Если бы Огюст Роден оказался на берегу крымского пруда и открыл спасательную станцию, он, вероятно, не стал бы бросать круг в воду. Он бы задумался. О смысле, о форме, о драме утопающего тела.
Впрочем, именно так выглядит один из рисунков Дмитрия Пальцева, где спасатель, словно «Мыслитель» Родена, застыл в позе философа, пока за его спиной тонет человек. Смешно? Да. Тревожно? Ещё как. И в этом весь Пальцев.
В сегодняшнем выпуске на канале «Мир комиксов» разглядываем художника из Симферополя, который не боится смешивать академическую точность с уличной дерзостью. Разберём, почему его работы узнаются не по стилю, а по ощущению, и как ему удаётся шутить тонко, даже когда речь идёт о первобытном человеке в носках.
Пальцев не выстраивает стены между жанрами. Он может нарисовать «портрет маслом» в стиле ренессанса, а в следующий момент — накалякать шарж с парой штрихов. И оба рисунка будут говорить о чём-то настоящем.
В этом и фокус: его карикатуры не про форму, а про суть. Порой они выглядят нарочито лубочными, с нарочитой простотой линий, но в другом кадре — это уже тонко заштрихованная миниатюра, будто вырезанная из гравюры.
Юмор Пальцева — с намёком. Не кричащий, не гротескный, но такой, что остановишься, прищуришься и переспросишь себя: «А ведь и правда...». Его смешное — не в гэге, а в подтексте.
Простой сюжет оказывается капканом для стереотипов. Художник берёт знакомую историю и ставит всё с ног на голову. Смешно? Безусловно. Но ведь и больно узнаваемо.
Биографии у Пальцева почти нет в публичном доступе, и это кажется даже уместным. Он — как комик без пролога. Родился, живёт и работает в Симферополе, закончил Крымский федеральный университет.
Всё остальное — домыслы. Или, быть может, это сознательная дистанция? Пальцев предпочитает говорить рисунками. Вероятно, потому что рисунок, в отличие от интервью, не требует объяснений.
Художник на фрилансе, что в его случае звучит не как компромисс, а как стратегия. Такая форма позволяет не привязываться ни к одной редакции и ни к одному формату.
Сегодня он рисует колючий социальный комментарий, завтра — странного персонажа из сказки, а послезавтра — что-то совершенно бытовое. Всё зависит от угла зрения, под которым ему захотелось посмотреть на день.
Крымский контекст
Симферополь, как и Санкт-Петербург редко называют кузницей карикатуры, но именно здесь вырос и работает Пальцев. Его творчество в этом смысле уникально: оно не связано напрямую с крупными редакциями Москвы или Петербурга, и потому не подчинено их «стандартам».
В его рисунках чувствуется провинциальная свобода — когда художник может позволить себе любую тему, не оглядываясь на заказчика или конкурентов.
Если смотреть шире, карикатуры Пальцева близки к центральноевропейской традиции. Чехи, венгры и поляки тоже любят шутить с налётом абсурда, где смешное подано почти серьёзно. Именно эта «тихая ирония» сближает Пальцева с европейской школой, делая его работы понятными не только в России.
Интересно, что Пальцев не рисует «в лоб». Даже самая простая сцена у него с двойным дном. Причём он не наставляет, не поясняет, просто подбрасывает зрителю ситуацию, как карточный фокусник, и отходит в сторону. Разбирайтесь, мол, сами.
Есть в его творчестве и что-то от театра теней, когда всё внимание на силуэт, на очертания, на то, что стоит за. Иногда, прямо-таки детективный подход, тебе дают намёки, детали, ключевые фразы, и только потом приходит озарение, где же шутка. Это вызывает приятное ощущение, что ты в сговоре с художником.
Сказочность у Пальцева особая. Его «колобки», «рыбки» и прочие чудики — не просто фантазии. Это носители культурных ассоциаций, которые художник умело использует как «подложку» для современной иронии.
Он часто иронизирует не над персонажами, а через них — над нашими представлениями о них. Это тонкая игра в «а что, если бы...». Что, если бы охотник и добыча поменялись местами? Что, если бы бабуля просто слопала свои вставные зубы?
В соцсетях его рисунки часто расходятся как мемы, хотя сам автор к интернет-славе относится спокойно. Интересно, что реакция у аудитории бывает диаметральной.
Кто-то смеётся в голос, кто-то отмечает философский подтекст, а кто-то видит в картинке социальную критику. Такая многослойность — редкость для жанра карикатуры.
Визуально заметно, что Пальцев не ограничивается одним инструментом. Часть работ явно выполнена классическими средствами: тушь, штриховка, внимание к перспективе.
Другие же явно цифровые — с ярким цветом и динамикой, которые напоминают плакаты или комиксы. Такое сочетание позволяет ему «переключать голос» в зависимости от настроения сюжета.
Сложно сказать, будут ли карикатуры Пальцева выставляться в музеях. Но точно можно сказать, что они уже живут в голове у зрителя. И, пожалуй, это важнее. Потому что этот художник не просто рисует смешное. Он делает так, чтобы смешное становилось личным — как будто кто-то подслушал твои мысли, немного их перекрутил и аккуратно вернул в виде рисунка.
Наш Телеграм: https://t.me/mir_comicsov
Больше интересного: