Часть 1. Эпизод 3.
Эфраим не искал этой битвы. Он наскочил на нее случайно: густой всплеск темной энергии заставил его на всякий случай заглянуть в небольшой лесок позади элитного поселка, и тут, на холме между деревьев, он обнаружил эту компанию.
Окровавленные, в разодранной и грязной одежде, рыча, словно возбужденные медведи, двое парней и девушка наскакивали друг на друга, и, действуя крайне жестоко и беспорядочно, старались пнуть, укусить, искалечить. Они казались совершенно обезумевшими.
Сначала высокий черноволосый парень в спортивном костюме и белобрысая девица – обоим не больше 17-18 лет – вместе лупили рыхлого толстяка в круглых очочках – скорее всего, их ровесника. Возраста ему прибавляла только комплекция. Они разбили ему очки и выдавили оба глаза, но толстяк успел сломать девушке челюсть, после чего вместе с ней вдруг переключился на черноволосого в спортивном костюме. Толстяк и девица вскрыли ему живот, вытащили наружу кишки…
Все трое были упырями.
Эфраим понял это, как только учуял характерную вонь. Стоило ветру подуть в его сторону – и он ощутил тяжелую смесь ароматов помойки, трупного гноя и кладбищенской земли, исходивших от этой троицы. Никаких сомнений - они, восставшие мертвецы.
Эфраим переместился, чтоб занять наветренную сторону. Как ни странно, но это движение – легкое, как метнувшийся по стеклу солнечный блик – было тут же замечено упырями. Черноволосый спортсмен, до того с необъяснимым интересом ковырявшийся в собственных кишках, вскинул голову и принялся искать глазами жертву. При этом он хищно нюхал воздух и очень неприятно скалился.
Вслед за ним зашмыгал носом и безглазый парень с очками, повисшими на ухе. Последней что-то почуяла девушка: задвигав покореженной челюстью, она неуклюже развернулась в сторону ангела, вывихнув себе при этом колено.
«Кто же это с вами сотворил такое? Главное – дети совсем, и пожить-то не успели, - с горечью подумал Эфраим, - Что же мне с вами делать?»
Вопреки известным стереотипам укусы упырей не обращают живого человека в ходячего мертвеца, но это не означает, что они безболезненны. А главное, упыри переносят столько опасных инфекций, что без внимания и контроля медиков летального исхода не миновать. Даже случайно выжившая жертва без специальной помощи рискует позднее умереть от гангрены или осложнений. А еще опаснее вероятность массовых эпидемий.
Пока Эфраим раздумывал, мертвяки, возбужденно шипя, сориентировались и поперли прямо на него. От упырей веяло могильным холодом.
Эфраим отступил назад и пошел полукругом, чтобы заставить противников поворачиваться – надеялся их запутать. А там уж решим, что делать дальше.
Но упыри проявили сообразительность - прыгнули и навалились все трое разом. Эфраим едва не задохнулся от вони. Стало не до рассуждений. Один из них крепко схватил ангела за руку и сдавил болевым приемом.
Эфраим рассердился - в его руке появился меч. Оттолкнув ближайшего упыря рукоятью меча, ангел принялся рубить уже без раздумий: кипение битвы разъярило его, и он заполыхал. Упыри завизжали – ангельский огонь обжигал и пугал их, но они все равно продолжали атаковать.
Отскочив в сторону, Эфраим широко размахнулся и… Первой упала девица – Эфраим снес ей голову. Безглазый очкарик, оставшись без обеих рук, не сумел затормозить и с разбегу наскочил на ствол дерева, проткнув себе горло сучком. Дольше всех продержался черноволосый: сильный, мускулистый, он ловко уворачивался от ударов ангельского меча, подбегая сзади и стараясь ухватить Эфраима за локти. Получив удар в висок и уже падая, он исхитрился повернуться, и, цапнув ангела за лодыжку, раскрыл пасть…
Укусить не успел: острие меча влетело ему в рот, сделав первоначальное отверстие значительно шире.
Агонии не было: все трое упырей моментально затихли.
Окровавленные тела облепили муравьи и мухи. День был теплый, раздолье для насекомых. Эфраим спрятал меч и наклонился над телами поверженных противников, чтобы осмотреть. Кто они? Откуда взялись? Может, найдутся документы?
