Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я намыливала голову в душе. Игорь, наверное, не услышал - в гостиной работал телевизор. Звонок повторился еще раз, потом затих.
Выйдя из ванной, я увидела мужа сидящим на диване с задумчивым лицом.
— Кто звонил? — спросила я, вытирая волосы полотенцем.
— Мама, — он не отрывал взгляда от экрана. — У неё новости.
По тону я поняла, что новости не из приятных. За семь лет брака я научилась различать оттенки Игоревого настроения, особенно когда речь заходила о его матери.
— Какие новости?
— Она продала квартиру, — Игорь наконец посмотрел на меня. — Говорит, одной жить тяжело, дорого, да и здоровье уже не то.
Я медленно опустилась в кресло напротив него.
— Продала? А где теперь будет жить?
— Вот в том-то и дело, — Игорь потёр лоб ладонью. — Она считает, что самое время перебраться к нам. Семья должна быть вместе, как она выразилась.
Мне показалось, что воздух в комнате вдруг стал гуще. Галина Михайловна, моя свекровь, женщина с железной волей и убеждением, что весь мир должен жить по её правилам. Идея о том, что она поселится в нашей двухкомнатной квартире, вызывала у меня что-то близкое к панике.
— Игорь, — сказала я осторожно, — ты же понимаешь, что это невозможно?
— Почему невозможно? — он встал и начал ходить по комнате. — Она моя мать. Ей шестьдесят семь лет. Куда ей ещё деться?
— Снять квартиру. Купить поменьше. Переехать к твоей сестре. Вариантов масса.
— У Оли трое детей и однокомнатная квартира. А снимать в её возрасте дорого и бессмысленно.
Я встала и подошла к окну. На улице моросил дождь, и капли стекали по стеклу, как слезы.
— Игорь, подумай реально. У нас две комнаты. Спальня и гостиная. Где будет жить твоя мама? На кухне?
— Мы что-нибудь придумаем. Можно поставить ширму в гостиной, или...
— Или что? — я обернулась к нему. — Мы переселимся в кладовку? Игорь, я работаю дома! Мне нужно тихое место для переводов!
— Мама тихая. Она не будет мешать.
Я хотела рассмеяться, но получилось как-то горько. Галина Михайловна и тишина — понятия несовместимые. Она была из тех людей, которые не могут молчать ни минуты.
— Игорь, ты помнишь, как прошлым летом она гостила у нас неделю?
— Помню. И что?
— Ты помнишь, что происходило? Она переставила всю мебель в гостиной, потому что по фэн-шую диван должен стоять по-другому. Выбросила половину моих книг, сказав, что они притягивают негативную энергию. Каждый день учила меня готовить, хотя я готовлю уже двадцать лет.
— Ну да, мама активная...
— Игорь! Она три дня объясняла мне, как правильно стирать твои рубашки! Твои рубашки, которые я стираю семь лет!
Он остановился и посмотрел на меня с некоторым раздражением.
— Света, она просто хочет помочь. Ей трудно быть не нужной.
— А мне трудно быть неправильной в собственном доме! — выпалила я. — Твоя мама считает, что я неправильно готовлю, неправильно убираю, неправильно одеваюсь и вообще неправильно живу!
— Хорошо, — сказала я наконец. — Пусть приезжает. Но я не буду менять свою жизнь под её требования.
— Света, ну просто будь с ней помягче...
— Нет, Игорь. Я буду такой, какая есть. А если твоей маме это не нравится, пусть ищет другое место жительства.
В понедельник вечером в дверь позвонили. Галина Михайловна стояла на пороге с двумя огромными чемоданами и коробкой комнатных цветов.
— Светочка! — она расцеловала меня в обе щеки. — Как я соскучилась! Наконец-то мы будем вместе!
За ней в коридор втаскивали ещё две коробки неизвестные мужчины.
— Вот, ребята помогли донести вещички, — весело сообщила свекровь. — Игорёк дома?
— Игорь на работе, — сказала я, глядя на растущую гору коробок. — Задержался.
— Ничего, мы и сами справимся! — Галина Михайловна энергично потерла ладони. — Где моя комната?
— Какая комната? — растерянно спросила я.
— Ну где я буду жить! Игорёк сказал, что вы приготовили мне место.
Я проводила её в гостиную, где стоял раскладной диван.
— Пока здесь. Это временно, пока вы не найдёте постоянное жилье.
Галина Михайловна окинула комнату оценивающим взглядом.
— Временно? Светочка, какое там временно! Я уже продала квартиру, переехала! Это теперь мой дом!
— Ваш дом? — я почувствовала, как начинает звенеть в ушах. — Галина Михайловна, это наш с Игорем дом.
— Ну конечно, наш! Семейный! — она начала распаковывать цветы. — Вот этот фикус поставим в угол, а герань на подоконник. Кстати, у вас тут темно очень. Нужно шторы поменять на более светлые.
Я стояла и смотрела, как свекровь обустраивается, словно собиралась жить здесь до конца дней.
