Когда мне было двадцать, я даже представить себе не мог, что окажусь на самом краю России — в Тазовском. До этого работал на стройке в Сочи: солнце, море, пальмы, бетон, пыль. Тогда шла активная подготовка к Олимпиаде. Смена климата на полярный казалась чем-то почти нереальным, вроде командировки на Марс.
А потом приехала Наталья — моя сестра. Вернулась в отпуск из посёлка с непонятным названием: Тазовский.
— Поехали со мной, — сказала она, — там работа есть. Муж устроился, я тоже. Зарплаты нормальные. Условия, конечно, так себе, но жить можно.
Я тогда промолчал. Сам не знал — то ли согласиться, то ли отмахнуться. На Юге было привычно, тепло, понятно.
— Там ведь холод собачий, — буркнул я.
Сергей, её муж, только усмехнулся:
— Холод — это не проблема. Вот когда туалета в доме нет — это интересней.
— А у вас прям… нету?
— Биотуалет, — ответила Наталья. — Привыкаешь. Главное, что работа есть. А ты-то что? Будешь тут бетон мешать до старости?
Пока они были в отпуске, мы ещё долго разговаривали. Я видел: они уже не чужие этому Северу. Стали спокойнее, увереннее. Не ныли, не жаловались. Говорили чётко, по делу. Север как будто закалил их изнутри. Это подкупало.
Решение пришло неожиданно. Проснулся однажды утром и понял: еду. Боялся, конечно. Денег было в обрез, особенно на зимнюю одежду. Но внутри зрела какая-то странная решимость. Может, хотелось чего-то настоящего. Может, просто не хотел снова остаться один, мешать цемент.
⸻
Глава 2. Дорога на Край Земли
Мы выехали из Ростова-на-Дону вчетвером: я, Наталья, Сергей и дети — Максим, старший, лет семь, и Настя, ещё грудничок.
Поездка на поезде заняла почти пять суток. По началу было весело: делились историями, ели лапшу быстрого приготовления, гоняли Макса по вагону, укачивали Настю. Но чем дальше — тем холоднее становилось за окном. Листья исчезли, солнце стало слабым, цвета — блеклыми.
Когда приехали в Коротчаево, меня накрыло: на календаре сентябрь, а на улице минус семь и снег.
— Ты чего такой? — спросил Сергей.
— Да я… снег в сентябре вижу впервые.
— Привыкай, брат. Здесь он бывает и в июне.
Но это был ещё не конец. В Коротчаево началась настоящая дорога на Край Земли. Сели в старенький УАЗик и поехали в сторону Тазовского. Семь часов пути. Ветер свистит, окна дребезжат, Настя время от времени всхлипывает. Я молчу, в голове одно: «Куда я, чёрт побери, еду?»
На выезде стоял пограничный пост — на Новозаполярном.
— Без вызова не пустят, — предупредила Наташа. — Только по работе можно.
Сергей подал бумаги, мы подождали минут двадцать в холодном предбаннике, потом нас пропустили. Паспорта проверили — всё официально.
⸻
Глава 3. Где деревья?
До Новозаполярного дорога была более-менее: асфальт, встречались ели, кустарник. Но после…
— Это и есть тундра, — сказал Сергей, когда я уставился в окно.
Бетонные плиты легли под колёса, как будто мы ехали по старому аэродрому. Они были неровные, подпрыгивали под машиной. А за окном — ничего. Ни деревьев, ни кустов. Просто пустота, серая, бескрайняя. Словно весь мир вымер.
Максим зевал на заднем сиденье, Настя спала у Наташи на коленях, а я не мог оторвать глаз от этой пугающей, молчаливой пустоты.
— Тут даже воробьёв нет, — сказал я.
— Потому что деревьев нет, — спокойно пояснил Сергей. — Тундра. Камни, мхи, ветер. Всё.
Потом он добавил:
— А люди — такие же. Кто-то выживает, кто-то возвращается обратно. Ты сам поймёшь. Север всех проверяет.