Не нашлось ничего. Только в кармане стильных джинсов черноволосого обнаружился свернутый вчетверо клочок старой, очень плотной бумаги.
Развернув ее, Эфраим понял, что дело с упырями будет, пожалуй, посложней, чем представлялось на первый взгляд.
- А встали-то они, похоже, не сами, – пробормотал Эфраим. – Придется звать инквизиторов.
***
Долго ждать не пришлось. Группа прибыла на место буквально за десять минут. Старший инквизитор – седой, кряжистый мужик, кинув угрюмый взгляд в сторону Эфраима, торопливо велел помощникам упаковывать трупы в черные мешки.
- Поворачивайтесь быстрее, мужики! Крематорий до семи.
- Вы собираетесь их сжечь? – удивился Эфраим. – А как же установление личностей? Надо ведь вернуть тела родственникам.
Старший усмехнулся.
- Вернуть? А разве их кто-то ищет? Насколько я знаю, ни в ментовку, ни к нам никаких обращений не поступало.
Эфраима шокировало его равнодушие. Заметив, как огорчился ангел, инквизитор попытался оправдаться. На свой манер:
- Ты точно с неба свалился?! Сам тут фарша накрошил и хочешь, чтоб мы вот это родне вернули?! Попробуй представить, чем это закончится. Паникой! Зачем понапрасну народ пугать? Да и не нужен их родне такой геморрой.
- Послушайте, у всех этих ребят были совершенно чудовищные прижизненные ранения. Тот, кто их убил, действовал с запредельной жестокостью: изувечил, заставил биться друг с другом… В этом деле обязательно нужно разобраться!
- Слушай, умник святой. Если мы с каждым упырем будем разбираться… У меня кадров не хватает, чтоб хотя бы утилизировать успевать!
- Неужели так много ходячих?
- Много? Да не то слово! Как грибы после дождя лезут последнее время!
- Тем более – надо разобраться, - упрямо повторил Эфраим.
- Мое дело маленькое: ассенизация. Я, как положено, про каждый случай начальству сообщаю, а уж оно пусть думает.
- Понятно, - пробормотал Эфраим, глядя, как инквизиторы, распихав тела по мешкам, ловко и быстро закидывают их в «буханку». Он не хотел уходить прежде, чем не увезут тела.
- Ну, чего смотришь? – спросил старший. – Что, подвезти тебя, что ль?
- Не надо.
- Тогда бывай!
Сплюнув, мужик уселся в кабину машины и дал отмашку остальным:
- Все, погнали!
Двигатель взревел, и машина, развернувшись на пятачке, направилась в город. Эфраим последовал туда же, но пешком. Хотелось подышать свежим воздухом.
***
Элитный поселок, расположенный за холмом, назывался Романовка. Солнце потихоньку перевалило за полдень, но Эфраим никуда не спешил: с интересом разглядывал особняки на просторной центральной улице поселка. Здесь были представлены самые разные архитектурные стили, словно кто-то решил показать на специальной выставке образцы строительства различных стран и эпох. Объединяло все эти дома только одно – богатство владельцев.
И еще – безжизненность.
На улицах царила какая-то стерильная тишина. Ни собаки не гавкали, ни дети не шумели во дворах, хотя почти возле каждого дома газоны украшали разноцветные горки, качели, игровые комплексы.
Своей расслабленной безмятежностью поселок напоминал санаторную палату во время тихого часа. Вероятно, жизнь здешних обитателей бурлила где-то в глубине их массивных особняков. А, может, и вовсе в других местах, временах, измерениях.
Едва Эфраим успел подумать об этом, как его оглушил грубый звук ревущего мотора. Бесцеремонно разорвав тишину, в поселок влетел какой-то иностранный автомобиль – ярко-желтый, приземистый. Стремительно, на полной скорости проскочив мимо Эфраима, он резко затормозил возле двухэтажного дома с зеленой крышей.
Дверца автомобиля распахнулась и оттуда выпрыгнул парень в рваных джинсах и пестрой рубашке с коротким рукавом. Увидев его, Эфраим непроизвольно вздрогнул.
- Вот это номер! – прошептал он. – Я ж тебя давеча инквизиторам на утилизацию сдал. Разве что у несчастного был близнец?
- Бать, открывай! Я ключи от гаража потерял! – громко крикнул между тем парень, чьи черты и силуэт как две капли воды повторяли облик черноволосого спортсмена-упыря, с которым Эфраиму пришлось сразиться не далее четверти часа тому назад.
