Если бы мне, в начале пути, эти трое сказали, что мы будем так долго идти, я бы триста раз подумала над этим предложением. По моим подсчетам мы шли уже восемь дней, восемь тяжёлых, дождливых дней. Если раньше, я очень любила дождь, то теперь готова была поспорить сама с собой по этому поводу. Мокрая одежда липла к телу и было противно двигаться в ней, спать приходилось, сидя под деревьями, если они встречались на пути, что бы еще больше воды не натекло за шиворот, хоть с барского плеча Зоран и выдал мне свой запасной плащ с капюшоном, он не сильно спасал ситуацию. По густому лесу мы шли всего лишь два дня, в нем дождь не так сильно чувствовался, кроны деревьев, немного защищали от влаги, но когда, ежедневно, мы выходили к перелескам, то дождь становился ужасной помехой. И вот, сегодня, проснувшись и увидев, что дождь прекратился, я не сдержалась и захлопала в ладоши.
- Ты как ребенок, - улыбнулся Зоран, а я уже привыкла к его улыбке и не считала ее сильной уж кровожадной.
Он собрал хворост и колдовством вытягивал влагу из него.
- А почему мы так не делали во время дождя?
- Потому что в этом не было смысла, лишняя трата энергии. Потом концентрируйся, впадай в транс, восстанавливай силы, а в такую погоду этого делать вообще не хочется.
- А долго нам еще идти, а то эти степи надоели?
- Это вообще то не степи, - начал занудную песню Теорион, - это перелески, они как реки, соединяют один лес с другими, давая, возможность лесу разрастись.
Я не слушала гнома, он, если честно мне ужасно надоел, на каждое мое слово у него было пятьдесят своих, и причем таких, которых я большинство и не слышала не разу, лишь догадывалась об их смысле.
В этом мире именно гномы были любителями природы, Теорион, часто, прислонившись к дереву, что-то шептал ему, разговаривал с листьями, гладил траву, в моем мире гномы, в большинстве случаев, описаны как войны, возросшие в подземельях, с грубой душой и телом, но Теорион был не таким, да он был не высок ростом, но изящен и грациозен, на этом его плюсы заканчивались, в целом он был очень грубым, эгоистом, превозносящим себя на первое место. Я старалась с ним не разговаривать, а то потом его болтовню можно было остановить только заклинанием Зорана.
- Мы скоро придем, - так же, не обращая внимания на гнома, ответил мне эльф, вглядываясь вдаль. – за следующем перелеском, исток реки и деревня, пока ничего не могу сказать про нее, слишком далеко находимся.
- Ты так хорошо видишь?
- Мое зрение даровано нам Хищными птицами, которые в нашем клане являются священными животными, они направляют наши глаза, даруя свое могущество.
Я смотрела на Агния с открытым ртом, вот как мне воспринимать эти слова? Толи что они реально от птиц берут зрение, то ли это просто аллегория. Что за мир мне такой попался, не могла что ли оказаться в таком же мире как у нас? С телефоном, интернетом, машинами, я так предполагаю, что моя жизнь в этом мире будет ой как не легка, без всех благ цивилизации, к которым я привыкла.
Опустив голову вниз, я прошла к ближайшему дереву и уселась под ним, пока мои спутники занимались обыденными делами, искали хворост посуше и готовили завтрак. А в моей душе творился хаос, каждый раз думая о доме мое сердце разрывалось от боли. Мысль о близких людях не давала спать по ночам, они снились мне каждую ночь, снилось как мама плачет от новости, что меня больше нет, хотя я жива, со мной все хорошо, но они об этом никогда не узнают, я не смогу больше услышать их голос, даже не смогу отправить самое обычное, бумажное письмо, я ничего не смогу сделать для них, находясь в этом мире.
- Чужанка, пошли трапезничать, - позвал меня Зоран.
Вытерев слёзы, я отправилась к спутникам, которые уже поедали теплые лепёшки и жареную птицу.
- А можете выполнить мою просьбу? - крутя в руках кусочек хлеба, спросила я.
- Если она в наших силах, то конечно, - ответил Агний с набитым ртом.
- Не называйте меня, пожалуйста, Чужанкой, такое не красивое слово. Холодное. Меня Маша зовут, можно Мари, Марундик, Маруся, вариантов много на самом деле, просто мне так привычнее.
- Маша, так Маша, - улыбнулся Зоран, а у меня немного потеплело на душе.
Подкрепившись мы отправились в путь, тот факт, что идти оставалось совсем чуть-чуть придавал сил.
- Агний, а помнишь ты говорил, что при ритуале происходит обмен энергиями? - решила поспрашивать эльфа я, мне нравилась его манера разговора, поэтому я старалась разузнать у него побольше информации об этом мире.
