Елена стояла возле гроба и плакала. Папы больше нет. Совсем нет. Ещё позавчера звонили друг другу, а теперь...
— Лена, иди сюда, — позвала Инга.
Мачеха вытирала красные глаза платочком. Выглядела убитой горем. Хотя Елена знала — актёрские это слёзы. Инга вообще умела притворяться. Три года назад тоже притворялась, что любит папу. А на самом деле нужна была ей только его квартира.
— Что тебе? — спросила Елена.
— Нам поговорить надо. Про завещание.
— Какое завещание?
— Ой, неужели папа тебе не сказал? — Инга изобразила удивление. — Он завещание написал. Мне квартиру оставил, а тебе дачу в деревне. Там, правда, крыша течёт, но зато своё.
У Елены земля из-под ног ушла. Не может быть! Папа бы ей сказал о таком. Они же родные люди, несмотря на все ссоры последних лет.
— Ты врёшь, — прошептала девушка.
— Что я, сумасшедшая, при всех людях врать? — Инга оглянулась на толпу скорбящих. — Потом поговорим подробнее. А сейчас неудобно.
Похороны прошли как в тумане. Люди подходили, жали руку, говорили слова соболезнования. Но Елена их не слышала. В голове крутилось одно: неужели папа правда оставил всё Инге?
После кладбища поехали домой. Народу набилось полная квартира. Сидели, ели поминальную кутью, вспоминали покойного. А Инга хозяйничала, разливала водку, принимала гостей. Как будто всегда здесь жила.
Елена сидела в углу и молчала. К ней подошла тётя Валя, мамина сестра.
— Ленок, что с тобой? Совсем бледная какая-то.
— Тёть Валь, а ты знаешь что-нибудь про завещание папы?
— Какое завещание? Он мне ничего не говорил. А что?
— Инга сказала, что он ей всю квартиру оставил.
Тётя Валя нахмурилась.
— Странно это. Твой отец всегда говорил, что квартира будет твоя. Ещё когда мама болела, обещал ей, что дочку не обидит.
— Может, он передумал из-за наших ссор?
— Да какие ссоры! Обычные семейные разногласия. Он тебя любил, это я точно знаю.
Когда гости разошлись, Инга подошла к Елене.
— Ну что, поговорим теперь спокойно?
— Покажи завещание.
— Зачем тебе? Не доверяешь, что ли?
— Хочу своими глазами увидеть папин почерк.
Инга замялась.
— Завещание у нотариуса лежит. Завтра схожу, оформлю всё как положено.
— Тогда я с тобой пойду.
— Не надо тебе туда ходить, нервы только трепать. Лучше подумай, куда переезжать будешь.
— Как переезжать? — не поняла Елена.
— Ну а как ты думала? Квартира теперь моя, значит, я решаю, кто тут живёт. А ты мне не родная. Зачем мне чужой человек в доме?
— Инга, ты что, совсем с ума сошла? Это мой родительский дом! Я тут выросла!
— Выросла и хватит. Пора самостоятельной становиться. У тебя работа есть, снимешь квартирку какую-нибудь.
— Я никуда не поеду!
— Поедешь, поедешь. Завтра моя сестра Ольга приезжает, ей комната нужна. Так что собирайся быстренько.
Елена не спала всю ночь. Сидела на своей кровати, в своей комнате, и не могла поверить в происходящее. Неужели завтра её выгонят из родного дома?
Утром Инга ворвалась без стука.
— Вставай! Ольга уже в дороге, через час будет. Где твои чемоданы?
— Инга, дай мне хотя бы неделю...
— Неделю? — мачеха всплеснула руками. — Да ты что! Ольга работу уже нашла, начинает завтра. Ей срочно обустраиваться надо.
Елена поняла — спорить бесполезно. Натянула джинсы, свитер, начала кидать вещи в сумки. Хорошо, подруга Марина согласилась приютить на пару дней.
