Вот как королевская франкская династия превратила длинные волосы в политическое оружие, и почему их стрижка могла означать смертельную ссылку.
На протяжении более 250 лет после падения Западной Римской империи династия королей правила территорией, которая впоследствии станет Францией. Они вели войны, обращали оставшихся язычников в христианство и утверждали, что обладают священной властью. Это были Меровинги, и в течение многих веков они играли доминирующую роль в политике Западной Европы.
Но для многих их подданных и соперников было примечательным не только их благочестие или военные победы. Символы, которые они использовали для утверждения своего господства, также вызывали восхищение.
Одним из таких символов было то, к чему, возможно, имеете доступ и вы: их ставшие знаменитыми волосы. Меровингов знали как reges criniti — «длинноволосые короли» — и они отлично понимали, что их волосы могут стать мощным символом мужественной власти и силы.
Как объясняет профессор Джеймс Палмер, всё это было частью того, что Меровинги были мастерами создания мифов. «Им удалось дополнить свои военные успехи великолепными рассказами, и это помогло создать ореол тайны», — говорит он. — «У них безупречные волосы».
Средневековая династия, рождённая из легенды
Меровинги появились в конце V века н. э., в разрозненном мире, оставшемся после падения Рима на Западе — в том самом мире, в котором позже начнется эпоха викингов. Это была первая крупная франкская династия, объединившая значительные части Галлии (современной Франции), а своё название она получила от полулегендарного военачальника по имени Меровей. Именно его потомок, Хлодвиг I, превратил род в династию, которая будет доминировать в этом регионе Европы.
Хлодвиг покорил враждебные племена, заключил политические браки и, что особенно важно, принял христианство, заложив тем самым основы христианского монархического правления в Европе на века вперёд. Но в послеримском мире хрупкой легитимности Меровинги стремились закрепить свою власть при помощи зрительных символов.
Волосы как символ королевской власти
«Их справедливо называют длинноволосыми королями, — объясняет Палмер. — И их волосы — это не просто эстетика. Здесь чувствуется отсылка к Самсону из Библии — будто бы их сила кроется в волосах. Пока они носят длинные волосы, никому другому этого не позволено». Это было скорее умелым политическим брендингом, чем просто вопросом ухода за собой. «Это символ того, что они — особенные; что только они имеют право быть королями», — говорит Палмер.
Стиль со смыслом
Несмотря на современные представления о «варварских» королях раннего Средневековья, Меровинги были скорее утонченными, чем дикими.
«Это не варвары с короткими волосами в стиле фэнтези и рубашками нараспашку», — говорит Палмер. Напротив, их эстетические решения — от причёсок до одежды — были продуманными и отражали осознанное стремление подражать тем, кто правил Европой до них.
Их одежда отсылала к римской имперской моде: ярко окрашенные туники, гирлянды или диадемы, а также гладко выбритые лица стали частью их образа.
«Мы знаем это по изображениям — в основном на монетах», — добавляет он. — «Как и римляне, а римляне были выбриты, они тоже были выбриты».
Подстриженная власть
В мире, где длинные волосы символизировали власть и королевскую легитимность, возникает закономерный вопрос: что означала их стрижка? Одним из возможных последствий могла стать потеря наследства.
«Один король — Теодорих III — был свергнут, будучи ещё совсем мальчиком, потому что знать предпочла, чтобы королём стал его старший брат Хильдерих II», — рассказывает Палмер.
Решение оказалось простым, но действенным: «Они просто состригли ему волосы и отправили жить в монастырь. Потому что кто ещё носит очень короткие волосы? Монахи».
Но волосы отрастают, и с ними — возвращаются и перспективы.
«Через пару лет, когда знать поняла, что Хильдерих II — человек весьма мерзкий… его свергают и убивают», — говорит Палмер. — «Тогда они просто приглашают младшего брата обратно из монастыря и говорят: "О, ты снова отрастил волосы — теперь можешь быть королём"».
Недостатки простой системы
Хотя длинные волосы были удобным политическим инструментом, их простота порождала и проблемы.
«Несколько раз появлялись люди буквально из ниоткуда, заявлявшие, что они — Меровинги, и говорившие: "Посмотрите, у меня подходящие волосы и всё такое!"»
В ту эпоху, задолго до появления свидетельств о рождении, и с учётом того, что у королей Меровингов было множество детей от разных женщин, появление длинноволосого мужчины, утверждавшего, что он из королевской крови, было трудно опровергнуть — и могло представлять реальную угрозу.
«Появлялись узурпаторы — или претенденты, — которые заявляли: "На самом деле, я Меровинг!"» — объясняет Палмер. — «И кто скажет, что это не так?»
Конечно, одни только волосы не гарантировали трон. Но они могли, по меньшей мере, поставить в неловкое положение. «Контролировать наследство в семье становилось довольно запутанным делом», — отмечает Палмер.
Конец и средневековые усы
Меровинги правили до VIII века, когда их династию сменила династия Каролингов — род Карла Великого. Даже этот переход сопровождался символической сменой прически.
«Когда Меровингов окончательно свергают», — говорит Палмер, — «одно из первых, что делает семья Каролингов — они отращивают усы, чтобы показать, что они не Меровинги».
Это была новая эпоха с новой эстетикой. Но значение образа и визуальной символики сохранялось. Заняв вакуум власти, оставшийся после римлян, Меровинги понимали, что королевскую власть можно подкрепить образом, который ты транслируешь, и символами, которые ты выделяешь — особенно в мире, где миф и монархия были тесно переплетены. Для них таким символом стали волосы: длинные, безупречные, вплетённые в ткань средневековой власти.