Утро выдалось не по-осеннему теплым. Нина Сергеевна распахнула окно и с наслаждением вдохнула воздух, напоенный запахом палой листвы и последних осенних цветов. Из открытого окна кухни соседки доносились запахи свежей выпечки — наверное, опять пироги затеяла.
Нина Сергеевна улыбнулась. Хорошо иметь таких соседей, как Маргарита Ивановна, — отзывчивая, добрая женщина, всегда выручит. Сколько раз она помогала Нине Сергеевне, когда та болела? И продукты принесет, и лекарства из аптеки, и просто поговорит за чаем.
Телефонный звонок прервал размышления. На экране высветилось имя сына.
— Костик, здравствуй, родной! — обрадовалась Нина Сергеевна.
— Привет, мам, — голос сына звучал напряженно. — Мы с Леной и Олей сегодня заедем. Часам к двум, хорошо? Надо поговорить.
— Конечно, приезжайте! — воскликнула женщина. — Я пирог испеку. С яблоками, как ты любишь.
— Не надо пирогов, — оборвал сын. — Просто будь дома.
Трубка замолчала. Нина Сергеевна недоуменно посмотрела на телефон. Что-то случилось? Может, у Кости проблемы на работе? Или у невестки? Или с внучкой? От тревожных мыслей сразу заныло сердце. Нина Сергеевна достала таблетку, запила водой. Надо взять себя в руки. Сейчас приедут, все расскажут.
Но привычка хлопотать перед приездом детей взяла свое. Она все равно замесила тесто, натерла яблоки, хотя руки уже не слушались как прежде. В семьдесят два года суставы болели немилосердно, особенно в сырую погоду. Прибралась в комнатах, хотя в ее квартире и так всегда было чисто. Старая школьная учительница, она привыкла к порядку.
Ровно в два часа раздался звонок в дверь. На пороге стоял сын с женой и дочкой. Лица у всех были напряженные, неулыбчивые.
— Проходите, проходите, — засуетилась Нина Сергеевна. — Костик, помоги мне пирог достать, а то у меня руки...
— Мам, сказал же — не надо было, — поморщился сын, но все же прошел на кухню.
Невестка, высокая, подтянутая женщина, быстро оглядела квартиру оценивающим взглядом. Внучка уткнулась в телефон.
— Оленька, как школа? — попыталась заговорить с внучкой Нина Сергеевна.
— Нормально, — буркнула девочка, не отрываясь от экрана.
— Чай будете? — Нина Сергеевна вынесла пирог, от которого шел умопомрачительный аромат яблок и корицы.
— Нет, — отрезала невестка. — Нина Сергеевна, нам нужно серьезно поговорить.
Женщина вздохнула. Лена всегда называла ее по имени-отчеству, никогда — мамой. За пятнадцать лет так и не привыкла. Или не захотела.
— Что случилось? — встревожилась Нина Сергеевна, присаживаясь на край дивана. — У вас проблемы?
— Мы продаем твою квартиру! — вместо ответа заявила невестка. — Тебе хватит и комнаты в доме престарелых!
Нина Сергеевна почувствовала, как у нее отнимаются ноги. В глазах потемнело.
— Что? — выдохнула она. — Какой дом престарелых?
— Мам, — вмешался Костя, — ты пойми, тебе уже тяжело одной. А так за тобой присмотр будет, уход...
— Я прекрасно справляюсь сама, — твердо сказала Нина Сергеевна, пытаясь унять дрожь в руках. — И у меня есть соседка, Маргарита Ивановна, она всегда...
— Вот еще! — фыркнула Лена. — Будете друг за дружкой доглядывать, две старухи! А вдруг что случится? Кто поможет?
— Мне не нужна помощь, — Нина Сергеевна старалась говорить спокойно. — Я сама справляюсь со всем.
— Уже не справляешься, — покачал головой сын. — Ты таблетки путаешь, забываешь выключать плиту...
— Когда это я забывала? — возмутилась Нина Сергеевна.
— В прошлый раз, когда мы приезжали, — подхватила невестка. — Чайник кипел, а ты в комнате телевизор смотрела!
— Я просто задумалась, — начала оправдываться женщина, но ее перебили.
— Вот видишь! — торжествующе произнесла Лена. — Задумалась! А если бы пожар случился? И соседи бы пострадали? Знаешь, сколько бы пришлось платить?