— Не грусти так, — сказала Инга, наблюдая за сборами. — Дача-то всё равно твоя будет. Там домик небольшой, но симпатичный. Огород хороший. Поживёшь на природе, полезно для здоровья.
— Какая там зима? Дом не отапливается.
— Ну так весной переедешь. Или печку поставишь. В деревне люди как-то живут же.
Елена молчала. Инга явно хотела избавиться от неё навсегда. Даже эта дача наверняка выдумка.
Такси подъехало быстро. Водитель помог затащить чемоданы в багажник. Елена обернулась на прощание — в окне своей комнаты уже мелькала чужая фигура. Ольга не стала даже ждать, пока хозяйка уедет.
У Марины было тесно, но подруга не жаловалась.
— Живи сколько нужно, — сказала она. — Только давай разберёмся с этим завещанием. Что-то тут нечисто.
— А как разбираться?
— К нотариусу сходи. Узнай, действительно ли папа завещание писал.
Через три дня Елена набралась смелости и пошла в нотариальную контору. Нотариус Семён Петрович знал их семью много лет — оформлял квартиру, когда родители покупали.
— Завещание? — удивился он. — Никакого завещания ваш отец не составлял. Я бы помнил такое.
— А может, он к другому нотариусу обратился?
— Сомневаюсь. Обычно люди не меняют нотариуса без причины. Подождите, я коллегам позвоню.
Семён Петрович долго звонил, что-то уточнял. Потом покачал головой.
— Нет, Елена Викторовна. Никто из нотариусов города завещание на имя вашего отца не оформлял.
— То есть никакого завещания нет?
— Получается, что нет. А почему вы спрашиваете?
Елена рассказала про слова мачехи. Нотариус нахмурился.
— Если завещания нет, то наследство делится по закону. Жена и дочь — наследники первой очереди. Каждая получает половину имущества.
— Половину? — не поверила Елена.
— Именно так. Но вам нужно подать заявление о принятии наследства. Срок — шесть месяцев со дня смерти.
— А если я не подам?
— Тогда всё достанется жене.
Елена всё поняла. Инга рассчитывала именно на это — что падчерица не знает законов и просто исчезнет из её жизни.
— Я хочу подать заявление прямо сейчас, — сказала девушка.
— Хорошо. Распишитесь здесь. И принесите документы — паспорт, свидетельство о смерти отца, справку о родстве.
Оформив бумаги, Елена поехала к Инге. Пора было расставить точки над i.
Дверь мачеха открыла не сразу.
— Чего тебе? — спросила недовольно.
— Поговорить нужно. Впускай.
— О чём нам говорить? Всё уже решено.
— Инга, я знаю, что завещания никакого нет. Была у нотариуса.
Лицо мачехи изменилось. Но она быстро взяла себя в руки.
— Ерунда какая-то. Завещание есть, просто не у того нотариуса искала.
— У всех искала. Никто не составлял завещание на папино имя.
— Может, он у частного юриста оформлял...
— Инга, хватит врать! — взорвалась Елена. — По закону половина квартиры моя! И я уже подала заявление о принятии наследства!
Мачеха поняла, что попалась. Стояла и тупо моргала глазами.
— Ладно, — сказала наконец. — Допустим, ты права. И что дальше? Как мы жить будем? Вместе, что ли?
— Можно квартиру продать и деньги разделить.
— Продать? — ахнула Инга. — Моё жильё продать? Да ты с ума сошла!
— Не твоё, а наше. Или выплачиваешь мне стоимость моей доли.
— Откуда у меня такие деньги?
— Не моя проблема.
Инга зашлась в крике.
— Да как ты смеешь! Я твоему отцу три года жизни отдала! Готовила, стирала, ухаживала! А ты что сделала? Только ссорилась с ним!
— Если бы не ты, никаких ссор не было бы.
— Это ты во всём виновата! Отец от тебя устал! Говорил мне: "Инга, дочка меня разочаровала. Неблагодарная выросла".