Часть II. Добро пожаловать в Тазовский
⸻
Глава 4. Первый день и первый шок
После изнурительной дороги по бетонным плитам, где каждую минуту подпрыгиваешь головой до потолка, мы, наконец, добрались до Тазовского.
Я не знал, чего ожидать. Но то, что я увидел — не укладывалось ни в какие представления.
Посёлок встретил серостью и тишиной. Казалось, всё здесь остановилось лет тридцать назад.
— Ну вот, — сказал Сергей, — приехали.
Я смотрел в окно машины и не мог поверить, что именно здесь мне теперь жить.
⸻
Глава 5. Посёлок из другого времени
Деревянные, перекошенные двухэтажки, торчащие трубы из окон — это была система: через них люди сливали воду с раковин и унитазов прямо на улицу. Грязные сосульки свисали под окнами, у стен — лёд и лужи.
— Это нормальная тема, — сказал Сергей. — Тут по-другому не получится. Канализации толком нет.
Было ощущение, что я попал в чёрно-белое кино, где забыли включить цвет. Всё было серым: дома, лица, небо. Только один дом выделялся — трёхэтажный, в цветных панелях. Новый, яркий, как будто из другой реальности.
Я спросил:
— А может, мы в этом живём?
— Неа, — ответила Наталья. — Наш — вон там, рядом. Деревянный. Второй этаж.
Мой “новый” дом — перекошенный, обшарпанный, холодный. И всё, что я думал в этот момент: “Где я, чёрт возьми?”
⸻
Глава 6. Холод, газ и биотуалет
Дом оказался на четыре квартиры. Внизу — ненцы, наверху — мы.
В квартире — две комнаты, кухня и коридор. Мне выделили маленькую комнатушку, где стояла кровать и шкаф. Племянник Максим тут же выдал:
— Тут спать можно только в валенках!
— Макс! — крикнула Наталья. — Не пугай!
В квартире был реальный мороз. Не “прохладно”, а ледяное дыхание Северного ветра. Попробовали запустить газовую печку — внутри была встроена система отопления с радиатором и форсункой. Но оказалось: она перемёрзла, и радиатор лопнул.
Пришёл знакомый местный, посмотрел, покачал головой:
— Всё, тут отопление не починишь. Используйте как обычную печь.
Так и начали греться. Печь осталась газовой, но теперь она просто грела воздух вокруг себя, как плита или буржуйка. Возле неё было тепло, в остальных комнатах — хоть в шубе ходи.
Хорошо, что моя комната была за той же стенкой — хоть немного нагревалась.
Спали с Максом вальтом на одной кровати. Он пинался, я старался не скатиться на пол. По ночам слышно, как Сергей тихо проверяет пламя, чтобы печь не погасла.
И вот момент, который я запомню навсегда:
— Наташ, а туалет где?
Она спокойно достаёт из шкафа биотуалет:
— Вот.
— Это… всё?
— Ставишь в коридоре. Потом выносишь на улицу.
— А если кто-то придёт?..
— Ну… скажешь “занято”.
Я сглотнул. В голове всё крутилось:
“Хочу домой. В Ростов. Пожалуйста.”
Мылись в тазике. Сначала голова, потом туловище, потом ноги. Раковина подключена к трубе, торчащей в окно. Та постоянно замерзала — её приходилось заносить, отогревать феном или кипятком.
Это была другая планета. Но назад было уже не по пути.
⸻
Глава 7. Пора искать работу
Жить на всём готовом у сестры я не собирался. Да и зачем я ехал? Работать, а не сидеть на печке и таскать туалеты.
Первым делом пошёл в местный магазин ИП Потапов.
— Мест нет. Если что — перезвоним, — вежливо, но твёрдо сказали мне.
Ладно, думаю. Пошёл дальше. Другой магазин. Опять отказ.
— Но есть варик, — сказал продавец. — Мебель будешь собирать?
Я растерянно пожал плечами:
— Никогда не собирал.
