Красиво, правда? Это «Одуванчик» Карла Фаберже. Натуральный пух одуванчика укреплен на серебряных тычинках при помощи мелких бриллиантов, которые при правильном освещении дают эффект утренней росы. Листья вырезаны из сибирского нефрита, стебель выполнен из золота. Последний подарок великого мастера своей стране.
О трагедии семьи Фаберже и о том, как важно вовремя регистрировать права на интеллектуальную собственность
140 лет назад, в 1885 году Пасха выпала на 5 апреля. За несколько недель до Пасхи Император Александр III решил порадовать супругу, и, согласно письма с описанием заказа от 21 марта 1885 года, заказал ювелиру Карлу Фаберже изготовить в подарок «матрёшку»: в скорлупе белой эмали – матового золота желток, внутри которого курочка из разноцветного золота, внутри курочки – миниатюрная императорская корона, внутри которой – рубиновое яйцо-кулон.
Так началась всемирно известная серия Пасхальных ювелирных изделий, ставших символом изысканной роскоши и русской культуры рубежа XIX–XX веков.
В 1800 году потомок французских гугенотов, мастер столярного дела Пьер Фаври со своей женой Эльснерой (дочери богатого купца) обосновался в городе Пернау Лифляндской губернии Российской Империи (ныне эстонский Пярну). И назвался Фаберг. В 1814 году у супругов Фаберг родился сын Густав. По достижении 16 лет мальчика отправили в Санкт-Петербург, на обучение к известному ювелирному мастеру Андреасу Шпигелю. Завершив десятилетнее обучение, сдав экзамены на звание ювелирного мастера, в 1841 году Густав женился на Шарлотте Юнгштедт, дочери состоятельно датчанина, профессора живописи. А еще Густав решил изменить написание своей фамилии «Faberg» на более звучное французское «Faberge» - в столице была в то время мода «на всё французское», а у Густава были большие коммерческие планы, и следовало привлечь внимание состоятельных клиентов. Уже через год Густав Фаберже открыл свою первую мастерскую и магазин на Большой Морской улице в Петербурге, где была расположены лучшие ювелирные мастерские.
В 1846 году у Густава Фаберже родился наследник — Петер Карл Фаберже, известный нам как Карл Густавович Фаберже. Именно он в недалёком будущем превратит небольшой ювелирный бизнес отца во всемирно известный бренд. Мальчика довольно рано начали готовить к принятию семейного дела. Получив первичное образование в гимназии в Петербурге, в 14 лет переехал с семьёй в Дрезден, где продолжил обучение, в том числе – у лучших мастеров Европы. Уехав в Европу, стареющий Густав Фаберже оставил бизнес наёмному управляющему, но в 26 лет Карл возвращается в Санкт-Петербург, вступает в должность главы и принимает дело отца. На тот момент в мастерских Фаберже работали более ста ювелиров. Довольно быстро молодой наследник получает признание в профессиональных кругах, продемонстрировав экспертные знания и навыки в области ювелирного искусства, а также коммерции.
Итак, между днём, когда Карл принято на себя роль управляющего бизнесом до первого заказа на пасхальное яйцо прошло всего 13 лет. Несмотря на то, что эти шедевры являются основной ассоциацией с именем Фаберже, за 45 лет управления ювелирным домом Карла Фаберже выпустил более 250000 предметов.
«Если вы хотите найти вещь за 100 тысяч рублей или долларов, идите к Картье, Бушерону, Тиффани, а я не торговец — я художник-ювелир. Меня мало интересует дорогая вещь, если её цена только в том, что насажено много бриллиантов или жемчуга», — говорил Фаберже в одном из интервью.
Обладая, с одной стороны, выраженным предпринимательским талантом, а с другой – владея на высоком экспертном уровне профессиями геммолога, реставратора, будучи талантливым художником, Карл Фаберже возвёл бизнес на уровень искусства. И сделал его доступным. Гениальным предпринимательским решением было создание широкой линейки ювелирных изделий стоимостью от 3 рублей до 50 тысяч рублей и выше. И каждая вещь создавалась по наивысшему стандарту, с большим мастерством и любовью.
В мастерских Фаберже трудились около 500 человек, включая продавцов и бухгалтеров. Помимо Санкт-Петербурга, филиалы мастерских и магазинов располагались в Москве, Одессе, Киеве и Лондоне.