Нина Сергеевна растерянно смотрела на сына, на невестку, на внучку, все еще не верящую в происходящее. Они что, серьезно? Они хотят продать ее квартиру? Квартиру, которую они с мужем получили тридцать пять лет назад, в которой выросли их дети, в которой каждый уголок хранил воспоминания?
— Костя, — она посмотрела на сына, — ты же не можешь так поступить. Это наш дом. Твой папа...
— Папы уже десять лет как нет, — жестко оборвал сын. — А нам нужны деньги. Ольке поступать в следующем году, знаешь, сколько стоит хороший вуз? А нам с Леной кредит выплачивать за машину и дачу.
— Но я могу помогать, — Нина Сергеевна готова была цепляться за любую соломинку. — У меня пенсия хорошая, я же ветеран труда, и накопления есть...
— Твоих накоплений на первый взнос не хватит, — отмахнулась невестка. — А квартира в центре дорого стоит. Мы уже с риелтором говорили, он сказал — минимум семь миллионов.
Нина Сергеевна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Они уже и с риелтором поговорили! Уже все решили, без нее!
— А если я не соглашусь? — тихо спросила она.
Лицо невестки исказилось, но она быстро взяла себя в руки.
— Нина Сергеевна, — вкрадчиво начала она, — подумайте сами. Вы уже немолодая, здоровье пошаливает. А так мы подберем хороший пансионат, с медицинским обслуживанием, с уходом. Вам там будет лучше, чем здесь одной.
— Я не хочу в пансионат, — упрямо повторила Нина Сергеевна. — И я не одна, у меня соседка есть, друзья, бывшие коллеги...
— Мам, — вздохнул Костя, — давай смотреть правде в глаза. Ты уже не можешь жить одна. А мы не можем за тобой ухаживать — у нас работа, Олька, свои дела. Это оптимальный вариант для всех.
— Для всех? — Нина Сергеевна почувствовала, как в ней закипает гнев. — Или только для вас?
— Что ты, мама, как ты можешь так говорить? — деланно возмутился сын. — Мы же о тебе думаем!
— Вы думаете о моих деньгах, — спокойно сказала Нина Сергеевна, удивляясь собственному спокойствию. — О моей квартире. Но не обо мне.
— Как вы смеете! — вскочила невестка. — Мы для вас все делаем, а вы!..
— А что вы для меня делаете, Лена? — спросила старушка. — Приезжаете раз в месяц на полчаса, и то, если я пирог испеку. Когда я болела в прошлом году, кто за мной ухаживал? Маргарита Ивановна, соседка. А вы даже не позвонили узнать, как я.
— У нас были дела, — буркнул сын, отводя глаза.
— У всех есть дела, Костя, — вздохнула Нина Сергеевна. — Но если человек дорог, всегда найдется время позвонить.
— Хватит! — взорвалась невестка. — Мы не за этим пришли! Нина Сергеевна, вам все равно придется согласиться. Квартира же и на Костю оформлена тоже, помните? Вы ему половину подарили, когда он женился.
Нина Сергеевна помнила. Конечно, помнила. Они с мужем хотели обеспечить сына, помочь молодой семье. И вот чем это обернулось.
— Значит, вы уже все решили, — горько сказала она. — Зачем же спрашивать моего мнения?
— Мам, — Костя присел рядом с ней, взял за руку, — ну пойми, это для всех лучше. Тебе там будет хорошо, обещаю. Мы будем приезжать...
— Как сейчас? Раз в месяц на полчаса? — грустно усмехнулась Нина Сергеевна.
— Нет, чаще, — заверил сын, но глаза его бегали. — И Олю будем привозить...
— Я не хочу к бабушке в дом престарелых, — вдруг подала голос внучка, оторвавшись от телефона. — Там воняет старостью и лекарствами. Фу!
— Оля! — одернула ее мать. — Помолчи!
— А что? — пожала плечами девочка. — Это правда. Мы с классом ездили в такой дом, шефскую помощь оказывать. Там все старые и больные. И пахнет противно.
Нина Сергеевна прикрыла глаза. Вот, значит, какая участь ей уготована. Доживать свои дни среди таких же стариков, никому не нужных, брошенных собственными детьми. А ведь она всю жизнь отдала семье. Тянула их с мужем, работая на двух работах. Костю в институт устроила, через своих бывших учеников. А теперь...
— Я не поеду ни в какой дом престарелых, — твердо сказала она. — И квартиру не продам.
— Но мам, — заныл Костя, — тебе там будет лучше...
— Не лгите хотя бы сейчас, — оборвала его Нина Сергеевна. — Вам нужны деньги. Только деньги, а не моё благополучие.