- Да, в каждом человеке есть негативная и положительная энергия, они должны находится в постоянном балансе друг с другом, если одна из них начинает преобладать, то со временем последствия обрушаются на эмоциональное состояние человека. Когда в лесу я проводил тот ритуал, то в тебе скопилось много отрицательной энергии, которая влияла на твое физическое состояние.
- Но почему плохо, когда положительная энергия преобладает?
- Так уж заведено, что положительная энергия, при избытке, имеет свойство быстро иссякать, она сочится из всего тела, и поначалу дает большой всплеск сил, но также является подкормкой для негативной энергии, чем больше тратится положительной энергии, тем больше отрицательная потом завладеет тобой, поэтому только в балансе, две эти энергии, делают человека счастливым.
- А энергия колдунов она другая?
- Конечно, у них она универсальная, не разделенная на негативную и положительную, она единым потоком течет в их телах, именно поэтому они умеют колдовать.
- Дошли! – донесся до нас радостный крик Теориона, который ускакал далеко вперед.
Посмотрев в ту сторону, я увидела дома, обычные деревенские домики, которые встречались в старых деревнях в моем мире, но выглядели они очень угрюмо и я, в тот момент, даже не представляла, как тяжело мне будет в этом месте.
***
Жизнь в деревне другого мира была тяжёлой, наверное, любая жизнь в деревне тяжелая, мне как городскому жителю все казалось адом. Здесь вся работа делалась своими руками, водопровод и канализация, все это чудесный сон прошлого, вода из общего колодца, стирка на реке, туалет на улице, для помывки только баня и речка… Я вроде бы привыкла, но очень часто во снах мне снится горячая ванна, теплый туалет и стиральная машинка.
Три года прошло с того момента как трое спутников привели меня в эту деревню. И все эти три года я не знала ничего об их судьбе. Хоть это было сложно понять, но для меня они были чем-то особенным, вроде как близкими людьми. Они были первыми, кто встретился мне на моем пути, помогли мне, не бросив в пучине новых эмоций и осознания, а сейчас я одна, люди деревни до сих пор воспринимают меня как чужую, не от их мира. Дети каждый раз прибегают к моему дому, заглядывают в окна, наблюдая за мной. Ходят за мной по пятам, правда прячутся, думая, что я их не вижу, но да не важно, они мне не мешают и не надоедают. В этом мире нет работы, все держится на домашнем хозяйстве, по крайней мере здесь, в деревне, возможно, в больших городах люди ходят на работу, чем-то занимаются, но здесь, здесь глушь и тишина, о деньгах эти люди даже не слышали ничего.
-Маша,- за дверью послышался голос соседки Купавы, она единственная не боялась меня и частенько приходила ко мне в гости,- ты дома?
- Да, заходи, -крикнула я, из комнаты, домывая полы.
- Все чистоту наводишь, - увидев, чем я занимаюсь, констатировала факт соседка, молодая женщина на вид лет тридцати, может и больше, жители деревни в большинстве не считают года и не празднуют дни рождения.
- Да, босиком же хожу, не привыкла, что к ногам в доме все липнет.
- Чистюля.
Что поделать, если в этом мире не предусмотрели носки или домашние тапочки, одни галоши, на все случаи жизни.
Дом мне выделили сразу, как только мы оказались у старосты. Поначалу он хотел отдать мне старый заваливающейся, с подтекающей крышей, дом, который стоял на самом краю деревни, заросший высокой травой, но Зоран, лишь услышав про этот дом, тут же повел нас в другую сторону. Шли мы не долго, и я видела, как староста начинал нервничать. Мы остановились у простого деревянного дома, пару окон которого были выбиты, забор стоял слегка покосившийся.
- Хозяин этого дома утоп в прошлом году, - не смотря на старосту, но обращаясь к нему, осматривая дом, вещал Зоран, - он бесхозный, так что для Маши вполне подойдёт.