— Ну так научишься. Кто здесь сразу умел?
Выбора не было. Либо сидеть в холодной комнате с тазиком, либо идти собирать шкафы.
Так я стал сборщиком мебели. Первый шаг — не в тёплый офис, а в гараж, где пахло ДСП и клеем.
Часть III. Пять тысяч километров от дома
⸻
Глава 9. Первый день: холодный склад и первая кухня
Работа сборщиком мебели началась без вступлений. Меня отправили на склад — огромное, промёрзшее помещение, где среди груды коробок можно было видеть только пар изо рта. Единственное тёплое место — маленькая комнатка, где грелись рабочие, пили чай и иногда даже оттаивали руки.
Первое задание: собрать кухонный гарнитур. Я не знал даже, с какой стороны подступиться. Весь день крутил шурупы, сверлил, пыхтел. И, как результат — прикрутил ручки так, что саморезы вышли насквозь через фасады.
Я замер, глядя на дырки. Всё, думаю — первый день, и сразу мимо. Подошёл старший:
— Закончил?
— Ну… вроде да… — показал на фасад.
Он посмотрел, хмыкнул:
— Бывает. Дальше аккуратней.
Никакого скандала, никакой трагедии. Просто пошёл дальше. И это было даже страшнее — тут всё как-то по-северному просто.
Через пару недель я собирал кухни уже за два часа. Работа шла быстрее, но становилась тяжелее физически — мебель нужно было таскать, грузить, разгружать, затаскивать в магазины. Спина выла по ночам. А платили — 30 тысяч в месяц.
Но это был мой заработок. Первый самостоятельный шаг на Севере.
⸻
Глава 10. Неожиданный звонок
Шёл обычный день. Я только вернулся со склада, как зазвонил телефон:
— Алло. Это ты заходил в магазин «Новый» пару недель назад?
— Да, был…
— Освободилось место. Продавец в хозтоварах нужен. Хочешь — завтра выходи.
Звонила Надежда Николаевна, хозяйка сразу нескольких магазинов: «Новый», «Гепард», «Барс», «Канцтовары»… В посёлке её знали все. Женщина строгая, конкретная, но справедливая.
Я даже не думал:
— Да, хочу. Приду.
Это был шанс. Склад — это выживание. Магазин — это работа по мне. Я знал, что умею общаться с людьми и продавать.
⸻
Глава 11. Работа мечты? Почти.
Магазин оказался не такой уж и мечтой.
Зимой внутри было -9. Я серьёзно: кружка с водой замерзала на прилавке. Стены — голые, без утепления. Дверь — щель в мир холода. Но работали.
С 10 до 19. Без обедов, без выходных. За холод платили — 10 тысяч доплаты. И я держался. Потому что это была уже не просто работа, а ответственность.
Работали мы вдвоём с Игорем — местным парнем лет 30. Молчаливый, спокойный, с тёплым взглядом. Он знал всё: где лежат саморезы, какая лопата лучше, и даже что делать, если у тебя перемёрзла канализация.
— Главное — с клиентом не спорь, — учил он. — Лучше предложи альтернативу. Север — он такой: тут всё через “можно и так”.
Когда я получил первую зарплату — 80 тысяч, у меня подкосились ноги. Это было в 2,5 раза больше, чем на складе. И это было в 5 раз больше, чем я когда-то получал на стройке в Сочи.
Я вышел на улицу, вдохнул холодный воздух и сказал себе:
“Я остаюсь.”
Но не всё было так просто. Покупатели были разные. Особенно — местные ненцы. Заходили в майлицах — тёплых шубах из оленьих шкур.
Мыло и душ для них — не ежедневная рутина. Иногда мы с Игорем стояли с освежителем воздуха в руках, вдыхая через рот и стараясь не показывать лица.
⸻
Глава 12. Северная драма под боком
Жил я в старом деревянном доме. Подо мной — семья ненцев. Днём — тишина. Ночью — треш.
Пьянки, драки, крики. Один раз проснулся среди ночи — дым, гарь, паника. Наташа кричит:
— Документы! Быстро!
Мы выскочили на улицу, Настя в одеяле, Макс босиком.
Оказалось, соседи сушили оленьи шкуры прямо над газовой плитой, те упали и начали тлеть. Потушили. Вернулись. Через месяц — снова. Так было пять раз.
А ещё — драмы. То муж возвращается раньше времени, бегает с топором по подъезду, кричит:
— Где он?! Где?!
А любовник выпрыгивает с балкона в снег. То наоборот — новый ухажёр ломает дверь, бьёт старого мужа, а тот уезжает на вертолёте в больницу.
Окна заколочены досками. От кого? От всех. Чтобы никто не выпрыгнул. Или не влез обратно.
Такой вот был соседский быт.
Часть IV. Время Тьмы и Света
⸻
Глава 13. Полярная ночь: когда солнце исчезает
Жизнь на Севере — это не просто холод. Это испытание на выносливость, терпение и здравомыслие.
Температура может упасть до -57°C. В такие дни даже мысль о прогулке кажется безумием. Люди выходят на улицу, полностью укутанные: балаклавы, капюшоны, шапки, несколько слоёв термобелья. Щёки, нос, лоб — всё закрыто, иначе можно получить обморожение за две-три минуты. Только глаза остаются — и то иногда промерзают ресницы.
Но самое удивительное — полярная ночь.
Она длится почти два месяца. Представьте: Солнце не поднимается над горизонтом. В 9 утра — лёгкое зарево. К 11 — снова темно. И так каждый день. Весь день — глубокий, серо-синий сумрак, в котором даже часы теряют смысл.
Эта тьма меняет людей. Всё становится тише. Внутри — как будто замедляется время. Наступает особое спокойствие, граничащее с одиночеством. Но в этом — своя сила. Север будто говорит: “Ты со мной — или против меня”.
⸻
Глава 14. Снежные шторма и метели
Здесь метель — не просто снежок с ветром. Это стена белого ада, в которой не видно даже собственной ладони.
Ветер такой силы, что сбивает с ног. Снег превращается в мелкий ледяной песок, бьющий в лицо. Иногда невозможно открыть дверь из дома — замело по самую крышу. Машины остаются там, где заглохли. Через час — не видно, где сугроб, а где капот.
Бывает, человек вышел до соседнего дома — и пропал. Потом находят — в 20 метрах от входа, в обмороке. Он просто потерял ориентацию и начал кружить по кругу.
Мы заранее запасались фонарями, верёвками, флагами. Настоящее выживание.
⸻
Глава 15. Магия неба: северное сияние
Но всё это — ради мгновений красоты, которую нельзя объяснить.
Полярное сияние — частый, но никогда не привычный гость. Зелёные и синие полосы, как река света, бегут по небу, извиваются, танцуют. Иногда — фиолетовые, красные, жёлтые. И однажды — я никогда этого не забуду — оно появилось во всех цветах радуги. Буквально: небо стало холстом художника, у которого сломалась палитра.
Я не сдержался — свистнул от восторга. И… оно поменяло цвет.
Совпадение? Или — ответ? Никто не знает. Север — он такой. Местные говорят: “Он живой. Он видит тебя”.
⸻
Глава 16. Северная рыба: традиции и вкус
Север — это царство рыбы.
Щукур, муксун, нельма, ряпушка, осётр — названия, от которых у рыбаков текут слюни.
Местные едят её по-особенному:
• Айбат — поймал, очистил, съел. Всё.
• Малосол — муксун, щукур или нельма, немного соли, чеснока, укропа. Через 5 минут — можно есть.
• Струганина — моя любимая. Рыба мороженая до состояния камня. Её тонко строгают ножом, выкладывают на блюдо — хрустящая, ледяная, свежая. С перчиком, уксусом — и под 50 грамм. Идеально.
Есть даже холодные хранилища под землёй — камеры, где держат рыбу и мясо. Летом, зимой — всегда минус, вечная мерзлота не подводит.