В каталоге Дома Фаберже были кольца и серьги, колье и диадемы, столовое серебро, портсигары, даже медные чарки, а также objets de fantasie - фигурки людей и животных, вырезанные из полудрагоценных и драгоценных камней с использованием сложных техник. Фаберже не ограничивал своих художников, разрешая творить всё, что найдёт отклик у заказчиков и покупателей. Фаберже мог даже перестроить свои производства на выпуск нужно в военное время продукции! Так, с началом Первой мировой войны начали делать медные графины, тарелки, кружки и табакерки. Более того, научились изготовлять в мастерских шприцы и другое медицинское оборудование, а также гранаты.
И конечно – репутация. Безупречная репутация не только художника и эксперта, но и предпринимателя и хранителя. Именно поэтому в 1918 году в оснащённый профессиональными системами сейфового хранения дом на Большой Морской, 24 в Петрограде начали свозить на хранение свои драгоценности клиенты Карла Фаберже, в панике покидающие Россию – как им казалось, временно, пока не улягутся «беспорядки». Карл Фаберже вначале тоже рассчитывал на прекращение смуты. И долго не решался покинуть дом – ведь, согласно сохранившейся описи, только в доме на Большой Морской хранились вещи, оцененные в 1917 году в 1.603.614 рублей золотом (более миллиарда рублей в сегодняшних деньгах). Ценнейшая опись – именно по ней до сих пор отслеживаются оригинальные изделия Фаберже на антикварном рынке. Всего стоимость имущества, хранившегося у Карла Фаберже, превышала 7,5 млн рублей золотом.
В сентябре 1918 года начинается «красный террор». Ювелир понял, что оставаться в России становится опасным для его жизни. Не имея возможности вывезти сокровища, хранившиеся в его доме, он придумывает, как ему кажется, отличный план: передаёт свой дом на безвозмездной основе в аренду дипмиссии Швейцарии, надеясь на дипломатическую неприкосновенность. Поскольку наряду с декретами, узаконившими изъятие ценностей и отмену частной собственности на недвижимость в городах, новая власть издаёт всё же и другой декрет -«О защите собственности иностранцев». В дом переезжает посол Швейцарии. Драгоценности клиентов и ценные семейные вещи передаются по описи кассиру дипмиссии по имени Циммерман, и помещаются в самый надёжный на тот момент сейф-лифт в мире. Помимо бесплатной аренды дома, швейцарцы за услугу должны были получать 1% от стоимости ценностей ежемесячно. А значит – они взяли на себя обязательство по сохранению ценностей. Однако через месяц после отъезда Карла Фаберже из России швейцарский посол распорядился перенести все ценности в здание посольства Норвегии на Мойку, 42. Откуда они были украдены на следующую ночь. А еще через две недели Швейцария разорвала с Россией дипломатические отношения, и миссия покинула страну.
Много десятилетий потомки Карла Фаберже пытались добиться от Швейцарии компенсации, но в 1970-х сдались, приняв потерю безвозвратной.
Судьба остальных ценностей из различных магазинов, мастерских и фабрик была еще более очевидной: фабрики и магазины Фаберже в Петрограде, Москве и Одессе были национализированы, все запасы драгоценных металлов, камней и уже готовых изделий были изъяты и исчезли, чтобы некоторое время спустя оказаться в антикварных магазинах Европы и США, смешавшись с множеством подделок. Несмотря на попытку вести учёт экспроприированных ценностей, большая часть их попала в нелегальный оборот. Да и сохранившееся в руках новой власти оказалось доступным для скупщиков. Так, торговый агент Эмануил Сноумэн вспоминал, как в 1925-1939 годах у советского государственного торгового агента можно было запросто купить изделия Фаберже, что он и делал в большом объёме, приобретя, в частности, прямо в расположении бывшего петроградского магазина Карла Фаберже на Большой Морской, 24 шесть пасхальных яиц и массу других изделий. Большую роль в формировании рынка как оригиналов, так и подделок Фаберже играл американец Арманд Хаммер, сын эмигрантов из Одессы, который в голодные 1920-е года в обмен на поставки лекарств и пшеницы вывозил из страны ценности. Он говорил: «Стать миллионером не трудно. Нужно просто дождаться революции в России». После того, как множество шедевров Фаберже была вывезена, Хаммер открыл в Нью-Йорке галерею и поставил на потом производство реплик яиц Фаберже и камнерезных фигурок. Собрав профессиональных мастеров, раздобыв копии фирменных петербургских клейм и императорских шрифтов, Хаммер годами выдавал подделки за дубликаты и подлинники.
