Бунтарь — один из самых интересных типов литературных персонажей. Тот, кто противопоставляет себя системе, чьи поступки непредсказуемы и часто иррациональны, в кого мы вглядываемся особенно внимательно, стремясь понять его суть, утешить боль, привести к гармонии. Тот, кто не оставляет нас равнодушными. Бунтарь независим и смел, он выходит за рамки привычного мышления, его психология строится на противоречиях, в не меньшей степени внутренних, чем внешних. Миллионы мирятся с положением дел, служащих спусковым крючком его бунта, утешаясь миром в душе. Не таков герой-бунтарь.
Его уверенность в себе безгранична, он отрицает авторитеты и жаждет перемен, его поступки непонятны и саморазрушительны, стоит ли уточнять, что о комфорте и сохранности других он склонен беспокоиться еще меньше. В нём борьба между стремлением к свободе и страхом последствий, между идеализмом и прагматизмом; между жаждой социального одобрения и одиночеством. Может быть, именно одиночество сближает героя-бунтаря с куда более склонными к конформизму, тобой и мной?
Однако, если бы речь шла лишь о недовольстве действительным порядком вещей, вряд ли бунтари были бы нам так интересны. Смотреть, как кто-то сгорает дотла на сжигающем его внутреннем огне или превращается в чадящую головешку, отравляя миазмами брюзжания жизнь близких, не то чтобы очень большая радость. Куда интереснее трансформация героя, переход его от бунта к гармонии. Я собрала для вас десять своих любимых героев, разными путями пришедших к финалу с большим миром в душе, чем это было в начале. Редакционным заданием было «Топ-10», и с ним я не справилась: всех люблю одинаково, никого не могу задвинуть на последние места. Потому пусть будет просто десятка лучших.
Осторожно! В тексте возможны спойлеры!
И вперед пропускаем дам. Катарина из «Укрощения строптивой» Шекспира . Предтеча феминизма, девица, которая нипочем не хочет замуж, не готова подчиняться диктату и ограничениям, накладываемым супружеской жизнью. Умна, остра на язык, за словом в карман не полезет и не раз заставляет потенциального жениха Петруччо почувствовать себя не в своей тарелке. В финале, однако, именно она проникается к мужу уважением, а к институту брака доверием, защищая его перед подругами с той же истовостью, с какой прежде ругала. Люблю оба культовых фильма по этой комедии: и тот, что с Элизабет Тейлор, и тот, что с Касаткиной.
Укрощение строптивой Уильям Шекспир
Еще одна героиня-бунтарка, которой не могу не любоваться, хотя она заслуживает порицания больше многих — Бекки Шарп из «Ярмарки тщеславия» Теккерея . Бедная дочь художника, которой позволено было обучаться в частной школе для благородных девиц в обмен на преподавание ученицам французского языка. Красотой и многими талантами она превосходила любую из воспитанниц, но отсутствие денег лишило Бекки возможностей, открытых перед ними, отправив гувернанткой в семейство сластолюбивого старика. Кто осудит ее за бегство с Родоном Кроули, сыном лорда, тот не я. Хотя за то, что миссис Кроули творила в дальнейшем, оправдать ее куда труднее. Однако в конце романа, смирившись и раскаявшись, Бекки получает-таки свою порцию простого женского счастья. Риз Уизерспун в ее роли хороша, но мне больше нравится экранизация BBC с Наташей Литтл.
Уильям Теккерей Ярмарка тщеславия
С женщинами-бунтарками у меня всё, переходим к мужчинам. И начну с любимого Джейн Эйр и миллионов поклонниц романа Шарлотты Бронте — мистера Эдварда Рочестера. Хорош собой, богат, образован. Безупречный джентльмен во всём, кроме запертой на верхнем этаже первой миссис Рочестер и готовности принять на душу грех двоеженства, сделав любимую женщину жертвой своего бунта против установлений общества. Не то чтобы ослепший и обедневший, полностью зависящий от благорасположения Джейн, Рочестер представлялся мне более привлекательным, чем блестящий денди завязки романа, но мира в его душе явно прибавилось, в сравнении с началом книги.
Заговорив о сестрах Бронте, как не вспомнить другого бунтаря, вышедшего из-под гениального пера Эмили , я о Хитклифе . Чумазый найденыш, «цыганенок», его возненавидела семья, которой был навязан: «Любите его как родного!», но полюбила всем сердцем Кэти. Сердце девочки оказалось куда более слабым, тщеславным и подверженным соблазну нарядной жизни, чем это было бы в идеальной истории, а ее друг не расположен подставлять другую щеку. Демонический Хитклиф, превративший в ад жизнь стольких людей, погубивший жену и сына, обрел-таки покой со своей Кэти после смерти — их не раз видели, блуждающими рука об руку среди вересковых пустошей. Вы скажете, что это сомнительная умудренность, а я отвечу, что убраться с дороги Кэти-младшей и Гертона, позволив им быть счастливыми — вполне себе гармонизирующий поступок.
Следующая тройка моих бунтарей французы, и первым среди них назову Атоса. Человек, чье разочарование в любви вылилось в бунт против установлений своего круга и класса, на многие годы отказавшийся от титула и привилегий, предавшись полной опасностей жизни наемника, возвращается к спокойной и размеренной жизни графа де ля Фер ради воспитания сына, Рауля, которому будет вместо отца и матери. Хотя это не в «Трех мушкетерах» , а в их продолжении — «Двадцать лет спустя» .
