Марина сидела за кухонным столом, медленно помешивая остывший кофе. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, словно слёзы. Но она не плакала. Не сегодня. Сегодня она была готова к разговору, которого так долго избегала.
Ключи в замке нарушили тишину квартиры. Сергей вошёл, громко хлопнув дверью. По его тяжёлым шагам Марина поняла — он снова был у матери.
— Марина! — резко позвал он, даже не разувшись. — Нам нужно поговорить.
Она не ответила, продолжая сидеть спиной к двери. Сергей прошёл на кухню, бросил ключи на стол с таким грохотом, что должны были услышать даже соседи.
— Мать в отчаянии, — начал он без предисловий. — Банки звонят каждый день. Штрафы растут как на дрожжах. Она уже не спит ночами.
Марина наконец подняла глаза на мужа. Сергей выглядел уставшим, но в его взгляде читалось привычное требование. Всё как всегда — проблемы матери становились их проблемами, точнее, её проблемами.
— И что ты предлагаешь? — спокойно спросила она.
— У нас есть деньги на отпуск. Триста тысяч лежат мёртвым грузом, а мать задыхается от долгов.
Марина поставила чашку на блюдце. Руки не дрожали, хотя внутри всё кипело.
— Это мои деньги, Сергей. Я копила их три года.
— Наши деньги! — вспыхнул он. — Мы семья, или ты забыла?
— Семья... — она горько усмехнулась. — Интересно, когда твоя мать решала брать очередной кредит на новый телевизор, она советовалась с семьёй? А когда оформляла займ на шубу, которая ей не по карману?
Сергей сжал кулаки. Критика матери всегда выводила его из себя.
— Она пожилая женщина! Заслужила право покупать себе что хочет!
— На чьи деньги? — Марина встала со стула. — Сергей, твоя мать за последние два года взяла восемь кредитов. Восемь! На сумму более миллиона рублей. На что? На норковую шубу, золотые украшения, путёвку в Турцию, новую мебель, которая не влезла в её однокомнатную квартиру...
— Хватит! — рявкнул он. — Ты не имеешь права её осуждать!
— А ты не имеешь права распоряжаться моими деньгами! — голос Марины стал тверже. — Знаешь, сколько я зарабатываю? Сколько работаю? Я встаю в шесть утра, работаю до девяти вечера, чтобы мы могли позволить себе эту квартиру, машину, нормальную еду. А ты приходишь домой и требуешь отдать мои сбережения твоей матери, которая живёт не по средствам!
Сергей схватился за голову.
— У тебя деньги лежат просто так, а моя мать проценты по кредитам платит! Есть у тебя совесть?! — надрывался муж, но я поставила его на место.
— Есть, — ответила Марина ледяным тоном. — И именно совесть не позволяет мне поощрять безответственность. Твоя мать взрослый человек. Она приняла решение жить в долг — пусть расхлёбывает сама.
— Ты бессердечная! — Сергей ударил кулаком по столу. — Моя мать для тебя чужая!
— А я для неё что? — Марина шагнула к мужу. — Вспомни, как она встретила меня после свадьбы. "Эта девчонка тебе не пара", "Где её родители?", "Что она из себя представляет?". Двадцать лет, Сергей! Двадцать лет она меня терпит. А теперь я должна спасать её от собственной глупости?
— Она изменилась...
— Ничего она не изменилась! — Марина рассмеялась, но смех вышел горьким. — Помнишь, как мы покупали эту квартиру? Я отдала все свои сбережения на первоначальный взнос. А твоя мать сказала: "Зачем такая большая? Вам хватило бы и однушки". Когда родился Денис, она советовала нам не тратиться на детскую мебель: "В моё время дети спали в ящиках от комода". Когда сын пошёл в школу, она возмущалась, зачем мы покупаем ему хорошую одежду: "В моё время все были одеты одинаково".
Сергей молчал. Эти фразы матери он помнил.