— Да что с вами разговаривать! — взорвалась невестка. — Костя, объясни ей, что она не может отказаться! Половина квартиры твоя, мы можем требовать продажи через суд!
— Можете, — спокойно согласилась Нина Сергеевна. — Судитесь со своей матерью, Костя. Пусть все соседи, все знакомые узнают, как вы поступаете со мной.
Сын побледнел.
— Мам, ну зачем ты так...
— А как, Костя? Как я должна реагировать, когда родной сын хочет выкинуть меня из дома ради денег?
— Мы не выкидываем! — возмутилась Лена. — Мы предлагаем вариант, который...
— Знаете что, — Нина Сергеевна поднялась, чувствуя небывалую твердость, — уходите. Я все поняла. И решение мое не изменится.
— Но бабуль, — вдруг подала голос Оля, глядя на нее умоляющими глазами, — мне же поступать надо. А денег нет...
— А учиться ты не пробовала? — устало спросила Нина Сергеевна. — Я в свое время институт с красным дипломом окончила, работая по ночам уборщицей. И никто мне не покупал место.
— Сейчас другое время! — вскинулась Лена. — Без денег никуда не поступишь!
— Неправда, — покачала головой Нина Сергеевна. — Есть бюджетные места. Есть олимпиады. Но для этого учиться надо, а не в телефоне сидеть.
— Все, с меня хватит! — Лена вскочила, схватила сумку. — Пойдем отсюда, Костя! Раз твоя мать такая бессердечная, пусть остается тут одна! А потом не жалуется, что ее никто не навещает!
— Меня и так никто не навещает, — грустно улыбнулась Нина Сергеевна. — Кроме Маргариты Ивановны.
Костя нерешительно топтался у двери.
— Мам, ну подумай еще, а? Мы правда хотим как лучше...
— Иди, сынок, — Нина Сергеевна впервые за весь разговор почувствовала облегчение. — Иди. Я свое решение не изменю.
Когда за семьей закрылась дверь, Нина Сергеевна медленно опустилась на диван. Дрожащими руками нащупала в кармане таблетку, положила под язык. Сердце колотилось как бешеное.
Звонок в дверь раздался через пять минут. Нина Сергеевна с трудом поднялась. Неужели вернулись? Может, совесть проснулась?
На пороге стояла Маргарита Ивановна с тарелкой пирожков.
— Ниночка, я тут пирожков напекла, поделиться решила... — начала она и осеклась, увидев бледное лицо соседки. — Что с тобой? На тебе лица нет!
— Проходи, Рита, — Нина Сергеевна пропустила соседку в квартиру. — Чай будем пить. Есть о чем поговорить.
За чаем она рассказала обо всем. Маргарита Ивановна только охала и качала головой.
— Вот ведь как бывает, — вздыхала она. — Родные дети, а хуже чужих. Моя Танька вон в Воронеже живет, так каждую неделю звонит, внуков на каникулы привозит. А твой...
— Это все невестка, — вздохнула Нина Сергеевна. — Костя-то сам по себе не злой. Но бесхарактерный, всегда таким был. Куда Лена повернет, туда и он.
— И что теперь делать будешь? — спросила Маргарита Ивановна. — Они ведь не отстанут, я их знаю.
— Не отстанут, — согласилась Нина Сергеевна. — Но и я не сдамся. В крайнем случае, к юристу пойду. Не имеют они права меня выселить, даже если половина квартиры Костина.
— Конечно, не имеют! — возмутилась соседка. — Ты же здесь прописана, живешь всю жизнь!
— Вот и я так думаю, — кивнула Нина Сергеевна. — Но на душе все равно тяжело, Рита. Как же так? Я всю жизнь им отдала. Ради них жила, ночей не спала. А теперь...
Она не выдержала и заплакала, впервые за весь этот страшный день. Маргарита Ивановна обняла ее за плечи.
— Ну-ну, перестань, — ласково сказала она. — Прорвемся. Я тебя не брошу.
Весь вечер они просидели вместе. Вспоминали молодость, общих знакомых, делились историями. И постепенно тяжесть на сердце Нины Сергеевны стала отпускать. Нет, она не одна. У нее есть настоящий друг — Маргарита Ивановна. А это дорогого стоит.
Через неделю позвонил Костя. Голос был виноватый.
— Мам, ты как? — неуверенно спросил он.
— Нормально, — сухо ответила Нина Сергеевна.