Александр Дюма Двадцать лет спустя
Эндшпиль разума: книги о шахматистах, живущих на грани гениальности и безумия
В пандан еще один граф из второго самого знаменитого романа Дюма-отца , хотя этот не по праву рождения, а с купленным титулом. Моряк Эдмон Дантес в начале романа был никаким не бунтарем, а вполне законопослушным гражданином. Клевета и предательство, которые разрушили его жизнь, лишив всего, что было ему дорого, и на четырнадцать лет заключив в каменный мешок, сделали из него демона мщения. А громадное богатство не ограничило фантазии в воплощении. Прихотливые многоходовки, посредством которых он уничтожает своих врагов, каждый из которых весьма преуспел за время его отсутствия, — эти изощренные партии не имеют равных в мировой литературе, а многочисленные экранизации дают о них лишь приблизительное представление изрядным секвестированием. Мой вам совет: хотите по-настоящему крутой истории — почитайте роман. Или послушайте аудиокнигу. Он колоссальный по времени звучания, почти как «Война и мир», но это того стоит. В конце романа граф Монте-Кристо, поняв бесплодность мести, отказывается от нее и уплывает со своей прекрасной Гайдэ, оставив богатства в дар Максимилиану Моррелю и Валентине де Вильфор, дочери заклятого врага. Любовь отменяет месть.
Александр Дюма Граф Монте-Кристо
А вот герой моего детства, человек, спасший бедную сиротку Козетту от гадких трактирщиков, Тенардье — Жан Вальжан из «Отверженных» Гюго . Каторжник, несправедливо осужденный на пять лет за кражу хлеба для голодных детей своей сестры, этот человек непокорного нрава и немыслимой силы пробыл на каторге девятнадцать лет, а освободившись, не намерен был становиться законопослушным. Переворот в его душе совершила встреча с епископом, который не только не выдал жандармам Вальжана, укравшего церковную утварь, но сказал, что это он сам отдал серебро. Вся дальнейшая жизнь Вальжана — это подвиг добродетели, финальным ее аккордом становится спасение возлюбленного Козетты, ради которого пожертвовал собственной жизнью.
Франция хороша, но вернемся к родным осинам, и пусть первым будет Онегин , который особым бунтарем не был. Его скромное неприятие общественных обычаев ограничивалось сплином и внушительным донжуанским списком, а в деревне — нежеланием знаться с соседями да некоторыми нововведениями, вроде замены барщины оброком, которые местное общество сочло опасно радикальными. Но гордыня не позволила ему помириться с Ленским, которого спровоцировал на вызов, а смерть бедного поэта сделала убийцей. Лишь отвергнутая им когда-то любовь Татьяны, вернувшаяся к нему бумерангом после ее возвышения («Кто там, в малиновом берете, с послом испанским говорит?»), лишь чувство возвращает подобие гармонии в эту иссушенную душу. И, как вспомнишь, что этому изверившемуся разочарованному в жизни мужику 28, блин, лет — не знаешь, плакать или смеяться. Но таков уж гений Пушкина — над вымыслом слезами обольюсь.
Александр Пушкин Евгений Онегин
Зато против деструктивной натуры Раскольникова возражать никто не станет, — вот кто всем бунтарям бунтарь. Пошедший на убийство, чтобы выяснить, «тварь ли я дрожащая или право имею?»; тот, кто говорит о себе: «Я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил». Последняя степень нищеты и отчаяния не может не вызывать сострадания к нему, но отчего не работает, как Разумихин, зачем швыряется деньгами, с таким трудом собранными для него сестрой и матерью? Признаться, парень, чье имя рифмуется с аккордеоном, мне глубоко антипатичен, и в его финальное евангельское преображение верится с трудом, но Достоевский написал , а мир, в отличие от меня, верит ему.
Фёдор Достоевский Преступление и наказание
И наконец, моя большая любовь, Пьер Безухов. Говоря о «Графе Монте-Кристо», я упоминала, что время звучания аудиокниги такое же, как у «Войны и мира» . Однако французский роман я в первый раз прочла девчонкой, в то время, как главную русскую книгу из вполне себе школьной программы умудрилась не прочесть до нынешней весны. И каким же счастьем было свести наконец знакомство. На всякий случай, если вы, как я, откосили в школе или прочли половину (стандартный вариант: мальчики читают «Войну», девочки «Мир»), мой вам от всего сердца совет: вернитесь и перечитайте полностью. Или переслушайте, Толстой великолепен, а в Пьера, которого считала рохлей и пентюхом, я просто влюбилась. Неимоверной силищи, русский медведь, удивительной душевной тонкости, при том, он страдает от несправедливости мироустройства, мечется между долохово-куракинской компанией негодяев, гадкой Элен, у которой ищет душевного покоя. Затем пытается задавить душевную боль масонскими нововведениями и позже — своей идеей убить Наполеона, тем положив конец войне и спасши отчизну. И обретает гармонию в супружеском счастье с Наташей. Про его поездки в Петербург мне хочется думать, что это какое-то другое собрание единомышленников, не «Северное общество» — да, я эгоистка и не хочу для него казни или каторги, которые непременно случатся, коли так. Стану думать, что при Александре I было много разных клубов по интересам, члены которых рассуждали на тему «Как нам обустроить Россию», это уж при Николае гайки закрутили.
А кого к моей десятке героев-бунтарей добавите вы?
Текст: автор канала «Читаем с Майей» Майя Ставитская