— Но когда ей самой захотелось новый телевизор за пятьдесят тысяч, почему-то никто не сказал: "В ваше время все довольствовались чёрно-белыми", — продолжала Марина. — Когда она решила поменять всю мебель в квартире, никто не напомнил, что "в её время жили с тем, что есть".
— Марина, пожалуйста...
— Нет, Сергей. Я больше не буду молчать. — Голос женщины дрожал от сдерживаемых слёз. — Знаешь, что меня больше всего убивает? Не то, что твоя мать живёт не по средствам. А то, что ты всегда на её стороне. Всегда. Когда она критиковала мою готовку — ты молчал. Когда она делала замечания по поводу моей внешности — ты молчал. Когда она при гостях рассказывала, какие у меня недостатки — ты молчал.
Сергей опустил голову. Он действительно предпочитал не вмешиваться в конфликты между женой и матерью.
— Но стоит мне сказать слово против неё — и ты превращаешься в её защитника, — Марина вытерла глаза рукавом. — Двадцать лет я была удобной. Работала, зарабатывала, вела хозяйство, растила сына. И всё это время чувствовала себя гостьей в собственной семье.
— Это неправда...
— Правда! — вскричала она. — Вспомни наш медовый месяц. Мы собирались в Италию, откладывали деньги полгода. А за неделю до поездки твоя мать "внезапно" заболела. И ты, не раздумывая, предложил отложить отпуск и потратить деньги на её лечение.
Сергей поморщился. Тот случай он помнил смутно, но именно так всё и было.
— Потом она "чудесным образом" выздоровела, как только мы отменили путёвки, — продолжала Марина. — А деньги мы потратили на её новый гарнитур для гостиной.
— Мать действительно болела...
— Да, "болела"! Как и тогда, когда мы планировали отпраздновать мой день рождения в ресторане. И когда мы хотели съездить к моим родителям на дачу. И когда... — Марина махнула рукой. — Да какая разница! Ты всё равно не поймёшь.
Она пошла к окну, глядя на дождь. За стеклом размывались огни вечернего города.
— Знаешь, что я поняла? — тихо сказала она. — Я никогда не была твоей женой. Я была кем угодно. Домработницей, экономкой, психологом, иногда — любовницей. Но никогда — партнёром, которого уважают и с мнением которого считаются.
— Марина, не говори глупости...
— Глупости? — она повернулась к нему. — Когда ты в последний раз спросил, как дела у меня на работе? Когда интересовался моими планами, мечтами? Когда мы в последний раз куда-то ездили вдвоём, без оглядки на твою мать?
Сергей открыл рот, но не нашёл, что ответить.
— А теперь ты приходишь и требуешь отдать деньги, которые я копила три года, — Марина села обратно за стол. — Не просишь, не объясняешь — требуешь. Как будто это само собой разумеется.
— Но она же в беде...
— В беде, которую создала сама! — Марина стукнула ладонью по столу. — Ей семьдесят лет, Сергей! Она не наивная девочка, которая не понимает, что такое кредит. Она прекрасно знала, во что ввязывается.
— Банки обманули её...
— Банки ничего не обманывали! — женщина вскочила с места. — Твоя мать просто решила, что кто-то другой будет расплачиваться за её удовольствия. И угадай кто? Правильно, мы!
Сергей побледнел. Впервые за долгие годы он видел жену такой — яростной, решительной, не готовой уступать.
— Послушай, — он попытался взять её за руку, но Марина отстранилась. — Может, мы найдём компромисс? Дадим ей часть денег...
— Нет.
— Хотя бы на самые критичные платежи...
— Нет.
— Марина, будь человеком! Она же мать!
— Твоя мать, — поправила она. — И если ты так переживаешь за неё, возьми кредит сам. На свою зарплату.
Сергей замолчал. Его зарплата была в значительно меньше Марининой, и банки вряд ли одобрили бы ему крупный кредит.
