Я шла медленно, словно боялась пройти мимо этого запаха — густого, медового, липового. Солнце пробивалось сквозь зелёные кроны, и в воздухе плавали золотые пылинки. На углу, где улица выходит к парку, стоит старая скамейка. Её доски потемнели от дождей, но крепко держатся на своих ножках, словно помнят сотни историй. На скамейке сидела пожилая женщина в светлом платке на шее. Она отламывала кусочек хлеба, крошила в ладонь, и воробьи садились прямо на руку, как свои. — Они не боятся? — заметила я. — Нет, — улыбнулась она. — Я всегда с ними здороваюсь. Мы поговорили о погоде, о птицах, о том, что липа в этом году зацвела особенно рано. Перед уходом женщина вдруг провела ладонью по стволу и тихо сказала: — Спасибо. Я удивлённо посмотрела на неё. — Она меня однажды спасла... почувствовала...поддержала — призналась женщина. — Тогда я шла сюда, как в тумане, с сердцем, которое не знало, как биться дальше. Села… И сорвалась маленькая веточка, вся в цвету, легла на ладонь. Запах был свежий, ка