Часть V. Лето, которого не ждали
⸻
Глава 17. Взрыв природы
Лето на Севере — это не просто сезон. Это вспышка жизни, которая случается на пару месяцев в году. Короткая, быстрая, дико красивая и жестокая.
Снег уходит не спеша. В низинах и в тени он может лежать до конца июня. Под ногами — слякоть, болото, мокрая жижа. Ручьи бегут везде. Начинается ледоход — по рекам идут гигантские льдины, сталкиваются, ломаются, шумят. Красиво. Опасно.
И вот, наконец, появляется тундра. Голая, но в то же время — живая. Начинает петь птица. Ползти багульник. И ты стоишь на этом ветру, посреди болота, и вдруг понимаешь: ты в самом сердце мира.
⸻
Глава 18. Комарина атака
Но не успеваешь насладиться пейзажем, как начинается настоящее вторжение.
Появляются они.
Комары. Мошка. Миллиарды.
Не просто надоедливые — агрессивные. Это не “укусил и улетел”, это насекомое, которое нападает, пьёт кровь и остаётся. Рой. Чёрное облако. Стоит только открыть окно — и всё, ты их звал.
Мошка хуже. В её слюне есть обезболивающее — ты не чувствуешь укус, но через пару минут — кровь, язвы, отёки. Люди ходят по улице в масках, с лицом, похожим на карту боевых действий.
— Без сетки — никак.
— Без мазей — не выживешь.
— Без терпения — не останешься.
Север не прощает даже летом.
⸻
Глава 19. Плюсы? Есть
Но есть и плюсы:
• Никаких клещей
• Никаких змей
• Можно бродить по тундре часами, не опасаясь, что кто-то вползёт тебе в штанину
• Грибы, ягоды, дичь, рыба — всё своё
Всё, что нужно — надеть москитку, и идти. Дышать, собирать, молчать. Потому что Север — он любит тихих.
⸻
Глава 20. Белые ночи
Солнце не заходит вообще. Дни и ночи — сливаются. Спать невозможно. Шторы не спасают, свет проходит сквозь всё.
Просыпаешься — светло. Засыпаешь — тоже. В голове — вечный полдень.
Однажды подхожу к магазину. Мужик стоит, растерянный:
— Сколько время?
— Десять.
— Утра или вечера?..
— Сам не знаю.
Такой здесь Север.
⸻
Глава 21. Жизнь на контрасте
Зимой — ты мечтаешь о солнце. Летом — ты мечтаешь о темноте.
Зимой ты прячешься от холода. Летом — от солнца и мошки.
Зимой ты хочешь жить. Летом — чувствуешь, что живёшь.
Северное лето — жёсткое, дикое, но настоящее. Оно остаётся в теле — в шрамах от укусов, в бессонных ночах, в запахе болота и дыма от костра. И главное — в памяти.
Потому что один раз его пережив — ты уже не забудешь. Никогда. Часть VI. Отпуск как экспедиция
⸻
Глава 22. Не просто отпуск
Крайний Север — это не просто точка на карте. Это отдельная планета, со своими законами, климатом и преградами. И одна из самых коварных из них — речка.
Да, обычная, на вид скромная река может стать главным врагом твоего отпуска.
Машина готова, рюкзаки собраны, душа уже на юге, в Ростове…
Но между тобой и «большой землёй» — вода. И ты в заложниках.
⸻
Глава 23. Переправа — первая проверка
Летом, чтобы уехать с Севера, нужно пройти главное испытание: переправу.
До установки понтонного моста ты — как на острове.
Зимой ездят по льду. Весной, когда начинается ледоход, понтоны срочно убирают, иначе их унесёт течением. А после — начинается ожидание. Недели, иногда больше. Пока вода не уйдёт, пока не расчистят русло, пока не установят новую переправу.
Ты стоишь. Ждёшь. Смотришь на противоположный берег, где — отпуск, свобода, родные. И не можешь перейти.
⸻
Глава 24. Паром, песок и разорванные бамперы
Есть альтернатива — паром. Он перевозит машины и людей.
Но и здесь не всё просто. Паромная переправа может располагаться вдали от дороги, в низине, в рыхлом песке. Заехать — уже подвиг.
Подъём крутой. Песок сыпется. Машина буксует. Бамперы отрываются.
Каждый год кто-то тонет, застревает, ломается прямо на понтоне.
Если ты пешком — чуть проще. Катер на воздушной подушке. Или, если есть деньги и повезло с погодой, — вертолёт.
Но лёгкого пути с Севера не бывает.
⸻
Глава 25. Пять тысяч километров пути
И вот ты переправился. Всё ещё не дома, но уже чувствуешь себя героем.
Перед тобой — 5000 километров до Ростова, через всю страну.
Сил нет, спина болит, рукава мокрые, но ты едешь.
Потому что таков Север: даже отпуск начинается как экспедиция.
А когда потом, в Ростове, ты сидишь с кружкой чая, вспоминаешь, как прыгал по льдинам, тянул машину в песке и ловил паром на ходу, — гордишься собой.
Север — он не просто формирует характер. Он отбирает лучших. Часть VII. 5000 километров. Роуд-трип через Россию
⸻
Глава 26. Старт: через бетон, усталость и сон
Мой путь начинается с Крайнего Севера, посёлка Тазовский. Это была первая в жизни поездка на машине на такое расстояние — почти пять тысяч километров.
После непростой переправы (о которой я уже рассказывал), я выехал. Первый город — Корочаево. Дальше — хуже. Асфальт исчез, и начались бетонные плиты, растянувшиеся почти на 200 километров.
Эти плиты — пытка. Они лежат вразброс, сбивают подвеску, колёса гремят без остановки. Разогнаться нельзя — только тормозишь и трясёшься.
Когда закончился этот участок, началась обычная трасса: заправки, кофе, цивилизация. Доехал до Сургута — 1200 км от старта — и понял: больше не могу. Глаза слипаются, реакции нет, мозг отключается. Остановился на заправке, откинул сиденье и уснул прямо в машине на пару часов.
⸻
Глава 27. Курган, Челябинск и первое ДТП
Следующий пункт — Челябинск. Но GPS внезапно сдался, и я случайно попал в Курган. Город большой, навигации нет. Я растерян. Раньше ездил только по посёлку, где ни светофоров, ни знаков.
А тут — регулировщик машет руками, я не понимаю, что он показывает.
Сказал себе: «Всё, поехали», — и выехал на перекрёсток.
Как-то выбрался, по указателям добрался до Челябинска. И тут — грохот, визг тормозов: в меня влетает мотоцикл, на красный свет.
Прямо в бок. Машину развернуло на 360 градусов, балку согнуло, дверь вмята.
Я выскочил — в панике. Рядом — переднее колесо от мотоцикла, красная жидкость на асфальте. Думаю: кровь?
Подходит мужик в мото-костюме. Жив. Жена тоже цела. Оказалось, они спрыгнули с байка перед ударом и проскользили по асфальту — спасли жизни экипировка и реакция.
⸻
Глава 28. Поиски, ремонт и разбитое стекло
Машина поломана. А до Ростова ещё 2500 километров. Балка согнута, колесо ведёт. Начинаю лихорадочно искать запчасти. В Челябинске у официального дилера — 30 000 рублей. Слишком дорого.
Нахожу б/у балку в Екатеринбурге. Решаю ехать. Машину тянет вбок, усталость дикая, но я доезжаю. Покупаю, ставлю. Всё — 14 тысяч с заменой.
Возвращаюсь в Челябинск. Оставляю машину на рихтовку и покраску. Через полчаса звонят:
— Брат, ключи внутри, а машина сама закрылась.
Я:
— Чего?! Как вообще такое возможно?!
Один выход — бить стекло.
Разбили. Конечно же — самое редкое и дорогое: маленькое заднее. Лобовое было бы в три раза дешевле.