— Мам, послушай, я тут подумал... — замялся сын. — В общем, мы не будем торопиться с продажей. Поищем другие варианты.
— Что случилось, Костя? — Нина Сергеевна сразу поняла, что что-то произошло. — Почему такая резкая перемена?
— Да ничего особенного, — неубедительно сказал сын. — Просто подумал, что ты права. Нехорошо так с родной матерью.
— Костя, не лги мне, — вздохнула Нина Сергеевна. — Я тебя насквозь вижу. Что-то случилось.
— Ну... — сын помолчал. — В общем, я поговорил с юристом. И он сказал, что даже если мы подадим в суд на продажу квартиры, нас скорее всего завернут. Потому что ты пожилой человек, ветеран труда, и тебе больше негде жить. А если и получится продать, то большая часть денег по закону все равно должна пойти на обеспечение твоего жилья. В общем, смысла нет...
Нина Сергеевна горько усмехнулась. Вот, значит, как. Не совесть проснулась, а юрист объяснил, что ничего не выйдет.
— Понятно, — только и сказала она.
— Мам, не сердись, — в голосе сына звучала мольба. — Мы правда думали, что так будет лучше...
— Хватит врать, Костя, — устало сказала Нина Сергеевна. — Вы думали о деньгах, а не обо мне. И сейчас думаете. Просто поняли, что не получится.
— Мам...
— Знаешь, Костя, — перебила его Нина Сергеевна, — я тоже кое-что решила за эту неделю.
— Что? — насторожился сын.
— Я перепишу завещание, — спокойно сказала она. — Свою половину квартиры я завещаю Маргарите Ивановне. Она хорошая женщина, заботливая. Уверена, что она позаботится, чтобы меня похоронили по-человечески.
— Мам, ты что?! — в голосе сына зазвучала паника. — Какой-то чужой женщине?!
— Не чужой, — возразила Нина Сергеевна. — Самому близкому человеку, который у меня остался. А вам с Леной я ничего не оставлю. Вы и так хотели от меня избавиться ради денег. Так вот, денег не будет.
— Но мам...
— До свидания, Костя, — Нина Сергеевна нажала отбой и впервые за долгое время почувствовала странное облегчение.
Вечером снова заглянула Маргарита Ивановна. Они пили чай с пирогом, который Нина Сергеевна все-таки испекла, смотрели старые фотографии и говорили, говорили, говорили... Две пожилые женщины, нашедшие друг в друге поддержку и понимание.
— Знаешь, Рита, — задумчиво сказала Нина Сергеевна, глядя на фотографию, где они с мужем были еще молодыми, — я всю жизнь думала, что семья — это самое главное. Ради семьи жила, работала, терпела. А оказалось, что настоящая семья — это не кровные узы. Это люди, которые рядом в трудную минуту.
— Это точно, — кивнула Маргарита Ивановна. — Моя Танька вон тоже через пол-России от меня, а всегда помнит, всегда заботится. Потому что я ее любви учила, а не потребительству.
— А я, значит, не научила, — вздохнула Нина Сергеевна.
— Да нет, — покачала головой соседка. — Просто время такое. Жадное, злое. Многих оно ломает, уродует. Не вини себя, Нина.
— Не буду, — улыбнулась Нина Сергеевна. — Знаешь, я даже рада, что все так вышло. По крайней мере, теперь я знаю правду. И могу жить дальше с открытыми глазами.
Они еще долго сидели, строя планы на будущее. Маргарита Ивановна предложила съездить летом к ее дочери в Воронеж — там хорошо, тихо, речка рядом. Нина Сергеевна согласилась. А почему бы и нет? Жизнь продолжается, даже если тебе за семьдесят. И в этой жизни еще так много всего интересного — путешествий, встреч, разговоров. Просто нужно найти тех, с кем можно разделить эту радость. И Нина Сергеевна была уверена, что нашла.
А звонок от сына раздался только через месяц. Костя извинялся, говорил, что был не прав, что Лена сбила его с толку. Обещал приехать в выходные, привезти внучку. Нина Сергеевна согласилась — она не держала зла. Но в глубине души знала, что ничего уже не будет как прежде. Она увидела истинное лицо своих родных, и это знание уже никуда не денешь.
Зато теперь у нее была настоящая подруга — Маргарита Ивановна. И впереди — целая жизнь, которую они проживут вместе, поддерживая друг друга. И никакой дом престарелых им не нужен. Они справятся сами.
Самые популярные рассказы среди читателей: