— Я больше не буду молчать! — голос Светланы дрожал от гнева, когда она увидела своё имя, вычеркнутое из документов. — Вы специально всё это подстроили!
Рука сжимала телефон так сильно, что костяшки пальцев побелели. На кухне стояла тишина. Только часы на стене отмеряли секунды. Светлана смотрела на бумаги, разложенные перед ней на столе. Документы на квартиру. Те самые, которые должны были стать гарантией их с Павлом будущего.
Но её имени там не было.
Три года назад, когда они только поженились, всё казалось таким простым и понятным. Павел — заботливый, внимательный, готовый ради неё на всё. Его мать, Людмила Петровна, встретила невестку с распростёртыми объятиями. Милая женщина, всегда улыбающаяся, всегда готовая помочь.
— Светочка, милая, вы же теперь семья! — говорила она тогда. — Зачем вам тратиться на съёмную квартиру? Переезжайте к нам, места всем хватит!
И они переехали. В большую трёхкомнатную квартиру в центре города. Светлана тогда только устроилась на работу после университета, зарплата была небольшая. Павел работал в строительной компании своего дяди, получал неплохо, но нерегулярно.
— Не переживайте о деньгах, — успокаивала Людмила Петровна. — Главное, чтобы вы были вместе, чтобы любили друг друга. А остальное приложится.
Первые месяцы действительно были похожи на сказку. Свекровь готовила вкусные обеды, помогала с домашними делами, давала советы. Правда, советов становилось всё больше.
— Светочка, зачем ты так поздно приходишь с работы? Павлуша уже дома, голодный сидит.
— Светлана, ты неправильно гладишь рубашки. Давай я тебе покажу.
— Милая, разве можно так готовить борщ? У нас в семье совсем другой рецепт.
Сначала Светлана старалась не обращать внимания. Подумаешь, у каждого свои привычки. Она училась готовить по рецептам свекрови, старалась приходить домой пораньше, даже если это означало недоделанную работу в офисе.
Но потом начались разговоры о детях.
— Вам уже пора подумать о ребёночке, — заводила свекровь за ужином. — Мне уже шестьдесят, хочется внуков понянчить.
— Мама, мы ещё не готовы, — отвечал Павел. — Нужно сначала встать на ноги.
— Какие ноги? Вы живёте в моей квартире, я вам помогаю. Чего ещё ждать?
Светлана молчала. Она действительно хотела детей, но не сейчас. Не в квартире свекрови, где каждый её шаг контролировался, где она чувствовала себя гостьей.
Через год она получила повышение. Теперь её зарплата была выше, чем у Павла. Она предложила снять квартиру.
— Зачем? — удивился муж. — Нам же хорошо здесь.
— Павел, мы взрослые люди. Нам нужно своё пространство.
— Мама обидится. Она столько для нас делает.
И они остались. А Людмила Петровна действительно делала много. Покупала продукты, готовила, убирала. И постоянно напоминала об этом.
— Я целый день на кухне стою, для вас стараюсь!
— Квартиру всю перебрала, чтобы вам удобно было!
— Денег сколько трачу на продукты, коммуналку!
Светлана начала отдавать часть зарплаты на хозяйство. Свекровь принимала деньги с таким видом, будто делала одолжение.
А потом случилось то, что изменило всё.
Бабушка Павла, мать Людмилы Петровны, тяжело заболела. Старушка жила одна в небольшой квартире на окраине. Людмила Петровна ездила к ней каждый день, но этого было недостаточно.
— Нужно забрать маму к нам, — заявила она однажды. — Света, ты же не против? Она займёт маленькую комнату, вы даже не заметите.
Светлана не была против. Она любила бабушку Зину, милую старушку с добрыми глазами и тихим голосом. Но она знала, что это означает ещё меньше личного пространства, ещё больше контроля.
Бабушка Зина переехала. И неожиданно всё стало... лучше? Старушка оказалась прекрасной собеседницей, она не лезла с советами, не критиковала. Наоборот, часто вставала на сторону Светланы.
— Людочка, оставь молодых в покое, — говорила она дочери. — Пусть сами разбираются.
— Мама, я же помогаю!
— Помощь хороша, когда о ней просят.
Людмила Петровна обижалась, дулась, но при матери вела себя сдержаннее.
Прошёл ещё год. Бабушка Зина всё больше слабела. Однажды она позвала Светлану к себе.
— Светочка, мне нужно тебе кое-что сказать, — прошептала она. — Я чувствую, что скоро уйду. У меня есть квартира, та самая, где я жила. Я хочу, чтобы она досталась тебе и Павлику.
— Бабушка Зина, не говорите так...
— Слушай меня, девочка. Я всё видела, всё понимаю. Людочка моя властная, я знаю. Ей трудно отпустить сына. Но вам нужно жить отдельно. Квартира небольшая, но своя. Я уже всё оформила у нотариуса. Завещание на вас двоих.
Светлана не знала, что сказать. Она обняла старушку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Через месяц бабушки Зины не стало. Она ушла тихо, во сне. На похоронах Людмила Петровна рыдала, Павел молча стоял рядом, Светлана держала его за руку.