Старосте нечего было возразить, он скрепя сердце отдал мне этот дом и забыл про мое существование. Мои спутники пару дней пробыли в этом доме, помогая мне с мелким ремонтом, Агний и Зоран вставили стекла в окна, Теорион починил забор с калиткой, в доме оказалось все что необходимо для жизни, кроватей в этом мире не было, все спали на длинных скамейках, стеля сверху специальные небольшие матрасики, набитые сухой травой, они называли его сенник. Одеял и подушек здесь тоже нет, радуйся, что матрасик, без жучков внутри, есть. Пока ребята были в доме, чувствовалось движение, мне не было одиноко, но как только они отправились в свой путь, меня поглотило одиночество. Усевшись в угол дома, обхватив колени руками, я ревела как никогда в своей жизни. Отчаяние, вот что было со мной в тот момент в доме. Одна в чужом мире. Там, где нет ни одного близкого человека, где нет привычных вещей, где невозможно стать частью этого мира, тебе всегда будут тыкать словом Чужанка, если не в лицо, так за спиной, говорить всякие гадости. В таком положении я просидела два дня, пыталась взять себя в руки, но лишь расцепляла пальцы, как тут же страх подбирался ко мне, и я снова оказывалась в зыбкой топи отчаяния. Из такого состояния меня и вывела Купава, являясь очень любопытной женщиной, она не смогла пройти мимо того, что в соседний дом заселилась какая-то особа из другого мира. Первые дни она не подходила из-за моих спутников, потом давала мне время привыкнуть к дому, но, когда я не появилась на третий день в поле ее зрения, она решилась сама зайти в гости. Я не помню, как она тянула меня из угла, как усаживала за стол, бежала к себе домой за горячим чайником, отпаивала меня, травяным настоем, слушала мою несвязную речь, о том, что я бедная несчастная, гладила по голове и вытирала слезы. Наверное, если бы не она, я не смогла бы прийти в себя. В тот день она уложила меня спать, а сама всю ночь просидела рядом со мной, сторожа мой сон. Утром она накормила меня своей вкусной выпечкой и просила рассказать все что со мной произошло. Вот так Купава и стала самым близким человеком для меня в этой деревне. Мы вместе ходили на реку стираться, в лес за грибами и ягодами, сушили травы вместе, занимались хозяйством, курочками, кабанами, свиней здесь не водилось, только кабаны, которых ловили в детском возрасте в лесу, убивая их мать на мясо, а малышей выращивали в деревне, до определенного возраста. В деревне не было суеты, жизнь казалась размеренной и спокойной, никто никуда не торопился, ранние подъемы, со временем, перестали быть в тягость, особенно в теплую пору, когда солнце потихоньку пробуждает природу от ночного сна, чувствуется безмятежность. Ты выходишь во двор, вдыхая свежий и чистый запах, слушая щебечущих птах и в душе, в этот момент, умиротворение. Потом ты, конечно же вливаешься в работу, потому что жизнь без физической работы здесь, в деревне, не возможна, даже если ты думаешь, что все сделал, все равно найдется то, что нужно доделать, либо переделать, но жизнь уже не кажется пустой и никчёмной, даже находясь в таком месте.
- Маша, я вот знаешь, о чем подумала, - Купава уселась на табурет у стола, - у меня тетка в городе живет, старая совсем, ухаживать не кому, дети сгинули в лесах, когда Вайоры вернулись в наш мир, а ей уход нужен. Тебе терять не чего, здесь жизнь не сахар, а там город, возможностей больше, сможешь жизнь свою устроить, ты молодая, красивая.
Я от такого предложения немного опешила.
- Ты мне предлагаешь уехать?
- Ты не подумай, она женщина хорошая, без гонора, сама себя обслуживать может, но дом требует молодой руки, да и за ней пригляд нужен, с памятью, немного, проблемы начались, а я не могу, ты же знаешь, Добран против переезда, да и дети не захотят менять лес и речку на мощенные улицы, - Купава тарахтела не переставая, боялась, что она не успеет мне сказать много положительных доводов, пока я окончательно не отвергла ее предложение.
- Купава, ты правда предлагаешь мне уехать? – чуть не плача, я падаю на колени возле нее и вцепляюсь в ее руки.
- Маша, если ты не хочешь…
- Нет, хочу, очень хочу, здесь только ты одна меня принимаешь, а остальные бояться, хочу жить спокойно, что бы люди не знали о моем происхождении. – слезы сами потекли из глаз.
- Маша, - Купава вытирала мои слезы и улыбалась. – как же хорошо, что ты у меня есть, моя спасительница.
Кто еще для кого был спасителем, это, конечно, спорный вопрос, но уже через два дня, Купава с мужем провожали меня к основной дороге, что бы я на перекладных могла добраться до города.
- Маша, - Купава переживала не меньше моего, - запомни, в котомке письмо для тетки Улады, она его прочитает и сразу тебя примет, я написала, что ты моя сестра Марфа, и готова ей помочь, поэтому с этого дня, забудь, что ты Маша.
- Знаешь, в моем мире тоже есть имя Марфа, только оно считается забытым, сейчас им никого не называют, а может быть оно и является прародителем моего имени.
- С Богом, девочка моя,- Купава обняла меня очень крепко, и я прижала ее к себе, тяжело расставаться с человеком, который сделал для тебя очень много хорошего.
Купава с Добраном долго стояли и махали мне в след, пока телега увозила меня в новое будущее, покрытое неизвестностью и моим страхом. В пути я провела четыре дня, проезжая мимо таких же деревушек, как та, что я покинула, менялись только лица людей, а дома были сделаны как под копирку, однообразные, серые, но вот город… город был совершенно другим. Из далека, в глаза бросались высокие башни, с цветными витражами на окнах, некоторые из них соединялись между собой мостами, которые мерцали, переливались нежными, теплыми цветами, на каждом доме развивались небольшие флаги, а на больших городских вратах висело серое полотно с изображением большого орла.
