— Мишенька, ты же понимаешь, мне необходим свежий воздух. Врач прямо настаивал, — сказала Наталья Аркадьевна, мягко коснувшись плеча сына и взглянув на него так, как только мать может смотреть — с теплом и упреком одновременно.
Миша переминался с ноги на ногу. Глаза не решались встретиться с женой. Он уже чувствовал — разговор пойдет в неудобную сторону.
— Мам, мы с Верой только начали обживаться на даче. Может, приезжай с нами на выходные? Будет и воздух, и компания.
Вера молча стояла у окна, скрестив руки. Их уютный вечер, который должен был пройти за фильмом и вином, стремительно превращался в неприятное выяснение отношений.
— На выходные? — Наталья Аркадьевна выразительно вздохнула. — Но мне же нужно бывать на природе чаще. Доктор сказал — не меньше трех раз в неделю. А вы работаете...
Вера развернулась, не выдержав:
— Наталья Аркадьевна, простите, но я не могу отдать вам ключи от дачи.
— Вера! — Миша обернулся к жене.
— Что "Вера"? — она подошла ближе. — Мы с тобой два года шли к этой даче. Сами, без помощи. Это наше место. Я не хочу, чтобы там кто-то бывал без нас.
Свекровь сжала губы.
— То есть я теперь "кто-то"? Посторонняя?
— Я такого не говорила, — Вера сдерживалась изо всех сил. — Но ключи я не дам. Это решение окончательное.
Тишина легла в комнату, будто кто-то выключил звук. Миша метался взглядом между двумя женщинами — любимыми, но такими разными.
— Понятно, — Наталья Аркадьевна тихо вздохнула. — Я всё поняла. Ты меня никогда не любила, Вера. Всегда считала обузой.
— Мам, не начинай, — попросил Миша.
— Я просто хотела подышать свежим воздухом. Немного природы, покоя. Не ради каприза, а ради здоровья.
Вера внутренне закипала. Каждый раз одно и то же. Стоит сказать "нет", как её выставляют бессердечной, жесткой и неблагодарной.
— Я позвоню завтра, — свекровь взяла сумку. — Может, Миша всё-таки сможет переубедить тебя.
Когда дверь закрылась, Миша повернулся к жене:
— Можно было мягче.
— Мягче? А потом она приведёт своих подруг, устроит чаепитие и экскурсию? А мы будем приезжать и убирать за ними?
— Она просто хочет на свежий воздух.
— А парки в городе на что? Наш дом — это наше пространство. Мы к нему шли вместе. И я не готова делиться им, даже с твоей мамой, если это без согласия.
— Но что может случиться? — Миша пытался понять.
Вера тяжело выдохнула. Он не видел, не чувствовал — насколько важно для неё это место. Это не просто дача. Это кусочек свободы, защищённое личное пространство.
— Давай обсудим это завтра, — попросила она. — Сегодня мне просто нужно прийти в себя.
На следующий день Вера пришла домой раньше. Решила приготовить вкусный ужин — сгладить неловкость.
Зазвонил телефон. Света, её близкая подруга, говорила взволнованно:
— Ты не поверишь. Только что встретила твою свекровь в магазине. Она рассказывала какой-то женщине, что ты не пускаешь её на дачу, хотя у неё проблемы с сердцем.
— Что?! — Вера не поверила ушам. — У неё отличное здоровье!
— Я так и подумала. Но она говорила очень убедительно. И ещё сказала, что ты якобы запрещаешь Мише с ней общаться.
Вера опустилась на диван. Злость подступила волной.
— Это ложь! Я всегда говорила Мише — звони, навещай. Никогда не мешала.
— Я знаю, — успокоила Света. — Просто будь готова. Кажется, она начала свою кампанию.
Миша вернулся домой. По его лицу было ясно — разговор уже состоялся.
— Отец звонил. Говорит, мама плачет весь день.
— А я только что узнала, что она рассказывает про меня небылицы незнакомым людям! — вспыхнула Вера. — Света слышала сама. Про "сердце", про "запреты"...
— Может, Света что-то не так поняла?
— Ты серьёзно?
Миша развёл руками:
— Может, если бы ты дала ей ключи, всё было бы проще.
— Это не о ключах. Она хочет не просто бывать там. Она хочет снова управлять, как раньше. Считать это своим.
— Да брось ты...
— Тогда почему она сравнивает нас с сыном своей подруги Ирины? "А вот Серёжа маме дачу купил", "А Серёжа с мамой каждые выходные"...
Миша помолчал.
— Видимо, хочет быть не хуже остальных, — признал он.
— Вот и вся причина, — заключила Вера. — Хвастовство.
Позже она позвонила отцу Миши.
— Дмитрий Петрович, добрый вечер. Мне нужно прояснить кое-что...
— Вера, я не хочу вмешиваться, — отозвался он с усталостью. — Вы сами разберитесь.
— Но она говорит неправду. Это несправедливо.
— Понимаю. Но ты же знаешь её. Она просто боится остаться забытой. После свадьбы Миши ей стало казаться, что сын ускользает.
— Но мы регулярно навещаем вас!
— Знаю. Просто... подумай ещё раз. Это ведь семья.
— Извините, но нет. Это наш с Мишей дом. И туда приезжают только по приглашению.