Карл Фаберже покинул Россию в 1918 году, выдавая себя за британского дипкурьера, добрался через Ригу до Германии. Но и в Берлине через некоторое время начались волнения – Фаберже переместился в Швейцарию, где впал в депрессию, постоянно повторяя: «Жизни больше нет». Карл Фаберже умер 24 сентября 1920 года в швейцарской Лозанне, похоронен в Каннах.
Разорённый и опустошённый морально Карл Фаберже пережил свой бизнес всего на два года. Но ведь осталось самое ценное, что было у Фаберже – всемирно известный бренд! Что досталось потомкам Фаберже? Карлу Фаберже на момент бегства из России было 72 года, а значит – дети, которым в 1918 году было за 40, должны быть вовлечены в дела бизнеса. Что делали они в момент катастрофического разрушения семейного благосостояния?
У Карла Фаберже было четыре сына – Евгений, Агафон, Александр и Николай.
Первенец Евгений, весьма одарённый художник, получил хорошее образование и профессиональное признание. Работал на фирме отца с 1894 года отца, а с 1898 в течение 20 лет вместе с братом Агафоном фактически возглавлял филиал Фаберже в Санкт-Петербурге.
Упомянутый Агафон, второй сын Карла Фаберже, также вступил в дело отца сразу после получения профильного образования, сделав прекрасную карьеру. С 1898 года являлся экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего Дворца, оценщиком Ссудной кассы, оценщиком Его Императорского Величества по доверенности отца – и это в 22 года! Получил золотую медаль Всемирной выставки 1900 года в Париже. А еще был знаковым филателистом и обладал одной из самых мощных в мире коллекций марок. Агафон был, пожалуй, наиболее перспективным преемником семейного бизнеса.
Однако дальше произошли события, которые, возможно, были для Карла Фаберже даже большим ударом, чем разорение в 1918 году. Дело в том, что Агафон был допущен отцом к практически полному управлению делами компании и пользовался абсолютным доверием. Но в 1916 году отец заподозрил сына в крупных хищениях, и не оставив возможности оправдаться, разорвал с ним связь. Карл Фаберже умер, не простив сына и не осознав, что его гнев был несправедлив: Агафон был грубо оклеветан наёмным управляющим Отто Бауэром, который таким образом пытался отвести от себя ответственность за недобросовестные действия. В чём и сознался много лет спустя.
Третий сын Карла Фаберже – Александр – также получил художественное образование (в том числе в училище барона Штиглица), учился также в Европе. Из семейного бизнеса ему был доверен Московский филиал.
Младший четвёртый сын, Николай Карлович, после обучения в Англии ювелирному мастерству, в 1906 году остался работать в Лондонском филиале Дома Фаберже, и революционные события не затронули его бизнеса.
Итак, на момент революционных событий все четверо сыновей Карла Фаберже, следуя прекрасно продуманной программе наследственной преемственности, были полностью вовлечены в управление семейным бизнесом, и трое старших встретили революцию вместе со своим отцом, находясь в России. Правда, не все были рядом.
Еще в 1916 году 40-летний Агафон, оскорблённый недоверием, ушёл от отца и открыл собственный антикварный магазин – антикварный бизнес привлекал Агафона больше, чем ювелирное искусство. Кроме магазина, в его собственности находилась грандиозная усадьба в Левашово, подаренная ему отцом в 2007 году по случаю рождения у Агафона четвёртого сына. Гости называли эту дачу «малым Эрмитажем», по достоинству антикварную мебель, старинные ковры и гобелены, фарфор и бронзу, гравюры, иконы, миниатюры, скульптуры и т.п., находившиеся в доме. В эту усадьбу было вложено так много денег и творческих сил Агафона, что у него не хватило духу бросить нажитое.
И в 1918 году, отправив жену с пятью сыновьями в Финляндию, Агафон Фаберже остался в революционном Петрограде, чтобы попробовать сохранить имущество семьи. Это было смело и опасно, но расчёт оправдался – Агафон представлялся большевикам очень ценной персоной, поскольку не только знал местонахождение тайников с сокровищами, но и оказался одним из единичных оставшихся России экспертов, действительно разбиравшимся в драгоценностях. Поэтому личным решением Льва Троцкого в 1922 году был назначен уполномоченным Гохрана и занимался оценкой сокровищ Зимнего дворца. Но до этого Агафона как «буржуазную контру» пытали, морили голодом, трижды водили на расстрел. Продолжалось это в течение года, но видимо убедившись, что Агафон не будет сдавать свои тайны, его выпустили на свободу - седым, изможденным, неузнаваемым стариком. Но несмотря на все опасности, Агафон не мог остановиться – ведь у него появилась уникальная возможность за бесценок скупать ценности у покидающих в панике Россию соотечественников.