Вообще атмосфера в городе была настолько приятной, что как только мы въехали в него, я спрыгнула с телеги и решила самостоятельно найти нужный мне дом. Ноги легко ступали по мощеным улицам, всюду, в кадках, были высажены цветы, город можно сказать благоухал ими, много зелени вокруг, цветущие плодовые деревья, придавали городу сказочности, не ожидала я такой красоты увидеть здесь, а люди, какие они улыбчивые, в моем мире и то таких людей невозможно было встретить, а тут, горожане, словно радовались жизни, не правильное слово я подобрала, они ПРОСТО радовались жизни. Спрашивать дорогу у таких людей было одно удовольствие, они с радостью откликались на просьбу о помощи, одна девушка, даже, проводила меня до нужного дома, который спрятался между двумя цветущими сливовыми деревьями. Небольшой, уютный, двухэтажный дом, сделанный из неизвестного мне желтого камня, точно не из кирпича, размер камней был разный, где-то с ладонь, а в каких-то местах в десять раз больше, хотя я и в своем мире не шибко разбиралась в строительных материалах, но про этот точно могу сказать, в моем мире из таких камней ничего не строили. На подоконниках, красивых окон, которые по форме напоминали арки, росли живые цветы разнообразной расцветки. Сам дом был огорожен, небольшим заборчиком, который я смело могла перешагнуть, но завидев калитку, я поспешила к ней. Хозяйка занималась кустарниковыми растениями, что росли под окнами на первом этаже, зайдя в калитку, я сразу же достала письмо от Купавы и осторожно подошла к женщине.
- Доброго дня, - начала я, похлопав аккуратно ее по плечу.
Старушка оглянулась, ее большие, добрые, голубые глаза выдавали в ней очень положительного человека.
- Доброго, дитя, что-то хотела? – улыбаясь ответила она, снимая платок с седых волос и перевязывая его по новой.
- Да, я вот, от Купавы, - дрожащим голосом протарахтела я, протягивая ей письмо.
Она осторожно взяла бумагу из моих рук и начала читать, прислонив письмо близко к лицу. Я ждала, за время пути я так и не прочитала это письмо, что написала Купава своей родственнице, хотя, возможно, и надо было, но я почему-то не решилась. Пока женщина читала письмо я переминалась с ноги на ногу, так волновалась я последний раз на защите диплома в институте, руки тряслись, а в горле образовался ком, который невозможно было проглотить. Подняв на меня свои красивые глаза, она улыбалась, чисто и открыто.
- Ну как же долго я тебя ждала, моя, ты золотая, - раскрыв руки она обняла меня так крепко, как обнимают родных людей. – ты, просто не представляешь, какая жизнь нас с тобой дальше ждет.
Улада оказалась достаточно бойкой старушкой, я даже подумывала, что она попросила приехать к себе помощницу лишь для того, чтобы ей не было скучно. Разговаривала она много, начиная с самого утра и заканчивая уже лежа в постели. Первую неделю я думала, что она раскусит меня и поймет, что я совершенно ей не родственница, когда она начала спрашивать про родителей Купавы, а затем и про остальных близких родственников, меня прошиб озноб, я так разволновалась, что начала заикаться, не знаю, что подумала старушка, глядя на меня, но быстро этот разговор свернула. Самой любимой темой для разговора у Улады было вспоминать свою молодость, рассказывать какой красоткой она была и сколько вокруг нее вилось мужчин, каждый день новая завораживающая история, про очередного молодчика, на десятый день, меня начали мучить сомнения, что все ее рассказы правда, но память ее ни разу не подвела, все имена ухажёров и места были разные, неизменны были лишь имена подруг и близких, что были в тот момент рядом с ней. В связи с этим я просто улыбалась, внимательно слушала и иногда задавала интересующие меня вопросы.
Жизнь в городе была достаточно проще чем в деревнях, особенно таких далеких, как та из которой я приехала. Дом у Улады был двухэтажный, не очень большой, на втором этаже две спальни, одна хозяйская, а вторую она отдала мне, на первом этаже небольшая кухня, и та-дам, туалет и что то на подобие душа, правда не в том исполнении, как в наших многоквартирных домах, сам унитаз напоминал ведро, правда сверху ложилась деревянная подставка похожая формой на большую подкову, сливное устройство крепилось прямо сверху к ведру, в которое нужно было наливать воду самостоятельно, а душ еще проще, большое ведро воды, которое обычной веревкой переворачивалось и выливалось на голову стоявшему внизу, но самое лучшее было то что во всем городе была система канализации, то есть никуда выносить ведра с водой не нужно было. Если честно, именно этому я радовалась больше всего в новом доме. Перед домом был небольшой палисадник, где хозяйка сажала цветы и немного зелени с овощами. Уладе очень понравилось, как я готовлю, овощи в этом мире были абсолютно идентичны тем, что и в моем, поэтому я готовила то что умела, овощи с мясом, разнообразные супы, когда я приготовила борщ, старушка, слопала полкастрюли сразу и сказала, что такого овощного супа она никогда не ела. Я не раскрываю ей привычных для себя названий блюд, а называю так, как им привычно, чтобы в ней не возникло подозрений по поводу моего появления.
