, размазанная помада. Блеск обернулся грязью.
Света не задавала лишних вопросов. Она просто вздохнула. Глубоко, устало. Взгляд ее скользнул по чемодану, по жалкой фигуре подруги, по следам грязи и слез на полу. Этот взгляд говорил больше слов: «Я же предупреждала».
«Заходи, просохни, – сказала она тихо, отступая, чтобы дать Алине пройти в тесную кухню. – Расскажешь. Чай поставлю.»
Алина шаркающими шагами последовала за ней, оставляя мокрый след. Ком в горле мешал дышать. В ушах еще стоял хлопок двери той шикарной квартиры, последнее, что она услышала от Кирилла, прежде чем охранник вежливо, но неумолимо проводил ее к лифту. Выбросил. Как собаку. Эти слова жгли сильнее, чем стыд от взглядов соседей в лифте.
Глава 2: Жизнь в Золотой Клетке и Тени Прошлого
Пар от чая щипал глаза, но Алина не отводила взгляда от чашки, словно в мутной поверхности могла разглядеть ответ. Тепло сковывало окоченевшие пальцы, но внутри все еще леденело от унижения. Голос Светы, спокойный и такой обыденный, вернул ее в прошлое, в тот самый день, когда все только начиналось и казалось ослепительно-верным.
(Флешбек: Кафе, несколько месяцев назад)
Солнечный луч играл в хрустальной вазочке с десертом. Алина Соколова откинулась на спинку кресла, сияя. На ней было платье цвета морской волны – шелк, струящийся как вода, брендовый клатч лежал рядом с вилкой. Казалось, само солнце заключено в ее улыбке и дорогом золоте на запястье. Она лениво провела пальцем по экрану смартфона, показывая Свете фото.
«Вот, смотри, Свет! Венеция! Кирилл просто забронировал этот ресторан на весь вечер. Только для нас!» На экране – она на фоне канала, в платье, стоившем, вероятно, месячной зарплаты Максима. Ее глаза горели восторгом. «А это – колье. Просто увидела в витрине, а он вечером уже подарил! Говорит, только бриллианты достойны моего сияния!» Она засмеялась, звонко и легко, как будто тяжесть жизни ее не касалась.
Света Миронова сидела напротив, скромно одетая в простую блузку. Ее чашка кофе остывала. Она смотрела не столько на фото, сколько на подругу, в глазах – не зависть, а тревога, глубокая и неотвязная.
«Алина…» – начала она осторожно, подбирая слова. – «Это все… очень красиво. Очень ярко. Но… ты уверена?» Она сделала паузу, наблюдая, как тень промелькнула в сияющих глазах Алины. «Это ведь так не похоже на тебя с Максимом… На ту жизнь, что была. Он же… он тебя любил, Лина. Искренне.»
Слово «любил» прозвучало как укор. Алина фыркнула, отодвинув телефон с пренебрежительным жестом, словно отмахнулась от надоедливой мухи.
«Любил?» – ее голос зазвенел металлом. – «Он топтался на месте, Свет! Как заводной человечек: дом-работа-диван. Где страсть? Где драйв? Где эта жизнь, которой дышишь полной грудью?! Я задыхалась там!» Она резко вдохнула, будто вспомнив то удушье. «Я гореть хочу! Чувствовать адреналин в крови, а не киснуть на его скучной, серой зарплате! Ты просто…» – она посмотрела на Свету с внезапным снисхождением, – «…ты не понимаешь. Ты не пробовала настоящей жизни. Тусклое электричество против солнца!»
Света сжала губы. Ее пальцы обвились вокруг чашки. Она видела не солнце, а ослепляющую вспышку, за которой маячила пустота.
«Настоящая жизнь, Алина, – тихо, но очень четко сказала она, – это когда тебя любят. Не покупают. Не используют как красивый аксессуар для светских выходов. Когда ты нужна человеку не для того, чтобы им любовались, а просто… потому что ты есть. Без бриллиантов.»
Тишина повисла между ними, густая и неловкая. Веселье смыло с лица Алины, как волной. Глаза сузились, в них вспыхнул знакомый Свете огонек гнева и обиды.