После поминок, когда все разошлись, Людмила Петровна вдруг спросила:
— Мама ничего вам не говорила? Про квартиру?
Светлана и Павел переглянулись.
— Она оставила завещание, — тихо сказал Павел. — На нас двоих.
Лицо свекрови изменилось. Из скорбящей дочери она мгновенно превратилась в разъярённую фурию.
— Как на вас двоих? Это квартира моей матери! Она должна достаться мне!
— Мама, бабушка сама так решила...
— Это всё она! — Людмила Петровна ткнула пальцем в Светлану. — Это ты её обработала! Втёрлась в доверие!
— Людмила Петровна, я ничего...
— Молчи! Я всё про тебя знаю! Пришла в наш дом, прикинулась овечкой! А сама что? Квартиру захотела получить!
Скандал был страшный. Людмила Петровна кричала, обвиняла, угрожала. Павел пытался её успокоить, но безуспешно.
— Или квартира остаётся мне, или убирайтесь оба! — заявила она в конце.
Они ушли в свою комнату. Павел сидел на кровати, обхватив голову руками.
— Может, действительно отдать ей квартиру? — тихо спросил он.
Светлана посмотрела на мужа. Неужели он серьёзно?
— Павел, это воля твоей бабушки. Она хотела, чтобы у нас было своё жильё.
— Но мама...
— Твоя мама всю жизнь будет нами манипулировать! Сегодня квартира, завтра что? Ты хочешь всю жизнь прожить под её каблуком?
Павел молчал. А потом вдруг сказал:
— Мама права в одном. Бабушка действительно любила тебя больше.
— И что?
— Может, квартиру оформить только на тебя? Тогда мама успокоится. Формально квартира не будет моей.
Светлана не поверила своим ушам.
— Ты серьёзно предлагаешь мне взять всю ответственность на себя?
— Света, это же формальность. Мы семья, какая разница, на кого оформлено?
Но Светлана уже понимала — разница есть. Огромная разница.
На следующий день она пошла к нотариусу одна. Завещание было составлено чётко — квартира в равных долях ей и Павлу. Нотариус, пожилой мужчина с усталыми глазами, внимательно посмотрел на неё.
— Вы можете отказаться от наследства в пользу другого наследника, — сказал он. — Но подумайте хорошо. Решение будет окончательным.
Светлана думала. Думала о том, как Людмила Петровна контролирует каждый их шаг. Как Павел не может ей противостоять. Как бабушка Зина смотрела на неё с надеждой.
— Я принимаю наследство, — твёрдо сказала она.
Дома разразился новый скандал. Людмила Петровна устроила настоящую истерику.
— Значит, так! — кричала она. — Раз вы такие самостоятельные, живите как хотите! Но в моём доме вам больше не место!
— Мама, успокойся, — пытался урезонить её Павел.
— Не смей мне указывать! Ты предал меня! Предал родную мать ради этой!
«Этой» — Светлана усмехнулась. Три года она старалась угодить свекрови, а теперь стала «этой».
Они начали собирать вещи. Павел молча складывал одежду в сумки, Светлана упаковывала книги и документы. Людмила Петровна заперлась в своей комнате, демонстративно не выходя.
Квартира бабушки Зины оказалась маленькой, но уютной. Однокомнатная, с крошечной кухней и совмещённым санузлом. Но своя.
Первую неделю они обустраивались. Светлана с упоением выбирала шторы, Павел собирал купленную мебель. Казалось, всё наладилось.
Но потом Павел начал ездить к матери. Сначала «просто проведать», потом «помочь с ремонтом», потом «она же одна совсем».
— Павел, она взрослая женщина. Справится.
— Света, она же моя мать. Я не могу её бросить.
Светлана не возражала. Пусть ездит, если хочет. Главное, что у них теперь есть своё пространство.
Но через месяц Павел пришёл с новостью.
— Мама хочет продать свою квартиру и купить две поменьше. Одну себе, одну нам.
— Зачем? У нас есть квартира.
— Ну, эта маленькая совсем. А если дети будут?
— Павел, мы справимся. Не нужно нам ничего от твоей матери.
— Света, она хочет помочь. Она извиняется за тот скандал.
Светлана почувствовала тревогу. Людмила Петровна никогда просто так не извинялась.
— И на кого будет оформлена эта новая квартира?
Павел замялся.
— Ну, мама думает, что лучше на меня. Чтобы уравновесить. У тебя же есть бабушкина квартира.
Вот оно. Светлана всё поняла. Свекровь нашла способ вернуть контроль.
— Нет, — твёрдо сказала она.
— Света, ну что ты как маленькая? Это же выгодно!
— Выгодно кому? Твоей матери, которая сможет в любой момент выставить меня на улицу?
— Да не будет она...
— Будет, Павел. Обязательно будет. При первом же конфликте.
Они поссорились. Впервые за три года брака по-настоящему серьёзно. Павел обвинял жену в эгоизме, Светлана — мужа в слабохарактерности.
На следующий день Павел уехал к матери и не вернулся. Позвонил вечером, сказал, что ему нужно подумать.
Светлана осталась одна в маленькой квартире. Она сидела на кухне, пила чай и думала. О том, как всё начиналось. О том, как она любила Павла. О том, как хотела семью.
Телефон зазвонил неожиданно. Номер был незнакомый.
— Светлана? Это Анна, помощница нотариуса Сергея Михайловича. Вы были у нас месяц назад по поводу наследства.
— Да, я помню.
— Вам нужно срочно приехать. Есть важная информация по вашему делу.
Светлана поехала, гадая, что могло случиться. В нотариальной конторе её ждал сюрприз. Людмила Петровна сидела в приёмной с каменным лицом.
— Проходите обе, — пригласил нотариус.
В кабинете он достал папку с документами.
— Госпожа Людмила Петровна обратилась ко мне с просьбой оспорить завещание её матери. Она утверждает, что покойная находилась под давлением.
Светлана посмотрела на свекровь. Та сидела с высоко поднятой головой.
— Однако, — продолжил нотариус, — у меня есть видеозапись составления завещания. Зинаида Фёдоровна специально попросила записать процедуру, предвидя возможные споры.
Он включил планшет. На экране появилась бабушка Зина, сидящая в этом же кабинете.
— Я, Зинаида Фёдоровна Крылова, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю свою квартиру внуку Павлу и его жене Светлане в равных долях. Это моё личное решение, принятое без какого-либо давления. Я знаю, что моя дочь Людмила будет против, но я считаю, что молодой семье нужно своё жильё. Людмила обеспечена, у неё есть квартира. А молодым нужна помощь. Светлана — хорошая девушка, она любит моего внука и заботилась обо мне в последние месяцы. Я хочу, чтобы у них всё было хорошо.
Запись закончилась. В кабинете повисла тишина.
— Как видите, — сказал нотариус, — завещание составлено по всем правилам. Оспорить его не получится.
Людмила Петровна встала и, не говоря ни слова, вышла из кабинета.
Светлана осталась.
— Спасибо, — сказала она нотариусу.
— Не благодарите меня, благодарите Зинаиду Фёдоровну. Мудрая была женщина.
Дома Светлану ждал Павел. Он сидел на кухне с понурым видом.
— Мама позвонила, — сказал он. — Рассказала про видео.
— И?
— Прости меня, Света. Я был не прав. Мама... она всю жизнь мной манипулировала. А я даже не замечал. Привык.
— Что теперь?
— Не знаю. Мама сказала, что если я останусь с тобой, она меня знать не хочет.
— И ты выбрал её?
— Нет, — Павел поднял голову. — Я выбрал нас. Если ты ещё хочешь этого «нас».
Светлана села напротив мужа. Она смотрела на него — растерянного, виноватого, но решительного.
— Павел, я люблю тебя. Но я не могу жить под контролем твоей матери.
— И не нужно. Мы будем жить здесь, в нашей квартире. А с мамой... Может, со временем она поймёт и примет.
— А если нет?
— Тогда это её выбор.
Они обнялись. Впервые за долгое время Светлана почувствовала, что у них есть будущее.
Прошло полгода. Людмила Петровна не звонила, не приходила. Павел несколько раз пытался с ней связаться, но она не отвечала.
А потом неожиданно позвонила.
— Павлик, — голос был тихий, усталый. — Можно мне прийти?
Она пришла через час. Постаревшая, осунувшаяся. Села на кухне, приняла предложенный чай.
— Я думала, — начала она. — Много думала. Я всегда хотела контролировать всё. Твоего отца это в своё время и оттолкнуло. Он ушёл, когда тебе было пять. Я решила, что больше никого не подпущу близко. Буду сама всё решать.
Павел молчал, Светлана тоже.
— Мама была права, — продолжила Людмила Петровна. — Я душила тебя своей заботой. И Свету... Светлана, прости меня. Я вела себя ужасно.
— Людмила Петровна...
— Нет, дай договорить. Я понимаю, что вы можете не простить. Но я хочу попробовать всё исправить. Не жить с вами, боже упаси. Просто... быть нормальной матерью и свекровью. Если вы позволите.
Светлана и Павел переглянулись.
— Мама, — сказал Павел. — Мы рады, что ты это понимаешь. Давай попробуем начать сначала. Но с чёткими границами.
— Да, — кивнула Людмила Петровна. — С границами.
Она ушла через час. Обещала позвонить через неделю, чтобы пригласить на ужин. В ресторан, не к себе домой.
Светлана и Павел остались вдвоём.
— Думаешь, она изменится? — спросил он.
— Не знаю. Но попытаться стоит.
— Света, а если у нас будут дети...
— То мы вырастим их самостоятельными людьми. Которые не боятся устанавливать границы.
— И не позволяют собой манипулировать?
— Именно.
Они улыбнулись друг другу. За окном садилось солнце, окрашивая маленькую кухню в тёплые тона. Их кухню. В их квартире. В их жизни.
А на столе лежали те самые документы, с которых всё началось. Только теперь имя Светланы там было. Рядом с именем Павла. Как и должно быть в настоящей семье.