- Марфушенька, мне нужно с тобой поговорить.
Я оторвалась от мытья посуды и вопросительно посмотрела на Уладу, весь ее вид кричал о том, что она что-то задумала, хитрая улыбка не сходила с ее лица, а в прищуренных глазах можно было рассмотреть огонек озорства. Вытерев фартуком руки, я уселась за стол напротив ее.
- Я очень внимательно слушаю.
- Знаешь деточка, ты молодая, красивая женщина, негоже, такой красоте только домашними делами заниматься, нужно себя проявить, я вот помру, дом тебе останется, а на что ты жить будешь? На домашнем хозяйстве много здесь не заработаешь, это благо у меня накопления есть, на них и живем, но нужно подумать о твоем будущем.
- То есть,- осторожно начала я, - вы хотите, чтобы я на работу устроилась?
- Надо бы детка, - взяв меня за руки продолжала Улада, - я даже уже поговорила со старым знакомым в Городском Доме, он примет тебя помощницей, а там много мужей твоего возраста, глядишь и суженного себе найдешь.
- Но, я же ничего не знаю, как вообще все устроено, не понимаю ничего в …
- Перестань накручивать себя, раньше времени, я же вижу, что ты сообразительная девчонка, быстро учишься, да и я ему сказала, что ты из деревни, много что бы не ждал.
- А почему он городскую девочку не возьмет на работу?
- Да потому что он самодур еще тот, характер скверный, может наорать, если не в настроении, но руку не поднимает, требователен, все наши городские знают какой он, вот и не идут к нему работать, а работы у него много, вчера жаловался мне на рынке.
- Это ваш старый знакомый?
- Да, с старшим сыном дружны были, ровесники. Приходит иногда ко мне, спрашивает про здоровье.
- Страшно мне.
- Не бойся, начинать что-то новое всегда страшно, ну не выдержишь его характера так уйдешь, найдем, другую работу.
Улада дала мне время подумать до утра, и если надумаю, то в семь утра должна уже быть в Городском Доме. Всю ночь я практически не спала, думала, взвешивала, смогу ли я выдержать не только характер начальника, но и задания не известные мне, какие поручения, я должна буду выполнять, Улада так и не рассказала. Промаявшись без сна, все-таки, в семь утра я, стояла в коридоре Городского Дома возле нужного кабинета, на котором висела табличка «Главный Сыскарь Города». Робко постучав я стала ждать ответа, но в течении десяти минут никто так не открыл и не отозвался, так что я решила проверить открыт ли вообще кабинет, потянув пузатую ручку на себя, я поняла, что кабинет не заперт, а заглянув в приоткрытую дверь, за столом, на котором было множество бумаг, я разглядела мужчину средних лет. Он упорно вглядывался в документы, лежащие перед ними и не замечал ничего вокруг.
- Здравствуйте, - оказавшись перед столом начала я- Я..
- Марфа, здравствуй, там в шкафу с документами, должна быть папка, на ней написано двести пятьдесят восьмое дело, дай ее мне. - не отрываясь от своих бумажек проговорил он.
Без лишних вопросов я подошла к шкафу и открыв дверцы на меня посыпался ворох бумаг.
- Да, забыл предупредить, что нужно аккуратно открывать.
Вот же… промолчав, я начала собирать документы, благо они все были прошиты между собой. Сложив все, что упало на пол, я хотела поднять их, но только взглянула на шкаф, поняла, что ему требуется уборка. Вздохнув и принеся два стула, что стояли возле двери, я начала разбор документов, у каждой папки был своей номер и я складывала их по возрастающей. Папка с номером двести пятьдесят восемь попалась мне практически сразу, и я отнесла ее своему начальнику. Угукнув, он так и не удостоил меня взглядом, продолжил свое чтение, а я продолжила раскладывать папки. Так прошел весь день, я разбирала документы, он сидел за столом изучая бумаги, так и не подняв на меня взгляд, единственные слова за весь день он сказал, когда наступило время обеда, позволил пойти пообедать, нашел на столе небольшую прямоугольную гладкую карточку и отдал ее мне.
- Пропуск, он и в столовой действует, она дальше по коридору, найдешь.
Карточка, темно синего цвета, на которой было написано мое имя и должность помощник главного сыскаря, была сделана из плотной бумаги по типу картона, но почему-то от этой простой бумаги стало так приятно и тепло на душе, неужели, спустя столько лет, я становлюсь, хоть совсем маленькой, незначительной, частичкой этого мира. Столовая была большая, чистая и уютная, организация раздачи была такой же, как и в нашем мире, подносы, вилки, раздача с выбором блюд, в то время, когда я пришла на обед, были заняты всего лишь четыре столика из тридцати, да я специально посчитала пока на раздаче женщина в белом фартуке делала отметки в своих документах по моему пропуску.
