Композитором он был как минимум странным. Ни один из его черновиков не был задокументированно найден, он очень любил часы и игрушки, а его пьесы — одно из самых прекрасных явлений мировой музыки. Знакомьтесь, Морис Равель.
Француз, родился в марте 1875 года, умер в декабре 1937. Какому-либо внятному описанию, на мой взгляд, стиль его не поддаëтся. Отметить тут можно только то, что он очень характéрный. Если пару дней слушать разное у Равеля, и потом в случайном месте услышать какую-нибудь незнакомую его пьесу, с колоссальной вероятностью можно будет сказать, что это именно он. Что же там такого?
Импрессионист?
И да, и нет. Музыкальный импрессионизм в своëм корне и своей идее опирается на французскую живопись, однажды я напишу об этом статью. Параллели более, чем уместны: размытые контуры (К. Дебюсси - Claire de Lune), меланхолия пастельных тонов (Э. Сати - Hymnopedie No.1).
Импрессионизм вообще очень красив и интересен, но интереснее всего другое. А похож ли на это Равель? Вопрос этот скорее открытый, ведь местами очень даже. Как бы то ни было, лично для меня он не импрессионист, потому что эти качества — черта его гения, не его коренная и образующая идея, не его мировоззрение, а только свойство. Надо сказать, совершенно прекрасное свойство.
Что послушать?
- Jeux d'eau. Знаковая фортепианная пьеса поразительной красоты. Обратите внимание, как она далека от Лунного света и первой Гимнопедии.
- Сюита No. 2 из балета "Дафнис и Хлоя", M. 57b: I. Восход солнца. Волшебство, пойманное в ноты и сыгранное оркестром. Впечатление неизгладимое.
Часовая лавка
Это просто до мурашек завораживает. Его отец, Жозеф Равель, был швейцарским инженером. Надо полагать, отношения в его семье были тëплыми и нежными, ведь нежное отношение ко всяким игрушкам, часам, пружинкам, шестерëнкам и разного рода механике Равель пронëс через всë своë творчество.
Что послушать?
- Матушка-гусыня, М. 60: III. Дурнушка — императрица пагод. Осязаемо игрушечная пьеса, у меня это вызывает натуральный детский восторг!
- Испанский час, M. 52 - Вступление. Пугающе правдоподбная и завораживающая имитация часовой лавки. Тут его музыка даже не пытается притворяться ничем другим.
Музыка должна быть прекрасна
Вообще, наиболее ëмко его взгляды выражает сказанная им однажды фраза: «... музыка, я настаиваю на этом, несмотря ни на что, должна быть прекрасной». Именно этот принцип в своëм творчестве он и воплотил.
«... музыка, я настаиваю на этом, несмотря ни на что, должна быть прекрасной» М. Равель
У него поразительно бережное отношение к гармонии и форме. Настолько бережное, что уместны аналогии с композиторами классицизма. Есть композиторы осознанно и осмысленно ломавшие гармонию, есть композиторы, намеренно делавшие музыку анти-красивой. Что до Равлея, кажется, он намеренно делал свою музыку... красивой.
Что послушать?
- Матушка-гусыня, М. 60: I. Павана красавице, спящей в лесу. Туманная, тихая, удивительно красивая, именно правильно-красивая.
- Менуэт на имя Гайдна. На конкретно эту грань его творчества лучше примера просто нет, сами всë услышите. А ещë туда действительно зашифровано имя Гайдна.
Танцы, танцы, танцы
Равель иронизировал: «Я написал лишь одно великое произведение, да и то Болеро». Разве танцы это серьëзно? Короткие, жанровые, при том жанрово-ограниченые. Бетховен выбрал себе творческой лабораторией сонаты, а выбрал бы он танцы?
«Я написал лишь одно великое произведение, да и то Болеро»
М. Равель
Как бы то ни было, танец был стихией Мориса Равеля. Он превращал танцы в изысканные фарфоровые статуэтки, которыми и по сей день хочется любоваться, и любоваться, и любоваться... Я назову три асболютные вершины его творчества, и знаете что? Все три будут танцами.
Что послушать?
- Менуэт на имя Гайдна. Опять он? Да.
- Испанская рапсодия, М. 54: II. Малагенья. У Равеля были баскские корни, он очень гордился этим, а Испания в его творчестве — тема большой научной работы. Малагенья, кстати, это фламенко.
Вершины творчества
Самые характерные, самые красивые, самые необычные, самые-самые.
Болеро, М. 81. Моë самое нелюбимое из этого маленького списка :) Но это абсолютно точно надо слышать! Имя нарицательное, один из символов двадцатого века, сознательно копировался Шостаковичем в "Ленинградской".
Павана на смерть Инфанты, М. 19. Я считаю, что прослушивание этой вещи должно приравниваться к личному знакомству с Равелем. Тут весь он: и необычные приëмы в фактуре, и нежная лиричность удивительно отчëтливой гармонии, и даже еле-слышное тиканье часов в подголоске главной темы. Абсолютно программная вещь, могла быть вставлена примером в любой раздел статьи. Я чудом сдержался и оставил еë на конец :)
Вальс. Это, кажется, предел. Равель просто собрал всë самое лучшее в себе, отдал это всë вальсу, и вальс... не выдержал. Композитор буквально уничтожает вальс, и это слышно с самых первых секунд. Эпическое симфоническое полотно длиной добрых одиннадцать минут держит в напряжении каждую секунду, в нëм совершенно невозможно выделить что-то отдельно достойное особого внимания. Не верите? Попробуйте сами.
Вместо заключения
Когда я вынашивал идею этой статьи, я не заметил кое-что, что заметил теперь. Оказывается, писать про Равеля можно очень и очень много. Я не упомянул, что он был пианистом до мозга костей, интересовался джазом и других призывал к тому же, вскользь упомянул о его испанских корнях, но до двух частей статью решил не раздувать.
В конце концов, я твëрдо убеждëн, что можно прочитать несчëтное множество научных работ о его личности, однако настоящее знакомство с ним начнëтся только в концертном зале, или в плеере.
Следовательно, приятного прослушивания :)