«Ах вот как!» – ее голос стал выше, резче. – «Ясненько! Завидуешь! Да? Сидишь в своей пыльной библиотеке, копаешься в старых книжках, и тебе покоя не дает, что у кого-то хватает смелости взять то, чего она достойна!» Она вскочила, хватаясь за клатч так, будто он был щитом. «Не лезь не в свое дело, Светлана! Сидела бы и молчала в своем уютном болотце!»
Она бросила деньги на стол – гораздо больше, чем стоило их скромное кафе, – и вышла, не оглядываясь, оставив Свету одну с остывшим кофе и тяжелым камнем тревоги на душе. Блеск ее ухода был таким же показным и хрупким, как бриллианты на экране телефона.
(Возврат в настоящее: Кухня у Светы)
Алина вздрогнула, вынырнув из воспоминания. Пар от чая уже не щипал глаза – они снова были наполнены слезами, но теперь – жгучими от стыда и горечи. Тот разговор в кафе… Слова Светы о «покупке», об «аксессуаре»… Как же они оказались пророческими! Но тогда, тогда она лишь чувствовала укол злости и непонимания. Этот укол, эта несправедливая, как ей казалось, обида на подругу, вернула ее в тот вечер домой, к Максиму, с удвоенной силой недовольства. Гордость, смешанная с яростью, начинала обжигать нутро, требуя выхода.
Глава 2 (Продолжение): Жизнь в Золотой Клетке и Тени Прошлого
(Флешбек: Квартира Алины и Максима, вечер после ссоры с Светой)
Обида на Свету горела в груди Алины жарким, едким углем. Каждое слово подруги – "аксессуар", "покупка" – казалось сейчас злобной насмешкой, уколом в самое больное место ее гордыни. Она ворвалась в их с Максимом квартиру, захлопнув дверь так, что задрожали стекла в серванте. Обычная, уютная, скучная квартира. Ее тюрьма.
Максим сидел за столом, склонившись над ноутбуком, свет экрана выхватывал усталые морщинки у глаз. Стеллажи с книгами, фотографии их путешествий (скромных, по России), вышитая ее руками когда-то давно салфетка под вазой – все это дышало стабильностью и... застоем. Увидев ее, он вздрогнул, мгновенно закрыл крышку ноутбука. Его лицо, всегда такое открытое для нее, сейчас было маской усталости.
«Привет, солнце. Что случилось?» – спросил он, пытаясь уловить ее настроение. Голос был мягким, привычно заботливым, но в нем слышалось напряжение. Он уже знал этот взгляд – взгляд бури.
Алина не сняла пальто. Она остановилась посреди комнаты, как статуя гнева. Ее глаза метали молнии.
«Случилось? Опять эти дурацкие отчеты до ночи?» – ее голос был лезвием. – «Когда мы, наконец, заживем по-человечески, Макс? Когда поедем на Мальдивы? Хотя бы в Турцию! У Катьки муж вон третью машину за год сменил! А мы? Мы топчемся тут в этой... в этой конуре!»
Максим вздохнул, тяжело, будто поднимая невидимую ношу. Он встал, подошел к ней, осторожно, как к раненому зверю.
«Алина, я работаю. Пашу, как вол. Ты же знаешь. Нам хватает на все необходимое. На хорошую жизнь. Посмотри, – он махнул рукой в сторону гардеробной, дверь которой была приоткрыта, обнажая ряды вешалок, ломящихся от одежды, – у тебя шкаф ломится от вещей. Мы ездим отдыхать...»
«Хватает?!» – она перебила его, взвизгнув. Глаза ее расширились от негодования. – «Хватает на жалкое существование, Максим! На эту серую, будничную рутину! Я задыхаюсь! Я достойна большего! Яркого света, внимания, восхищения! Не тусклого света твоей лампы над бумажками!» Она сделала шаг назад, отстраняясь от его протянутой руки, как от чего-то заразного. «Нашел бы себе серую мышку, если не можешь обеспечить женщину по-настоящему! Ту, которой будет достаточно твоего убогого "хватает"!»
Слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые. Максим побледнел. Его рука опустилась. В глазах мелькнула боль, настоящая, глубокая, как рана, и что-то еще – разочарование, граничащее с прозрением. Он молчал несколько секунд, глотая ком в горле. Алина видела, как он сжал кулаки, как напряглась челюсть. Но он сдержался. Всегда сдерживался.
«Я пахал, чтобы ты могла сиять, Алина, – сказал он наконец, тихо, но каждое слово било как молоток. – Я отдавал тебе все, что мог. А ты... ты видела только то, чего у тебя нет. Никогда – то, что есть. Никогда – меня.»
Он повернулся и ушел в спальню, оставив ее одну посреди их "конуры". Гнев Алины не утих, он лишь сменился ледяным презрением. Он тлеет. Просто тлеет. А я хочу пламени. Эта мысль жгла ее изнутри. В кармане пальто ждал ответ, звеня новой надеждой – телефон. Она украдкой достала его. Одно сообщение от Кирилла: "Соскучился по твоему огоньку. Завтра в 8? Мой рес." Сердце екнуло. Вот он – свет, драйв, жизнь! Она быстро ответила: "Обязательно." И в этот момент решение созрело, кристально ясное и бесповоротное.
(Флешбек: Сцена Развода, несколько недель спустя)
Она выбрала момент, когда он вернулся с работы особенно измотанным. Он сидел на кухне, пил воду, его плечи были ссутулены под невидимым грузом. Она подошла, безупречная, холодная, как мрамор. Никаких предисловий. Никаких слез – кроме тех, что могли бы быть манипуляцией. Только факт.
«Максим, нам нужно поговорить.» Голос был ровным, твердым, лишенным привычных капризных ноток. Он поднял на нее усталые глаза, и в них мелькнул страх. Он почувствовал.
«Я встретила Мужчину, – сказала она, глядя куда-то поверх его головы. – Того, кто дает мне то, чего ты никогда не смог дать. То, чего я заслуживаю. Настоящую жизнь. Без компромиссов.» Она сделала маленькую паузу, давая словам врезаться. «Я подаю на развод. Не затягивай с документами. Это... окончательно.»
Удар был сокрушительным. Максим встал, опершись рукой о стол, чтобы не упасть. Весь цвет сбежал с его лица. Он смотрел на нее, не веря, ища в ее глазах хоть каплю сомнения, жалости, лжи – ничего. Только холодную решимость и... превосходство. Боль, которая промелькнула в его взгляде, была такой острой, что на мгновение Алину кольнуло где-то глубоко внутри. Но она подавила это. Слабость.
Он не кричал. Не упрекал. Он лишь опустил голову, долго смотрел на свои руки, сжатые в бессильные кулаки. Потом поднял на нее взгляд. В его глазах не было уже ни боли, ни гнева. Была пустота. И какая-то ледяная ясность.
«Хорошо, Алина, – прошептал он хрипло. – Как скажешь.» Он повернулся и медленно пошел в спальню. На следующий день он уехал в срочную, длительную командировку. Побег. От боли, от разрушенного мира, от нее. Алина смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь квартиры, чувствуя не облегчение, а странное, щемящее беспокойство, которое тут же прогнала мыслью о вечере с Кириллом. Дверь в ее старую жизнь закрылась. Перед ней сияла новая. Золотая. И, как ей казалось, бесконечно прочная.
(Возврат в настоящее: Кухня у Светы)
Алина всхлипнула, вытирая ладонью предательские слезы. Горячий чай у Светы казался насмешкой над тем ледяным холодом, который она видела в глазах Максима в день развода. "Хорошо, Алина. Как скажешь." Эти слова, такие тихие и такие окончательные, звучали теперь громче криков. И щемящее беспокойство, которое она тогда прогнала, вернулось сторицей, смешавшись с ужасом настоящего. Кирилл... Кирилл был ее спасением, ее оправданием! Он не мог... он не смел так поступить! Но он поступил. И теперь единственная соломинка... Максим. Он же любил ее! Он не мог забыть. Он должен был принять ее обратно.
Дорогие друзья и читатели!
Каждая ваша минута, проведенная здесь со мной — это большая ценность. От всей души благодарю вас за интерес к моим рассказам!
Если публикации находят отклик в вашем сердце, буду искренне рад видеть это в виде лайка , репоста в свою ленту или друзьям или доброго слова в комментариях .
Спасибо, что вы здесь, со мной. Ваше внимание вдохновляет!