- Как ты решилась на эту работу? – качала головой она – Или не слышала ничего про Древского?
- Слышала про его характер, - пожала плечами я - но я выносливая.
Женщина по-доброму улыбнулась мне и отдала пропуск. Быстро пообедав в одиночестве, я вернулась к своим делам.
А вечером, я донельзя довольная шла домой, пусть я толком и не рассмотрела начальника, пусть он мне толком ничего и не сказал, но я просто сочилась положительной энергией, давно я не испытывала таких позитивных эмоций. В этом мире такое впервые со мной. Как только я переступила порог дома Улада тут же набросилась на меня с расспросами.
- Ну как первый день прошел? – усаживая меня за стол, на котором расположилось много блюд, спрашивала хозяйка дома.
- Ого сколько всего вы наготовили, - смотря на все это великолепие улыбалась я.
- Знаешь, как долго тянулся день в ожидании тебя, - вздохнула Улада.
- Так мне не следует выходить завтра на работу? – учтиво спросила я, пробуя запеченную рыбу.
- Все так плохо было? – старушка кажется перестала дышать.
- Очень вкусно, рыбка просто замечательная, нежная…
- Марфа. – взвизгнула Улада аж подпрыгнув на месте, - меня не отзыв о моей стряпне интересует.
- Все прошло спокойно, я документы разбирала, а он целый день что-то читал.
- Ну и хорошо. – выдохнула она, - а то я за переживала. Познакомилась уже с кем-нибудь?
- Да я даже с начальником своим не познакомилась, он не взглянул на меня ни разу за весь день, два слова сказал, что уж про других говорить.
- Ну ничего страшного, первый день все-таки, дальше больше будет.
Улада была права, дальше и правда было больше всего и интереснее, Гореслав Древской славился своей маниакальной влюбленностью в свою работу, он выполнял ее в срок и был очень скрупулёзен, делая даже не возможное. Вот посмотришь на него, вроде бы обычный мужчина средних лет, с небольшой залысиной на голове, голубыми глазами, которые словно сканируют тебя на сквозь, когда смотрят, не совсем в спортивной форме, но умеющим догнать преступника, но у него настолько развито чувство поиска, как по-другому назвать, я даже не представляю, он подмечает все детали, записывает до мельчайших подробностей информацию о происшествии, будь такой человек в моем мире с теми технологиями, что в нем есть, он бы раскрыл все не раскрытые дела. Я прониклась к нему неким уважением за тот месяц, что мы проработали вместе, а он возможно, чувствует мое отношение к нему и даже не накричал на меня ни разу, хотя я повода для этого и не давала, все его поручения я исполняла в отведенное время, когда мы выезжали на допросы свидетелей, аккуратно вела записи, не сокращая и не отбрасывая детали из разговора, а в кабинете я навела такой порядок разобрав все документы и разложив их, что он даже один раз меня похвалил за это. Разговаривали по началу мы мало, но потом он стал часто дискутировать со мной, интересуясь, что я вижу в этой ситуации, а я как человек пересмотревший множество детективных сериалов, могла найти что сказать, хе-хе. А мама ругалась, что я смотрю много криминальных фильмов, а вот как пригодилось. Правда иной раз мои виды ситуации он воспринимал уж очень скептически, видать не всю информацию нужно ему выдавать.
- Ты готова к поездке? – спросил Древской, когда я явилась утром на работу.
- Конечно, очень не терпится, - подбежав к своему столу я побросала в сумку необходимые документы, чистые листы и небольшие графитовые стержни, у нас они вставлялись в карандаши, а здесь обматывались тонкой тканью, чтобы руки не пачкать.
Сегодня мы должны были ехать к градоначальнику по делу, которое не могли решить уже на протяжении двух лет. Много информации я не знала, потому что половина из нее была секретной, но суть в том, что кто-то хотел украсть из кулуаров городского собора артефакт. Что за артефакт, кто именно хотел украсть и зачем он им был нужен, таких подробностей я не знала.
Город, в котором я оказалась благодаря Купаве, был очень большим, за все время, проведенное здесь, я не побывала в большей его части, сейчас мы двигались как раз в такой район, где мне не доводилось бывать. Правда двигались мы на кибитке, что-то похожее на карету, но не такая большая, с двумя лошадьми впереди, а места внутри едва хватало, чтобы усесться друг напротив друга и не прикасаться коленками. Окошек в ней не было, только дверь с небольшим отверстием откуда поступал воздух. Ехали мы молча, Древской был занят бумагами и мыслями, а я его не отвлекала.
Когда кибитка остановилась, Древской посмотрел на меня.