Елене стало больно. Неужели папа правда так думал?
— Даже если так, это не лишает меня права наследства, — сказала она твёрдо.
Инга поняла, что игра проиграна.
— И что ты хочешь?
— Верни мои вещи. Мамины украшения, фотографии, папины книги.
— Какие ещё вещи? Ничего я не брала.
— В шкатулке на комоде лежали мамины серьги и кольца. Где они?
— Понятия не имею.
— Ладно. Завтра приду с полицией, пусть они ищут.
Мачеха испугалась.
— Стой! Может, что-то и есть... Сейчас посмотрю.
Через десять минут Инга вернулась с маленькой шкатулкой и стопкой фотографий.
— Вот. Забирай.
Елена открыла шкатулку. Мамино обручальное кольцо, золотые серёжки, цепочка с крестиком — всё на месте. На фотографиях смотрели родители, совсем молодые и счастливые.
— Теперь о квартире, — сказала Елена. — У тебя есть время подумать. Либо выкупаешь мою долю, либо продаём и делим деньги пополам.
— Где же я возьму столько денег?
— Можешь в рассрочку платить. Я не жадная.
Инга кисло усмехнулась.
— Хорошо. Сколько ты хочешь?
Елена назвала сумму — половину рыночной стоимости квартиры.
— Такие деньги я и за всю жизнь не заработаю, — пожаловалась мачеха.
— Тогда продаём.
— Ладно, ладно. Буду платить по десять тысяч в месяц.
— Мало. Пятнадцать.
— Откуда у меня пятнадцать тысяч? Зарплата-то копеечная.
— Тогда устраивайся на вторую работу. Или ищи богатого жениха.
Инга поморщилась, но согласилась.
Полгода тянулось оформление наследства. Инга каждый месяц приносила Елене обещанные деньги, но делала это с таким видом, будто девушка отнимала у неё последний кусок хлеба.
— Из-за тебя мне даже на еду не хватает, — жаловалась мачеха.
— Зато на сигареты и водку хватает, — отвечала Елена, глядя на красные глаза и трясущиеся руки бывшей мачехи.
— Я не пью!
— Конечно. От горя, наверное, так выглядишь.
Когда все документы оформились, Елена получила на руки бумаги, подтверждающие её права на половину квартиры. Теперь можно было не бояться — Инга ничего не сможет сделать.
На полученные от мачехи деньги Елена купила небольшую однокомнатную квартиру в новом районе. Не такую большую, как родительская, зато своя. Никто не сможет её выгнать.
С Ингой они больше не общались. Иногда встречала её знакомых, которые рассказывали новости. Ольга, сестра мачехи, так в городе и не прижилась — уехала обратно в деревню. Сама Инга часто болела, жаловалась всем подряд на здоровье и безденежье.
— Она всё про тебя вспоминает, — рассказывала как-то соседка тётя Клава. — Говорит, что ты её до нищеты довела.
— Сама довела, — отвечала Елена. — Могла по-честному поступить, предложить разделить квартиру. Так нет же, захотелось всё себе забрать.
— А она всё твердит, что ты неблагодарная. Типа, отец тебя не любил, а она его утешала.
— Пусть говорит что хочет. Мне всё равно.
И это была правда. Елена больше не переживала из-за Инги. У неё началась новая жизнь — своя квартира, интересная работа, планы на будущее. А что касается мачехи... Каждый получает по заслугам. Инга выбрала обман и жестокость, думала, что так легче добиться своего. Ошиблась.
Иногда Елена вспоминала отца и жалела, что они не успели помириться. Но винила в этом не себя, а Ингу. Эта женщина с первого дня настраивала мужа против дочери, сеяла раздор в семье. А потом ещё имела наглость требовать благодарности.
Нет, Елена не жалела о том, что отстояла свои права. Справедливость восторжествовала, и это главное.