3 августа 1958 года на 94 году жизни, скончался в Харбине схиигумен Игнатий (Мелехин), известный как Харбинский старец. Ослепнув ориентировочно в 40-е годы прошлого века, он вел уединенный образ жизни в землянке-кельи, которая помещалась под большим крыльцом, ведущим в покои игумена монастыря. Благодаря своим духовным качествам, он был наделен от Бога даром провидения и способностью совершать чудеса. Людям он открывал сокрытые грехи, оказывал помощь в трудные моменты, являлся в сновидениях, чтобы уберечь от неминуемой гибели. До последних дней жизни он продолжал принимать посетителей и совершать исповедь.
Образ старца.
О мирской жизни старца до нас дошли скудные сведения. Он родился в 1865 году. Родители не одобряли его стремления к монашеству, желая видеть сына женатым, что противоречило его собственным устремлениям. Особую роль в его жизни сыграла бабушка, Агриппина, к которой он испытывал глубокую привязанность. Именно она помогла ему тайно покинуть родительский дом и уйти в обитель. Уже в юности, с 18 лет, он ощущал себя монахом в душе. Предположительно, во время революции он подвизался в монастыре, расположенном в Приморском крае. Пострижен он был с редким именем Ор, в честь древнего египетского киновиарха, соратника Пахомия Великого. Схиму же, с именем Игнатия, он принял уже в Казанском монастыре, находившемся в Китае.
Известно, что в миру он тяжело заболел. Находясь на пороге смерти, он дал обет Богу, что в случае выздоровления посвятит себя монашеской жизни. Вскоре он исцелился и исполнил свое обещание, приняв монашество.
В 1922 году, прибыв в Харбин вместе с остатками Белой армии, он, будучи иеромонахом, нашел приют в Казанско-Богородицком монастыре. Там старец посвятил годы служению, опекая верующих и посвящая все свое время молитве. Со временем его возвели в сан игумена, и он стал одним из наиболее уважаемых духовных наставников в городе.
В возрасте около восьмидесяти лет, в 40-х годах, он полностью ослеп, что, однако, лишь усилило его духовную проницательность. Старец принимал свою потерю зрения со смирением. "В моей жизни я часто смотрел не туда, куда следовало, и вот, Господь закрыл мои глаза", – так говорил этот подвижник. Хотя старец больше не мог проводить службы, он продолжал поддерживать и наставлять людей. Лишенный возможности видеть глазами, отец Игнатий прозревал души исповедующихся. Его слова часто производили глубокое впечатление, так как он отвечал даже на невысказанные вслух мысли.
Известен такой случай. Отец Игнатий принимает исповедь. Внимательно выслушав исповедующегося, он объявляет: «Разрешение грехов дам завтра, перед Литургией». Человек уходит в недоумении, но внезапно вспоминает о серьезном забытом грехе. Утром он спешит к Старцу, который, лишь увидев его, произносит: «Вспомнил! Становись!» Без дальнейших вопросов он дает отпущение грехов.
В другом случае, во время исповеди молодой женщины, он замечает: «Что это за мода красить ногти на ногах! Совсем стыд потеряла!» И это говорит старец, лишенный зрения…
Отец Игнатий отличался высоким ростом, а его вид, несмотря на слепоту, внушал благоговение. Лишь в последние годы жизни он слегка сгорбился и ходил, опираясь на трость. Вся его мощная натура была обращена к Богу, а жизненный опыт, приобретенный в общении с людьми, наделил его особым даром понимания человеческой души. Лишенный физического зрения, он прозревал духовным взором не только внешность человека, но и его внутренний мир. Его замечания часто оказывали глубокое воздействие, поскольку он отвечал на невысказанные мысли.
Иногда он служил короткие молебны, читая наизусть Евангелие. Рано утром его можно было видеть кормящим голубей в монастырской ограде, которые садились к нему на плечи и руки.
Он обитал в монастырской полуподвальной келье, расположенной под зданием, где жили настоятель и монахи. Несмотря на неоднократные предложения перебраться в более удобное помещение, он отказывался, ссылаясь на недуг ног, затрудняющий подъем по крутому крыльцу. Старец не хотел быть обузой для других, предпочитая уединение, где физическая боль трансформировалась в духовную силу.
В его просторной, полумрачной приемной, всегда заполненной ожидающими, можно было услышать множество интересных и поучительных историй. В лицах, искавших его совета, отражались личные страдания и надежды. Старец, проникаясь людским горем, принимал его близко к сердцу, включая в свои молитвы просьбы о заступничестве.