- Марфа, мне нужно что бы ты вела доскональную запись всего что мы увидим и услышим, но в тоже время я хочу, чтобы ты своим взглядом оценила все, что здесь произошло, потом мне расскажешь, а я поведаю всю суть этого дела.
- Хорошо, Гореслав, я все сделаю.
Когда я вышла из кибитки, мой рот непроизвольно открылся, мы стояли на площади возле огромного, даже не так ОГРОМЕННОГО здания, такого масштаба строительства даже в моем мире с новостройками не было. Вопрос о технологии строительства такой махины в данном мире, сейчас актуально возник в моей голове. Белое здание возвышалось над всей частью города куда мы приехали, я не знаю сколько этажей в нем было, но казалось, что, если взобраться на самый верх можно было попасть на небеса. Крыши не было видно из-за облаков, скрывающих ее от людских взоров. Снаружи здание было просто белым, с большими окнами на первом этаже и поменьше на остальных, в принципе только его масштабы поражали, никакой архитектуры в нем не было, обычный белый квадрат, с окнами. Но вот то, что ждало меня внутри было просто ошеломительно красиво, двери первого этажа перемещали человека в настоящий дворец искусства, большие колонны, не просто были подпорками верхнего этажа, они были частью интерьера, без которых не было бы полноценной картины. Широкие лестницы, с перилами, на которых можно было кататься как на горке, мраморный пол, начищенный до блеска, ни одного пятнышка не было видно на нем, но самое акцентное, это расписанные стены и потолок. Я не увлекалась ни историей, ни религией эго мира, поэтому не знала о значениях изображений этих людей, неизвестных существ, пытающих поглотить население деревень, изображение битвы, причём магической. Поначалу я подумала, что это просто рисунки, чья-то красиво выполненная фантазия, но увидев рисунок водоворота, в который попал парень, и тянущиеся к нему руки, я поняла, что это часть их прошлого и настоящего. И почему-то мне стало так стыдно за себя, за свою неосведомленность о мире, в котором я живу. Пока я шагала за Гореславом и рассматривала рисунки на стенах мне захотелось узнать историю этого мира, судя по изображениям она тоже не была достаточно простой и радужной. Рисунки закончились, как только мы оказались возле широченной лестницы, которая вела в подвал, но здесь стены уже не были разрисованы. Наверное, краски закончились, раз там не стали ничего рисовать, усмехнулась я сама себе, поражаясь на сколько могут быть разные миры, но что-то остаётся неизменным даже в другом мире. Возле лестницы стоял мужчина, такого же возраста, как и Дверской и ждал пока мы дойдём до него.
- Гореслав, приветствую. - мужчина опустил голову приветствуя моего начальника. - Градоначальник, к сожалению, уехал, по приказу Князя в Столицу, мне велено передать тебе его показания и сопроводить в Подземелье.
- Здравствуй, Валирон, - ответил Древской также с поклоном, - очень жаль, что все так получилось, он полностью ввел тебя в курс дела?
- Ему и не пришлось, я был свидетелем этого происшествия.
- А- повеселел начальник – значит это ты располагаешь всеми данными. Очень хорошо.
- Пройдем сначала в темницы, а потом поговорим?
- Нет, для начала, я бы хотел послушать тебя, есть здесь небольшой кабинет, на первом этаже, не хочу подниматься к вам на этаж, это пол дня займёт.
- Да, тут как раз есть небольшая комната ожидания для посетителей, сейчас там никого нет.
Валирон провел нас чуть левее от лестницы и открыл еле приметную дверь в небольшой зал ожидания, в котором расположился стол и четыре стула, даже окна в этой комнатке не было.
- То, что надо, - потер ладоши Дверской и уселся на стул,- Марфа, всю речь Валирона ты должна записать от и до, без любых сокращений и изменений, слово в слово.
- Будет сделано, - бойко ответила я, и усевшись рядом с начальником достала из сумки записи и графитовые стержни.
Валирон сел напротив Дверского и начал рассказ.
- Это произошло на пятый день второго летнего месяца. Я тогда вышел на работу после отпуска и надеялся, что день пройдёт спокойно и быстро, тем более градоначальник взял всех посетителей на себя, потому что забыл, что я должен был быть на работе в этот день. Он поручил мне закончить опись предметов, которые находились в историческом зале, для того что бы сложить их в хранилище, а после ремонта вернуть на место. К обеду я почти закончил, мне остался один витраж и можно было все переносить вниз, но как только я приступил, на меня будто бы навалилась такая дикая усталость и мне захотелось спать, ноги сами подкосились, и я потихоньку сполз на пол. Странно было то, что меня не слушалось лишь мое тело, сознание же было чистым и ясным. Глаза закрывались, не поддаваясь моему желанию, но я слышал голоса, они были приглушенными, но явно мужскими. Переговаривались они вдалеке от меня, поэтому я не мог расслышать, о чем именно они вели разговор. Я подумал, что это обычные воры, которые узнали о ремонте зала и решили вынести все добро пока большая часть сотрудников занята поисковыми работами в Древнем городе. Ты же знаешь, что большинство наших были отправлены туда на время расследования происшествия пропажи местного градоначальника?