- Опять?! Илья, что за безалаберность? И сколько раз я тебя просил не орать на улице! - В ответ на призывы Ильи из окна отдельно стоящего во дворе флигеля высунулся высокий кряжистый мужчина лет пятидесяти и закричал, краснея лицом от возмущения. - Ты что, не в силах воспользоваться домофоном? Или позвонить, в конце концов?! Ты же грамотный человек, студент, чтоб тебя!
Эфраиму показалось странным то, как был одет хозяин особняка: поверх рабочего комбинезона на его плечи был накинут белый медицинский халат.
«Чудеса! Даже если этот богач самолично переклеивает обои в своем дворце и потому нацепил рабочий комбинезон - причем тут докторский халат?» - удивился Эфраим.
А отец упыря Ильи продолжал отчитывать сына.
- И вот еще по поводу машины! Тыщу раз говорил: тут тебе не гоночная трасса! Я не намерен из-за тебя снова судиться с соседями. С какой стати мне терпеть все твои выходки?! – ярился мужик, перебирая в руках большую связку ключей. Отыскав, наконец, нужный, он нажал кнопку на черном брелоке и ворота гаража разъехались в стороны.
- С такой стати, папа, что я, Илья Николаевич Волков, твой единственный сын! – огрызнулся отпрыск. – Единственный и неповторимый!.. У меня мобильник сел, не мог я позвонить! – примирительно проворчал он, сбавив тон, когда ворота открылись. Прыгнул снова на водительское место, мотор взревел, и желтая машина скрылась в гараже.
Семейство покинуло двор, в поселке наступила тишина.
Эфраим остался в недоумении. «Поразительно мутная история. Видно, придется привлечь к делу нечистого – тут все явно по его профилю».
***
«Два этажа, лепнина по карнизу, балкончик с полуколоннами - должно быть, пропасть денег ушла на ремонт», - подумал Эфраим, появившись возле дома алхимика. Измаил явно любил свое жилище: старинной постройки дом из красного кирпича радовал глаз обновленным фасадом и ухоженным палисадничком. С некоторым усилием Эфраим подавил взметнувшуюся волну зависти: надо же – служитель зла имеет все, когда у него нет собственной зубной щетки. Хотя насчет «служителя зла» он, конечно, переборщил: все-таки алхимик придерживался серой зоны – ни однозначно хороший, ни однозначно плохой.
- Оу! - Измаил задрал брови от удивления, увидев на пороге ангела. – По мою душу явился? Или работку принес?
- Да, - сухо ответил Эфраим, - Нужно твое профессиональное мнение.
Он оглядел старого знакомого - надо же, этот франт и дома одевается стильно: никаких тебе рваных треников с вытянутыми коленками - благородный твидовый костюм и рубашка цвета кофе. Каков чистюля! Традиционалист!
А вот дом, против ожидания, обставлен вполне современно: спокойные светлые тона, чистые пустые поверхности - аскетичная обстановка. Единственное, что смущало: пронзительный холод.
Температура в доме была ниже уличной на десяток градусов. Как в морге. Интересно, зачем?
Стоило Эфраиму задаться этим вопросом, как Измаил прервал его размышления.
– Так что за дело привело тебя ко мне, пернатый друг? – нетерпеливо спросил алхимик, распахивая перед Эфраимом двери просторной гостиной с высоченным потолком.
- Знаешь, давно хочу тебе сказать: напрасно ты так зовешь меня. Ведь там, – Эфраим указал глазами вверх, – это могут расценить как богохульство. Мне-то ничего, но ты, как это у вас теперь говорят – портишь себе карму.
Измаил расхохотался.
- Что, карму?! О боги! Поверь, пернатый, моя карма испорчена настолько…
Глаза Эфраима хитро блеснули, и колдун тут же опомнился.
- А впрочем, что это я? Уж не думаешь ли ты, что я стану тебе исповедаться? Или даже, может, каяться?! Давай выкладывай, с чем пришел! – рассердился Измаил.
- Ладно, - кротко согласился Эфраим и, вынув из кармана смятый листок, выложил его на журнальный столик перед Измаилом. - Вот. Знаешь, что это такое?
Алхимик взял бумагу, уселся в глубокое кресло и принялся изучать криво накарябанные слова и символы. Эфраим устроился напротив, и, смиренно сложив руки на коленях, ждал.