К концу первой недели я поняла, что это был провал. Валентина Петровна вставала в шесть утра и начинала наводить порядок на кухне. При этом она перемывала всю посуду заново, потому что была уверена, что я мою плохо.
— Лена, дорогая, — говорила она мне каждое утро, — ты же молодая, тебе ещё рожать. А из грязной посуды микробы...
На кухне поселились их кастрюли, банки с консервами, пакеты с крупами. Холодильник забился их едой.
— А где мои йогурты? — спросила я в четверг утром.
— Я выбросила, — спокойно ответила Галина Михайловна. — Срок истёк вчера.
— Но вчера было ещё можно есть!
— Леночка, зачем рисковать здоровьем? Я лучше борща наварила. Вот он полезный, домашний.
— Галина Михайловна, — сказала я тихо, — не комментируйте мою внешность.
— Светочка, я же не со зла! Просто материнская забота!
— Вы мне не мать.
И я ушла в спальню, плотно закрыв за собой дверь.
Вечером Игорь вернулся с работы усталый и молчаливый. Галина Михайловна встретила его горячим ужином и жалобами на моё поведение.
— Игорёк, поговори со Светой, — просила она. — Она какая-то нервная стала! То на кухне не даёт готовить, то убираться мешает...
После ужина мы остались с Игорем в спальне.
— Света, ну что происходит? — спросил он. — Мама расстроена...
— А я не расстроена? — я села на кровать. — Игорь, твоя мать лезет во все! В мою готовку, в мою уборку, в мою внешность! Сегодня она заявила, что мы должны рожать детей!
— Ну она же переживает за нас...
— Она не переживает! Она командует! И ты ей это позволяешь!
— Света, ну что я могу сделать? Сказать матери, чтобы молчала?
— А почему бы и нет?
— Нельзя так с пожилыми людьми! Ей нужно чувствовать себя нужной!
— За мой счёт? Игорь, я устала! Я не могу спокойно позавтракать, не могу убираться в своём темпе, не могу готовить то, что хочу!
— Света, ну потерпи еще немного. Она привыкнет, успокоится...
— Игорь, семья — это ты и я. А твоя мать — это родственница. Которая должна жить отдельно.
— Почему должна? Кто это решил?
— Здравый смысл решил! Взрослые люди живут отдельно от родителей!
— Не все. Многие семьи живут вместе.
— Те, которые этого хотят! Обе стороны! А меня никто не спрашивал!
— Света, ну мы же не можем выгнать маму на улицу!
— Не выгнать, а помочь найти нормальное жилье!
Игорь покачал головой.
— Нет, Света. Я не могу так поступить с мамой. Она меня родила, воспитала...
— А что же я? Случайный человек?
— Ты моя жена. И должна понимать...
— Понимать что? Что твоя мать важнее меня?
— Не важнее. Просто... она пожилая, одинокая...
— А я что? Молодая и не одинокая? Мне что, моё мнение не важно?
Игорь встал и подошёл к окну.
— Света, не устраивай скандал. Мама остается. Точка.
Я смотрела на его спину и чувствовала, как что-то рвётся внутри.
— Понятно, — сказала я. — Ты сделал выбор.
— Какой выбор?
— Между мамой и женой. Выбрал маму.
— При чем здесь выбор? Можно же жить всем вместе!
— Можно. Только не мне. Игорь, я не буду жить с твоей матерью.
— А куда ты денешься? — он обернулся. — Это же твой дом тоже!
— Был мой. А теперь ваш с мамой.
Я встала и открыла шкаф.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь. Мои родители могут жить где хотят. Могут. Только не у меня. И твоя мать тоже.
— Света, не дури! Куда ты пойдешь?
— К подруге. Потом сниму квартиру.
— А как же наш брак?
Я остановилась, держа в руках стопку белья.
— А что с ним? Ты выбрал жить с мамой. Живи. А я выбираю жить без свекрови. И без мужа, который не может защитить жену от материнского произвола.
— Света, ну не говори глупости! Какой произвол? Мама просто хочет помочь!
— Помочь? — я обернулась к нему. — Игорь, твоя мама сказала мне, что я неправильно готовлю, неправильно убираю, неправильно выгляжу и неправильно живу! Это помощь?
— Ну она же опытная...
— Опытная в своей жизни! Не в моей! И я не позволю ей перекроить мою жизнь под свои представления!
Я продолжила складывать вещи в сумку. Игорь стоял и смотрел, как будто не верил, что это происходит на самом деле.
— И что дальше? — спросил он. — Разводимся?
— Не знаю, — честно ответила я. — Посмотрим. Может, когда ты поживёшь с мамой, поймёшь, каково это — не иметь личной жизни.
Я закрыла сумку и направилась к двери.
— Света, постой! — Игорь схватил меня за руку. — Ну давай обсудим! Найдём компромисс!
— Какой компромисс? — я освободила руку. — Твоя мама будет вмешиваться в мою жизнь через день, а не каждый день?