- Да, я тоже там был, - почесал голову Гореслав, - не веселая история была.
Валирон кивнул и пару минут оба мужчины сидели молча, а я же сделала пометку для себя узнать про дело градоначальника в Древнем городе, по тону начальника я поняла, что история не простая.
- Большим усилием воли я смог открыть глаза и увидел одного из них, он ковырялся в моей коробке с предметами, которые я уже описал. Это был гном, светлые волосы, заплетенные в косу, зеленые глаза, небольшой рост, тогда-то я понял, что это не просто ограбление, сопротивляться магии, а это была именно она, было очень тяжело, но собрав всю волю в кулак, я дотянулся до оповещателя и сразу же потерял сознание.
- Ты настоящий боец Валирон, не каждому дано противостоять магии, уж я-то по себе знаю. – похвала от Дверского стоила многого и Валирон прекрасно это знал, поэтому немного зарделся, и легкая улыбка коснулась его лица.
Чем мне нравился Гореслав Дверской, это умением признавать себя обычным человеком, с недостатками и слабостями. Он никогда не будет показывать себя с лучшей стороны, приукрашивать свои действия. Общаясь с ним, ты понимаешь, что он просто человек, такой же, как и ты, и именно этим Дверской завоевывает уважение, даже имея не последнюю должность в иерархии города, он не кичится этим.
- Значит, благодаря тебе, были пойманы эти личности? – продолжил Гореслав.
- Да, так сказал градоначальник, если бы я не нажал на оповещатель, то они ушли бы с тем, что искали, но охрана успела вовремя.
- Вы так и не смогли выяснить зачем именно они явились в исторический зал?
- Нет, поначалу они игрались с нами, вводили в заблуждение, но после того как при допросе погиб их соратник, маг, в порыве ярости, практически сумел избавится от кандалов, пришлось набросить магическую сетку на обоих, чтобы сдерживать их, после этого они ни слова не сказали.
Гореслав задумался, его пальцы барабанили тихую дробь по столу, это означало, что он обдумывает ситуацию и глубоко ушел в себя, поэтому пока лучше его не трогать. В то время, когда начальник блуждал в своих мыслях, я проверила записи и написала вопрос, интересующий меня, почему, при допросе, погиб один из воров, избиение, пытки, или стечение обстоятельств? Просто так люди не умирают, должна быть причина. Так же нужно запросить у Валирона список вещей, хранившихся в историческом зале, Дверской попытается сопоставить факты и выяснит, что именно нужно было ворам, даже без их признания.
- Марфа, ты все записала? – спросил Дверской, вставая и направляясь к выходу.
- Да, все до мельчайших подробностей.
- Отлично, Валирон, пройдем в темницы.
Валирон подскочил со своего места, суетился, открывая нам двери и быстрым шагом мы отправились к той широкой лестнице, возле которой начали свой разговор. Спускались мы в тишине, никто не проронил ни слова, лишь от стен отскакивал звук наших шагов.
- Они в самом конце коридора, - показывая нам направление проговорил Валирон, оставаясь у подножья лестницы.
- Спасибо. – ответил мой начальник и мы продолжили путь вдвоем. Коридор был слабо освещен, поэтому глазам пришлось привыкать к такому свету. По обеим сторонам коридора располагались камеры с решетками, где-то камеры были большие, где-то поменьше, но все они были пустые.
- А почему мы идем вдвоем? – поинтересовалась я, когда мы уже прошли половину длинного коридора.
- Незачем раздражать заключенных, они злы на местных, потому что один из них погиб, поэтому не собираются разговаривать с ними, но нас они не знают, особенно тебя, - проговорил тихим шепотом Дверской, - я постою чуть в стороне, а ты попытаешься с ними поговорить, я думаю, что, увидев молодую девушку, которая представится летописцем, готовившим летопись про троих узников, они немного раскроются.
- Хорошо, - кивнула я, - будут какие-нибудь обязательные вопросы?
- Нет, ты умная девушка, сама придумаешь, будь собой, не задавай такие вопросы, которые задал бы я.
Практически, в конце коридора, Дверской остановился, а я медленно отправилась дальше, последние две камеры, напротив друг друга, были заняты, в каждой находилось по одному узнику, они лежали в идентичных позах, на каменном полу спиной, все их тело было укрыто мелкой сеткой, напоминавшей кольчугу, но на этой сетке то и дело мерцали огоньки, каждый раз появляясь в разных местах. Подойдя ближе к решеткам одной из камеры, я увидела то, что заставило меня охнуть и сделать шаг назад. В камере находился тот человек, который однажды спас мне жизнь. Заключенным колдуном в подземелье оказался Зоран.
Продолжение следует...