Стекло нашли — 10 тысяч, поставили. Открыли. Но теперь — царапины, порванные резинки, переклеивали кое-как. Где-то остались косяки. Я уже не ругался — просто устал. Жил по хостелам, ждал, нервничал. Через четыре дня машину забрал.
И — в путь.
Опять.
Часть VIII. Рыбалка, которая могла стать последней
⸻
Глава 29. Простая идея
Иногда самые обыденные идеи оборачиваются настоящими испытаниями.
Так было и в этот раз.
Сосед предложил:
— Сгоняем в тундру. Рыбалка, щука, чай, ружьё. Заодно — по банкам пострелять. Ну, или вдруг белый медведь! — засмеялся.
Я подумал, что шутка. Но согласился. Просто рыбалка в пятидесяти километрах от посёлка. Что может пойти не так?
Снарядились по-серьёзному: удочки, еда, термосы, патроны, тёплая одежда. Ехали на Треколе — машине-монстре на огромных колёсах, которая может плыть, карабкаться и преодолевать что угодно.
⸻
Глава 30. Путь по мёрзлой земле
Дороги не было. Только направление — колья в мерзлоте, вбитые как знаки. Они показывали, где когда-то проезжали машины. Ориентиры в белом пустом мире.
Мы ехали мимо ненецких кладбищ.
Не могилы — гробы на поверхности. Земля промёрзла, и здесь не хоронят. Просто обвёрнутые тканью тела на холмах.
Жутко, тягостно… и абсолютно чуждо городскому восприятию жизни и смерти.
С неба срывались стаи куропаток — белые, как снег.
Живые хлопья в мёртвом воздухе.
⸻
Глава 31. Лёд, рыба и синяк
Наконец, добрались до озера. Казалось — вот она, простая рыбалка.
Но лёд — толщиной почти с человеческий рост.
Пробурить — всё равно что долбить бетон.
Первую лунку пробурили — мелко, пусто. Идём дальше. Наконец — поклёвка!
Щука, почти с руку. Моя первая настоящая северная добыча.
После рыбалки — немного развлечений. Ружьё, стрельба.
Первый выстрел — отдача отбросила назад, синяк на плече на неделю.
Смеялись, пили чай, грелись…
Словно детский лагерь, только за спиной — снег, мороз, пустота.
⸻
Глава 32. Метель и страх
Солнце так и не поднялось — полярная ночь. Только скользит по горизонту.
Начало темнеть. Поднялся ветер. Проверили прогноз — всё хорошо.
Но в тундре прогноз — не закон.
Метель пришла внезапно. Видимость — ноль.
Белая стена со всех сторон. Ориентиров — нет. Кольев не видно, посёлка — тоже. Всё одинаково.
Мы ехали наугад. Паника приближалась.
Казалось, блуждаем по кругу.
⸻
Глава 33. Чум в снегу
Вдруг, как мираж — чум, стойбище.
Семья оленеводов.
Мы зашли — руки тряслись от холода и страха.
Нам предложили остаться, отогреться, дождаться погоды.
Мы отказались ночевать — но посидели у костра.
Горячий чай с ягодами, собранными ещё летом.
Истории, рассказы. Простой быт, доброта, тепло.
На прощание — рыба на дорогу: муксун, щёкур.
И главное — направление домой.
⸻
Глава 34. Последний шанс
Бензин почти закончился. Переключили на резервный бак.
Трекол урчал, как зверь. Мы ехали в белое месиво.
Ветер хлестал по стёклам. Мороз затягивал трещины.
И вдруг — огни. Маленькие фонари. Улицы.
Посёлок. Дом.
Мы не кричали. Не обнимались.
Просто смотрели вперёд, пока машина не остановилась.
⸻
Глава 35. После тундры
Тундра не прощает. Один неверный поворот — и ты исчез.
Я поехал за щукой.
А вернулся с историей, которая осталась в теле, в памяти и в характере.