В храме, совершив положенные поклоны, отец Игнатий проходил в левый придел, где стояли его стул и аналой с крестом и Евангелием для исповеди. Желающих исповедаться у него было множество. Старец страдал от болезни ног, из-за открытых ран ему часто приходилось садиться. Во время богослужений он тихонько подпевал, и в его слабом, дрожащем голосе звучала не только молитва, но и безграничная любовь ко всем страждущим, ко всем, кто искал спасения в его смиренном служении. Телесная боль лишь усиливала силу его духа и сострадание, делая его живым примером самопожертвования.
В 1950-х годах отец Игнатий серьезно захворал и, будучи на пороге смерти, принял схиму. После пострига выздоровел и продолжил свою деятельность, направленную на помощь окружающим. Он приобрел широкую известность среди жителей Харбина и всего русского населения Китая как старец, обладающий духовными дарами, полученными благодаря искренней вере.
Мать Иулия.
В 1950-м году в Казанско-Богородицкую обитель в Харбине вошла юная особа, блондинка лет восемнадцати. Старый привратник-монах лишь проследил за ней взглядом, не препятствуя: в храме монастыря вот-вот должна была начаться служба, открытая для всех верующих. Однако девушка не поспешила в храм, а обратилась к привратнику с вопросом:
– Скажите, пожалуйста, как мне отыскать старца Игнатия?
Монах внимательно окинул взглядом посетительницу: невысокая, одетая в серое хлопковое платье, белый передник и пелерину, а на голове – белый апостольник послушницы.
– Вижу, ты прибыла к нам из Ольгинского приюта при Владимирском монастыре?
– Да, оттуда…
– Сирота, значит… И такая юная… И не побоялась в одиночку по Харбину ходить…
– Я хотела бы к отцу Игнатию… Говорят, он обладает даром прозорливости…
– Иди прямо по этой тропинке, увидишь братский корпус, там есть вход в подвал, где обычно очередь из паломников – там и найдешь отца Игнатия.
Девушка направилась по указанному пути, сердце ее трепетало. Она быстро нашла келью старца, возле которой собрались ожидающие. Дверь в полуподвальное помещение была чуть приоткрыта, оттуда веяло холодом. Женщины переговаривались между собой:
– Как же холодно у батюшки Игнатия!
– Почему его не переведут в более теплую келью, ведь он уже в возрасте и болен?!
Пожилой седовласый богомолец вмешался в их разговор:
– Тише вы! Старец сам не хочет! Ему настоятель давно предлагал перебраться в братский корпус, но он отказывается.
– Почему же?
– Говорит, ноги болят, трудно подниматься по лестнице. Но братия считает, что он добровольно переносит холод…
Прозвучал монастырский колокол.
– Идет батюшка, идет, – разнеслось среди паломников, и из кельи действительно вышел, опираясь на трость, старец Игнатий.
Сирота-послушница смотрела во все глаза: несмотря на 85 лет и слепоту, старец поражал ростом и величием. Лицо его скрывала схима. Паломницы бросились к нему, ожидая, кого он выберет в помощники. Без сомнения, он мог дойти и сам, но всегда выбирал кого-то, видимо, духовным взором видя, кому больше нужен его совет. В этот раз он ласково позвал:
– Елена, дитя мое, помоги мне, старику!
Юная послушница даже не сразу поняла, что старец обращается к ней. Паломницы подтолкнули ее: «Иди же! Видишь, батюшка зовет!»
Как он узнал ее имя?! Елена поспешила к старцу, бережно поддержала его под руку, и они направились к храму, сопровождаемые вздохами верующих:
– Какое счастье девочке выпало!
– Ей это необходимо…
Старец не спеша заговорил с девушкой:
– Зачем пришла, дитя? Разве тебе плохо в Богородице-Владимирском монастыре? Ты ведь там давно…
Елена заторопилась, ей нужно было высказать всё:
– Да, батюшка Игнатий, давно! Мой отец еще до революции приехал сюда, работал инженером на Китайско-Восточной железной дороге. У меня две сестры: Таня и Женя. Когда мне было шесть, мама умерла, а отцу было тяжело одному с тремя дочерьми. Наша крестная попросила принять нас в Ольгинский приют при монастыре, и игумения Ариадна (Мичурина) нас взяла.
– И как тебе там живется?
– Слава Богу, хорошо! Отец воевал, потом сидел в китайской тюрьме. Женю, младшую сестру, давно удочерили, а мы с Таней живем в приюте. Сестры нас учат, кормят, заботятся… Стараются дать хорошее образование…
– Не голодаете?
– Нет, батюшка, монахини и сами живут скромно, но с нами делятся…
– Яблоки и орехи собираете, подкармливаетесь, – старец улыбнулся, и Елену словно теплом обдало.