Почти 10 лет Агафон потратил на то, чтобы маленькими партиями переправлять через друзей и знакомых сохранившиеся ювелирные изделия, золото и камни в Финляндию. Многое было утеряно или украдено по дороге. За это время антиквар развёлся с женой, и связал жизнь в бывшей бонной своих детей Марией Борзовой. У них родился шестой сын Агафона – Олег. В 1927 семья перешла границу с Финляндией по льду Финского залива. Вывезенного имущества хватило, чтобы купить и перестроить в Финляндии четырёхэтажный дом и обустроить его по своему вкусу и привычкам. Остаток жизни Агафон провёл в Хельсинки, ограничив своё общение небольшим кругом русских эмигрантов, и в целом ведя комфортный образ жизни. Кстати, жила семья в основном не за счёт вывезенных драгоценностей, а за счёт продажи части коллекции марок. А затем Агафона преследовала цепочка неудач, недобросовестных и даже мошеннических поступков людей, которым он доверялся. Постепенно Агафон оказался на грани бедности, был вынужден продать свой дом для погашения долгов, и в 1940 году переехал в небольшую квартиру в Хельсински, где прожил еще 11 лет. Единственным событием, скрасившим старость Агафона, было примирение с братом Евгением за год до смерти.
Евгений Карлович после революционных событий так же, как и брат Агафон, остался в России и в 1919 году был назначен экспертом Наркомпроса. В 1923 году Евгений и Александр эмигрировали в Париж, где основали фирму «Фаберже и К».
Николай умер в Париже в 1939 году. А в 1960 там же нашёл упокоение и Евгений.
Итак, династия ювелиров, владевшая несметными богатствами, волею судьбы не смогла удержать доставшиеся активы, несмотря на незаурядные способности и правильно организованный план преемственности и даже грамотно диверсифицированный бизнес – ведь в 1917 году у Фаберже были филиалы и в Лондоне, и в Нью-Йорке. Но вот прав на торговую марку зарегистрировано не было.
Кстати, Карл Фаберже, оказавшийся после бегства из России в безопасности, сразу составил завещание в отношении имущества, которым уже фактически не владел и не мог распоряжаться. В завещании ювелир перечислил квартиры, земельные участки, дачу, коллекции предметов искусства, коллекцию географических карт, гравюр, часов, а также мебель, книги и прочее имущество. А еще по завещанию Карл Фаберже лишал своего сына Агафона наследства, делая вместо него наследниками пятерых внуков от Агафона. Завещанием Карл освободил других своих сыновей от обязательств по отношению к брату в том случае, если Агафон будет принимать участие в деле, конкурирующем с Товариществом «К. Фаберже». Но снова – вопрос прав на торговую марку не был поднят. Поэтому когда в 1931 году на рынке Европы появилась компания Fabergé Inc, которая стала продавать парфюмерию и туалетные принадлежности, защитить бренд оказалось практически невозможно. Компанию Fabergé Inc. Некий Самуэль Рубин, торговец мылом и оливковым маслом и близкий друг Хаммера. Семья Фаберже случайно узнала об этом только в 1945 году, поскольку в этот же период Евгений и Александр Фаберже, пытаясь возродить семейное дело, зарегистрировали в Париже компанию Fabergé & Cie, в которой эмигрировавшие мастера фирмы Фаберже занимались реставрацией старых изделий и производством новых по старым эскизам. Самуэль Рубин подал заявку на регистрацию бренда и сделал это первым. Братья Фаберже пытались в суде оспорить его права, судились шесть лет и … проиграли! По решению суда Самуэль Рубин мог использовать имя Fabergé в отношении широкого ряда товарных групп (от парфюмерии до аксессуаров вплоть до накладок на сумки), за что заплатил Fabergé & Cie всего $25.000. Разделив сумму между всеми наследниками, каждому Фаберже досталось около $800. Это всё, что получили наследники Карла Фаберже.
Еще больше наследственных историй - на ТГ-канале https://t.me/Anastasia_Poletaeva_Asnis