Часть IX. На краю карты
⸻
Глава 36. Работа, которая ломает
Когда я уволился из магазина и пошёл работать в строительную компанию «Тазстройэнерго», я не знал, во что ввязываюсь.
Мне предложили должность заведующего склада. Звучало серьёзно: настоящая ответственность, стабильная работа. Только вот «офис» находился далеко не в Тазовском, и даже не в цивилизации.
Антипаюта. Гыда. Находка.
Названия как из карты выживания.
Здесь нет дорог, нет связи, нет врачей. И нет права на ошибку.
⸻
Глава 37. Зимник, болотоход и белая смерть
Попасть туда можно было всего тремя способами:
1. Зимой — по «зимнику». Это не дорога, а лёд, залитый водой и утрамбованный машинами.
2. Летом — по реке. Баржа — если повезёт с навигацией.
3. Круглый год — на болотоходах Т-130.
Т-130 — не просто трактор. Это стальная махина, гусеничный зверь, тянущий за собой сани с грузом и жилой вагон.
Ехали неделями. Без связи. Без карты. Без обратного билета.
Тундра вокруг — как другая планета. Белая, слепая, безмолвная.
Температура — минус 50. Ветер — такой силы, что сбивает с ног и мысли.
С собой в рейс брали всё, вплоть до сварки и запчастей — потому что если заглохнешь, сам и чини. Помощи не будет.
А те, кто водил эти машины…
Люди из стали и солярки. Без слов, без улыбок, без вопросов.
⸻
Глава 38. Ми-8: Вертолёт в ад
Я часто летал в командировки — проверять, всё ли дошло до объектов.
Первый полёт — на Ми-8. Железная бочка с винтами. Холод внутри — минус 20, снаружи — минус 60.
Дверь в хвосте не закрывалась до конца. Сквозняк бил в спину, как из ледяной пушки.
Пилоты — спокойны. Как будто летим на шашлыки, а не через пустую смерть.
Я сидел, вцепившись в ремень, смотрел в иллюминатор. Внизу — белая пустота.
Тундра. Ни дорог, ни жилья. Только чумы и олени, редкие следы людей.
Если здесь рухнем — нас никто не найдёт.
⸻
Глава 39. Жизнь в бочке
Антипаюта.
Это не посёлок. Это точка. Просто точка на белом холсте.
Один магазин. Пять домов. И бесконечный свист ветра.
Жили в железных утеплённых бочках. Внутри — буржуйка, раскладушка, ящик тушёнки.
Ночью слышишь, как ветер бьёт в стены. А потом — наступает тишина. Такая, что слышишь собственную душу.
Многие здесь спивались или терялись в себе. Кто-то не выдерживал и уезжал.
Но были и те, кто оставался навсегда. Потому что холод — это зараза. Он въедается и становится родным.
⸻
Глава 40. Масло на стекле
Самый страшный день не был на земле. Он был в небе.
Мы возвращались после командировки. Я уже мечтал о душе, о тепле, о еде.
И вдруг — по стеклу потекло масло. Сначала капля. Потом поток.
Редуктор винта. Если заклинит — конец.
Я закричал. Пилоты посмотрели друг на друга — и перекрестились. Без слов. Просто начали аварийное снижение.
Вертолёт кидало. Ветер дрался с машиной.
Мы опускались в никуда. Белое поле. Без ориентиров. Без спасения.
Толчок. Земля. Мы встали. Мы не упали.
Я вышел — воздух резал грудь, как бритва.
Три часа стояли в пустоте. Без связи. Без укрытия.
Когда прилетел второй борт, никто не сказал ни слова.
Мы просто сели и долетели. На автопилоте страха.
⸻
Глава 41. Я стал другим
С тех пор я не боюсь холода.
Я боюсь тишины.
Той, что в кабине, когда двигатель умирает.
Той, что в бочке, когда замер ветер.
Той, что в голове, когда понимаешь — если исчезнешь, никто не узнает.
Работа в тундре — это не зарплата.
Это война.
С природой.
С одиночеством.
С собой.