– Да, батюшка! Рядом с приютом есть кладбище, где растут яблони и орешник…
– А голос у тебя ангельский! Господь благословил тебя петь и читать на клиросе…
– Да, батюшка, я пою и читаю… Только монахини меня часто укоряют: слишком я резвая… И сейчас, когда мне восемнадцать, пора покидать приют. Сестры не заставляют оставаться в монастыре. Я хотела узнать волю Божию о себе… Мир или монастырь?
– А чего ты желаешь?
– Меня манит жизнь в миру! Свобода! И замуж хочется… Какая из меня монахиня?!
– Господь никого не принуждает… Выбирай то, к чему сердце лежит… Но в монастыре ты все равно окажешься!
Окончив обучение в сиротском приюте, Елена Константиновна Мокиенко поселилась у своей крестной матери, Зинаиды, и стала работать на телеграфе. Спустя два года она вступила в брак с Дмитрием Забродиным, а несколько лет спустя вместе с супругом переехала в Россию. При жизни мужа Елена Константиновна была постоянной прихожанкой храма. Во время Великого поста, 6 апреля 2016 года, игумен Савватий (Рудаков) совершил постриг Елены Константиновны Забродиной в монашество, нарекши ей имя Иулия в честь святой мученицы Иулии Анкирской (Коринфской), чья память отмечается 31 мая. Мать Иулия провела в монашеском служении четыре года, после чего в 2020 году, в возрасте 88 лет, скончалась. Так исполнились слова старца Игнатия.
«Ну что, Лидия, пожалела денег на новую свечку?»
Тамара Семеновна Берина делится воспоминаниями о прозорливости старца Игнатия.
Меня попросили изложить мои воспоминания об отце Игнатии. В те годы я была еще ребенком и не особо вникала в происходящее. Помню лишь, что он был слеп, сутул, почти всегда сидел, опустив взгляд, но безошибочно определял, кто к нему подходит, и называл по имени. С моей бабушкой произошел такой случай: перед исповедью она неловко уронила свечу, и та сломалась. Она засомневалась, покупать ли новую. В итоге она решила не покупать и подошла к старцу со сломанной свечой. Ее удивлению не было предела, когда старец Игнатий произнес: «Ну что, Лидия, пожалела денег на новую свечку?»
Я тоже ходила к нему на исповедь. Он всегда спрашивал: «Не обижала ли кошек, собак?» Он очень любил животных. У него была своя кошка, которая всегда ждала его после богослужения. Келья у него была темная.
Перед выпускными экзаменами мы всегда бегали к нему, чтобы узнать, какой билет нам достанется. И он советовал: «Учите все, но особенно хорошо выучите номера 1 и 6». И так всегда и получалось.
Беги, беги скорее домой!
Об этих историях поведала другая жительница Харбина, некая госпожа Софронова.
Софронова была близка с Отцом Игнатием, поскольку его знали еще ее родители, когда он носил имя Отца Ора и не был схимником. Она часто посещала его и помогала, чем могла.
В последние годы жизни Старца его болезнь ног сильно обострилась: вены были расширены и часто лопались, вызывая кровотечение. Ему требовались регулярные перевязки, которые она делала, навещая его ежедневно. Однажды, находясь у Отца Игнатия, женщина вдруг услышала:
— Беги, беги скорее домой!
Удивленная, она спросила:
— Почему так спешно?
Старец повторил:
— Беги, беги скорее, иначе опоздаешь!
Она побежала домой, ворвалась в дом и увидела, что ее отец умирает. Если бы она задержалась, то не застала бы его живым. Вскоре после ее прихода он скончался.
Софронова рассказывала, что однажды, придя на очередную перевязку ран Старца, заметила его необычное состояние. Вдруг он сказал ей:
— Я хочу тебе кое-что сказать. Слушай внимательно: 3 августа этого года, в 5 часов вечера, я буду лежать в храме, а в это же время отца Антония будут постригать в схиму. А ты отслужи по мне 40 панихид.
Она опечалилась, но затем подумала: «Если я буду давать по рублю за каждую панихиду, это будет 40 рублей!» В то время это была значительная сумма.
Вдруг Старец, словно читая ее мысли, сказал:
— Не считай деньги, а отслужи 40 панихид!
Всё произошло так, как предсказал Старец: он умер точно в указанный день и час. В то же время, когда его гроб внесли в церковь, отца Антония постригли в схиму, как он и говорил.
Софронова исполнила просьбу Старца и отслужила 40 панихид. Благодаря его молитвам, ее жизнь сложилась благополучно.
Спасибо, что дочитали! Не забывайте о лайках и комментариях, обратная связь для меня очень важна. Подписывайтесь и не пропускайте новые статьи.