Я никогда не думала, что замужество обернется уборкой за взрослой сестрой мужа. Это же унизительно! Именно эта мысль сверлила мне голову, пока я, скрипя зубами, подбирала очередное мокрое полотенце с пола в гостиной – теперь ее комнате.
Макс переехал ко мне. Моя (от бабушки) двушка в центре, уютная и чистая, казалась идеальным стартом. Мы оба работали, все шло гладко. Пока однажды вечером Макс не подошел с тем выражением лица, которое всегда предвещает неудобную просьбу.
— Кирочка, нам надо поговорить, — начал он.
— Говори, — я отложила книгу, насторожившись.
— У моей сестры Ники… с жильем проблема. Хозяйка выселяет, квартирку найти не может. Совсем припекло.
— И что? Помочь с поисками? Или деньгами на залог? — спросила я, уже догадываясь.
— Я хотел попросить… чтобы она пожила у нас. Недолго! Чисто перекантоваться, пока не найдет вариант.
Я ненавидела чужих в своем пространстве. Даже «родных» чужих.
— Макс, это… неудобно. А родители?
— Кир, ну они же за городом! Ей на работу три часа ехать! — он вздохнул. — Я думал, вы ладите? Она же милая.
«Милая». Вот ключевое слово, которое меня сгубило. Я согласилась.
Мы выделили ей гостиную. Макс радостно бубнил: «Располагайся, как дома!» Боже, как я ненавижу эту фразу. Особенно когда ее воспринимают буквально.
Уже через три дня «ее» комната походила на свалку. Грязные кружки на подоконнике, фантики под диваном, вещи – скомканная груда в углу, а на полу… окурки. Я не курила! Макс отмахивался:
— Да поговорю я с ней! Не кипятись.
Поговорила сама.
— Ника, пожалуйста, поддерживай хотя бы видимость порядка. Убирай за собой, — старалась говорить ровно.
— Я убираю! — она искренне удивилась. — Просто некогда было.
Обещала исправиться. Исправления не последовало. Вторая попытка диалога наткнулась на стену.
— Да что ты пристала? Ты же тут не живешь! Уберусь позже!
Мое терпение лопнуло.
— Это МОЯ квартира! И я хочу, чтобы здесь не было свинарника!
Макс, как всегда, встал на ее сторону:
— Кир, ну что ты раздуваешь? Немного беспорядка – не смертельно. Не дави на человека!
Беспорядок? Это был хаос. Но хуже всего было то, что случилось в пятницу. Мы с Максом ушли в кино, а вернувшись, застали… гостя. Чужого мужика в моей квартире. Они сидели в гостиной-свинарнике, приглушив свет.
— Ника! Что это? Кто это? — голос дрожал от ярости.
— О, привет! Я Слава, — пробурчал тип с татуировкой на шее и запахом дешевого пива.
— Вон! — прошипела я, указывая на дверь. Парень, бормоча, ретировался. Я повернулась к Нике: — Ты совсем обнаглела? Ты приводишь сюда кого попало?!
Она вспыхнула:
— Да что ты лезешь в мою личную жизнь? Зануда! Эгоистка! Макс, ну скажи ей!
Я посмотрела на мужа. В его глазах читалось… согласие.
— Кира, ты действительно перегнула палку, — сказал он тихо. — Ну пришел парень. Нас же не было. Ты ведешь себя как последняя эгоистка.
Это был удар ниже пояса. Моя собственная квартира, мой порядок, попранный, а я – эгоистка?
— Нет, — голос мой стал ледяным. — Сначала свинарник, теперь бордель? Хватит. Собирай вещи. И немедленно. Вон из моего дома.
Ника завизжала. Макс бросился ко мне:
— Остынь! Ты не права! Не надо горячиться!
Но я уже ничего не слышала. Я видела только ее наглое лицо и его предательское молчание.
— Тогда я уйду с ней, — вдруг четко произнес Макс. — Сестру одну не брошу. А ты… подумай над своим поведением.
Он стал швырять свои вещи в спортивную сумку. Сердце рвалось остановить его, крикнуть: «Останься!» Но гордость и обида сжали горло. Он выбрал ее. Выбрал хаос и неуважение вместо меня и нашего дома.
Они ушли. Я стояла посреди грязной комнаты. Слез не было. Была пустота и холодная ясность: я морально готова к разводу. Хотя где-то в самой глубине, глупее надежды, теплился жалкий огонек: а вдруг? Вдруг он вернется с цветами и извинениями? Но я уже знала – даже если вернется, такого свинарника я больше не допущу.