В прихожей меня поджидала Галина Михайловна. Увидев сумку, она всплеснула руками.
— Светочка! Ты куда собралась?
— К подруге, — коротко ответила я, надевая куртку.
— Как к подруге? Надолго?
— Не знаю.
— Светочка, — свекровь подошла ко мне, — ну что случилось? Я что-то не то сказала?
Я посмотрела на неё — искренне удивлённую, не понимающую, в чем проблема.
— Галина Михайловна, вы вмешиваетесь в мою жизнь. Постоянно. И я этого не хочу.
— Но я же не вмешиваюсь! Я помогаю!
— Вы критикуете мою готовку, мою уборку, мою внешность. Это не помощь.
— Светочка, ну я же с добрыми намерениями! Хочу, чтобы у вас все было хорошо!
— У нас и так все хорошо. Без ваших советов.
— Но ведь можно же лучше!
— Галина Михайловна, — я взялась за ручку двери, — я не хочу лучше по-вашему. Я хочу так, как хочу я.
— Но это же глупо! Зачем отказываться от опыта?
— Потому что это мой выбор.
Я открыла дверь. За спиной услышала голос Игоря:
— Мам, оставь её. Пусть идёт, если хочет.
Я обернулась. Он стоял в дверях гостиной с каким-то обречённым выражением лица.
— Игорь, — сказала я, — когда решишь, что для тебя важнее — мамины советы или моё спокойствие, — позвони.
— А если я решу, что мама важнее?
— Тогда желаю вам счастливой совместной жизни.
Дверь за мной закрылась.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Игорь звонил через день, спрашивал, как дела, рассказывал о работе. О матери не упоминал.
В конце третьей недели Игорь пришёл к подруге, у которой я жила. Выглядел он неважно — осунувшийся, небритый, в мятой рубашке.
— Можно поговорить? — спросил он.
— Как дела? — спросила я.
— Паршиво, — честно ответил он. — Мама свела меня с ума.
— Что случилось?
— Она переставила мне всю одежду в шкафу. Сказала, что я неправильно складываю рубашки. Выбросила половину еды из холодильника — типа, не та еда. Каждое утро будит меня в шесть, чтобы накормить завтраком. А я же сова, мне рано вставать тяжело.
Я молчала.
— И постоянно спрашивает, когда ты вернёшься. И почему ты такая злая. И что она такого сделала. А я не знаю, что ответить.
— А что ты хочешь ответить?
— Что она задолбала и меня, и тебя. Но она же мать...
— И что?
— Нельзя так говорить с матерью.
— Почему нельзя? Она взрослый человек. Может выслушать правду.
Игорь потёр лицо руками.
— Света, я нашел ей квартиру. Однокомнатную, недалеко от нас. Собственница согласна сдавать за разумные деньги.
— И?
— Мама не хочет. Говорит, зачем тратить деньги, когда можно жить у сына бесплатно.
— А ты что сказал?
— Сказал, что ты не вернёшься, пока она живёт у нас.
— И что она ответила?
— Что ты капризная и избалованная. И что хорошая жена должна принимать семью мужа.
— Понятно. И твоё мнение?
Игорь долго молчал.
— Моё мнение, — наконец сказал он, — что я хочу жить с женой, а не с мамой. И что мне тридцать пять лет, и пора самому решать, как устроить свою жизнь.
— И что ты собираешься делать?
— Завтра отвожу маму смотреть квартиру. Если она не согласится снимать, найду другой вариант. Но жить с нами она не будет.
— А если она обидится?
— Пусть обижается. Света, я понял: я выбираю тебя. Потому что с тобой мне хорошо, а с мамой — нет. Даже если она родная.
Я смотрела на мужа и видела, что он действительно изменился.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Мама будет жить отдельно. А если ей что-то нужно — будем помогать. Но не жить вместе.
— Игорь, мне нужны гарантии. Что если твоя мама снова попытается вмешаться в нашу жизнь, ты будешь на моей стороне.
— Буду. Обещаю.
— А если она обидится и перестанет с тобой общаться?
— Тогда буду жалеть. Но выбор будет за ней.
Я смотрела в его глаза и видела, что он говорит правду.
— Хорошо, — сказала я. — Но сначала твоя мама должна съехать. А потом я вернусь.
— Договорились.
Галина Михайловна съехала через неделю. Со скандалом, слезами и обвинениями в неблагодарности. Но съехала. Игорь был непреклонен, и она поняла, что ничего не изменит.
Когда я вернулась домой, квартира показалась мне дворцом. Тихим, уютным, нашим.
— Как ощущения? — спросил Игорь за ужином.
— Как будто вернулась из плена, — призналась я.
— Понимаю. У меня тоже такое чувство.
— Не жалеешь?
— О маме? Жалею. Но не о решении. Света, мы же семья. Настоящая семья — это когда двоим хорошо вместе, а не когда кто-то жертвует собой ради других.
Я взяла его за руку.
— Спасибо. За то, что выбрал меня.
— Спасибо тебе. За то, что научила меня выбирать.