— Вот видишь, — усмехнулась жена. — Когда речь заходит о твоих деньгах и твоей ответственности, ты сразу притихаешь. А мои деньги можно тратить направо и налево.
— Я не это имел в виду...
— Именно это. — Марина прошла к шкафу и достала сумку. — Знаешь, что я сделаю с этими деньгами? Поеду в отпуск. Одна. В Таиланд или на Мальдивы. Буду лежать на пляже, пить коктейли и наконец-то отдыхать.
— Ты не можешь быть настолько жестокой...
— Могу. — Она посмотрела на него спокойно и твёрдо. — Двадцать лет я была удобной, покладистой, жертвенной. Хватит.
Сергей схватился за голову.
— Хорошо, хорошо! Забудем о матери. Давай поговорим о нас. Мы же можем всё исправить...
— Нет, — Марина покачала головой. — Не можем. Знаешь почему? Потому что ты до сих пор не понимаешь, в чём проблема. Ты думаешь, дело только в деньгах. А дело в том, что ты не уважаешь меня как личность.
— Это неправда!
— Правда. Если бы уважал, то спросил бы моё мнение, прежде чем планировать как потратить мои деньги. Выслушал бы мои аргументы. Попытался бы понять мою позицию. Но ты сразу перешёл к обвинениям и требованиям.
Сергей сел на стул, понимая, что проигрывает.
— Что же нам теперь делать? — тихо спросил он.
— Развестись, — просто ответила Марина.
Слово повисло в воздухе как приговор.
— Марина, ты не можешь этого хотеть... У нас сын...
— Сын уже взрослый. Ему двадцать два года, у него своя жизнь. И он прекрасно понимает, что происходит в этой семье.
— Но мы же любим друг друга...
Марина грустно улыбнулась.
— Любили. Когда-то. Но любовь без уважения умирает медленно и болезненно. Я больше не хочу притворяться, что всё хорошо.
Она прошла к двери.
— Я поживу у сестры, пока мы не решим формальности. Договор с турагентством подпишу завтра.
— Марина, подожди! — Сергей вскочил за ней. — Дай мне шанс всё исправить!
Она остановилась на пороге.
— Двадцать лет — это и был твой шанс, — сказала она, не оборачиваясь. — Ты его упустил.
Через месяц Марина сидела в кафе на берегу Андаманского моря, потягивая манговый смузи. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки розового и золотого. На телефоне было пятнадцать пропущенных звонков от Сергея и длинное голосовое сообщение от свекрови.
Она включила запись:
"Марина, что ты творишь? Сергей сказал, что ты подала на развод. Как ты можешь разрушать семью из-за денег? Я готова простить тебе всё, только вернись! Мы найдём выход из ситуации с кредитами..."
Марина выключила телефон и убрала его в сумку. На столике лежал буклет с экскурсиями на завтра — сплав по реке, посещение храмов, дайвинг. Впервые за много лет она могла выбирать, что делать, не думая ни о ком, кроме себя.
Официант принёс счёт. Марина расплатилась с улыбкой — на родине этот ужин стоил бы как три её обеда. Но сейчас это не имело значения. Деньги, которые она так долго копила, наконец работали на неё.
В номере отеля она проверила почту, её ждало письмо от сына:
"Мама, я горжусь тобой. Знаю, это было нелегко, но ты поступила правильно. Папа звонил мне, рассказывал про бабушкины долги. Не переживай — это не твоя ответственность. А ты отдыхай и наслаждайся свободой. Ты это заслужила. Скоро увидимся. Твой Денис."
Марина отложила телефон и вышла на балкон. Внизу шумел океан, а в небе зажигались первые звёзды. Она глубоко вдохнула солёный воздух и почувствовала, как что-то тяжёлое окончательно отпускает её сердце.
Завтра был новый день. И впервые за очень долгое время он принадлежал только ей.