Прошла неделя. Вера надеялась, что буря утихла. Но в пятницу Миша выдал:
— Я пригласил родителей на дачу в воскресенье.
— Мы же собирались вдвоём провести выходные!
— Это всего один день. Неужели нельзя потерпеть?
— Не в терпении дело! Мы хотели посадить цветы, доделать участок...
— В субботу всё успеем. А в воскресенье — родители. Я уже пообещал.
— И даже не спросил меня?
— Ты бы всё равно была против.
Вера сжала зубы.
— Хорошо. Только один день. И без ночёвки.
Субботу они провели в молчании. Вера позвонила Свете.
— Он не понимает. Для него я просто вредничаю.
— А ты рассказала, что боишься потерять личное пространство?
— Пыталась. Но он слушать не хочет.
— У нас с Андреем тоже так было. Пока однажды его мама не пришла с подругами в квартиру. Без нас. С экскурсиями. После этого он всё понял.
Вера задумалась. Может, и ей нужно ждать, пока случится что-то показательное?
В воскресенье Наталья Аркадьевна приехала с мужем с утра. Свекровь сразу принялась осматривать всё вокруг, не скрывая интереса.
— Мишенька, как у вас тут мило! Но почему участок такой маленький? Вот у Серёжи — пятнадцать соток...
— Нам достаточно, — сухо отозвался Миша.
Пока мужчины ушли обсуждать стройку, Вера осталась на кухне с Натальей Аркадьевной.
— Миленькие занавески. Но быстро запылятся. Я бы взяла другие.
— Нам нравятся такие.
— Ну-ну. Просто совет. Опыт ведь у меня есть.
Потом была прогулка, встреча с соседями, комментарии о том, как у всех "беседки получше", и снова — про Ирину и её "чай с подругами". Очевидно, Наталья Аркадьевна мечтала о собственной витрине среди знакомых.
На обратном пути они встретили председателя. Он сообщил, что голосовать на собрании могут только владельцы, либо по нотариальной доверенности. По лицу свекрови было видно — удар по планам.
На прощание она, вздыхая, сказала:
— Если бы у меня были ключи, я бы не беспокоила вас по выходным. Приезжала бы в будни. Убиралась бы даже.
— Мы уже всё обсудили, мама, — устало сказал Миша.
— Да-да, — Наталья Аркадьевна бросила взгляд на Веру. — Некоторые не любят делиться...
Неделя прошла спокойно. Но в пятницу Вера приехала позже. Увидела чужую машину. Открыла дверь — и застыла. В доме сидела свекровь и трое незнакомых женщин. Чай, печенье, альбом с фотографиями, любимая ваза.
— Здравствуйте, Вера! — с улыбкой поприветствовала Наталья Аркадьевна. — Это Ирина, Валентина и Татьяна. Я решила показать им вашу дачу.
— А где Миша?
— В магазин уехал. Хотел вас удивить. А мы тут... просто чай пили.
Вера заметила — ваза повреждена. Отколот край.
Миша вернулся.
— Что происходит?
— Мама решила устроить экскурсию, — спокойно, но твёрдо сказала Вера. — Без согласия. С посторонними. И испортила мою вазу.
— Да ладно тебе, — всплеснула свекровь. — Что за трагедия?
— Это не о вазе, — Вера почти прошипела. — А о границах.
— Элла, — начал Миша.
— Ты дал ей ключи, несмотря на всё? После всех разговоров?
Миша опустил глаза.
Подруги свекрови быстро ретировались. Наталья Аркадьевна фыркнула:
— Видишь, как ты опозорила меня!
— Это вы нарушили договорённость, — Вера подняла голос. — Это наш дом!
— Подумаешь, дом... Я мать!
— И я — жена. И я здесь живу. И я требую уважения.
— Верни ключи. Сейчас, — Вера обратилась к Мише.
— Вера...
— Или я меняю замки и уезжаю.
Миша принёс ключи. Положил молча.
— Но ты перегибаешь...
— Нет, Миша. Просто теперь ты понял, что я говорила всё это время.
На следующий день Миша поговорил с матерью. Твёрдо. Без мягкости. Она была возмущена, но он впервые не уступил.
Через пару дней позвонил Дмитрий Петрович. Попросил встретиться с Верой. Без Миши.
В кафе он извинился.
— Я многое понял. Марина перешла границы. Я не сразу это осознал, но теперь вижу.
— Спасибо. Мне важно, что вы это говорите.
— Она привыкла всё контролировать. Потерять сына — её главный страх.
— А я не враг.
— Знаю. Надеюсь, она тоже поймёт.
Через неделю они получили приглашение на ужин. Марина Аркадьевна вела себя сдержанно. В конце отвела Веру в сторону:
— Мне жаль, что всё так вышло. Наверное, я была чересчур навязчивой. И прости за вазу.
Это было почти извинение. И для Веры — шаг навстречу.
— Спасибо. Я это ценю.
Прошло лето. Наталья Аркадьевна больше не просила ключи, не приезжала без спроса. Отношения остались прохладными, но мирными.
Однажды вечером, сидя на веранде, Вера сказала:
— Думаешь, она когда-нибудь примет наши границы?
— Не знаю. Но мы сделали, что могли.
— И это главное.
И правда: у них было своё пространство. Свой дом. И своё право — защищать его.