- Откуда это у тебя? – спросил, наконец, Измаил, подняв глаза. Эфраим отметил вспыхнувший в них огонек заинтересованности.
– Тут очень древняя магия. Мощная штука, - пояснил алхимик.
- Не знаю, знаком ли тебе некто Николай Волков? Я так понял, он из ваших. Он и его сын, Илья Волков. Сегодня я видел обоих. Оба темные, и оба, я почувствовал - под магической защитой.
- Вот как? Оба? И он, и сын?
Эфраим кивнул.
- Хм. Странно, - задумчиво протянул Измаил. – Да, Волкова я знаю. Маг. Из настоящих. Не эти шаромыжники-недоучки: понахватаются хрен знает чего хрен знает где и давай народу голову дурить… Гороскопы-хреноскопы, биоэнергетика, натальные карты с хиромантией и прочая херня. Нет, Волков мужик порядочный. Я несколько раз у него и книги покупал, и так, кое-что по мелочи. У него лавка антиквариата. Ну, и для нашего брата кое-что.
- Что? – поинтересовался ангел.
- Да всякое разное! Для ритуалов. Ингредиенты опять же. Что я тебе, глаз лягушки, сваренной в кипятке, засушенные лапы летучей мыши или бобровую струю лично буду добывать? 21 век на дворе! Все покупается, все продается. Кое-что, бывает, и на Озоне заказываю. Но у Волкова качество. И ассортимент неплохой. У него свои агенты напрямую из Китая возят, и это, знаешь ли…
- Ладно, я понял, понял! – воскликнул Эфраим.
- Странно только, - задумался Измаил, - что сын… Волков много раз хвастался, что семья его абсолютно не в курсе его занятий. Что он от них все втайне держит – не хочет втягивать ни жену, ни тем более сына. Он у него единственный, трясется над ним. Откуда ж тогда темная защита?
- Может, сыну Волкова что-то или кто-то угрожает, и отец решил его таким образом спрятать?
Измаил вытаращил глаза:
- Ты чего несешь-то, пернатый? Темную защиту извне поставить невозможно! Она только изнутри и только для темных!
- Я в ваших тонкостях не разбираюсь, - пробормотал Эфраим. И постучав пальцем по клочку бумаги на столике перед Измаилом, спросил:
- Вот с этим как? Это ведь магическая формула, верно? Можешь определить, что она делает? В чем ее смысл?
Алхимик встал и, засунув руки в карманы брюк, прошелся по гостиной. Потом упал обратно в кресло.
- Местами похоже на заклинание для оживления гомункула. Но тут слишком мало текста, чтобы сказать точнее. Может, она людей в жаб превращает. А, может, и наоборот! Кто его знает… Ты давай-ка подробности. Как эта бумажка к тебе попала? – спросил колдун.
Эфраим, тщательно подбирая слова, рассказал, что произошло с ним в Романовке. Измаила изрядно повеселила битва ангела с упырями.
- Значит, всех на салат покрошил? Вот ты даешь! А меня за такое Белый совет, небось, одними б допросами замучал. И лицензии бы лишил – это как пить дать, - с завистью добавил он.
История с двойником его удивила.
- Интересно получается. То есть один из них двойник, а другой, выходит, оригинал?
- Выходит, - согласился Эфраим.
- Хм. А какой - кто?
– Этого я не знаю.
- Ты же всевидящий. Как же ты можешь не знать?
- Не я всевидящий, а Отец мой. Не подкалывай, колдун. Сказано же было: темная защита.
- Вот ты отмазался, людовед хренов!
- Да ты на моем месте вообще не стал бы разбираться! Пойми, поначалу у меня и времени не было вникать. А потом… Когда увидел того парнишку возле дома Волкова… На вид он был почти нормальным. Хотя… Он очень не любит своего отца. Когда в человеке нет любви к близким своим – он весь где-то между жизнью и смертью. Меня это сильно напрягло. Даже слегка напугало, понимаешь?
Измаил хмыкнул и пожал плечами.
– Хочешь теорию в порядке бреда? – сказал он.
Эфраим задумчиво кивнул.
- Отец убил сыночка и заменил его двойником. Как тебе вариант? – сказал Измаил, наблюдая за реакцией ангела. Тот содрогнулся.
- Мерзость! – сказал он. – И зачем?
- Зачем убил? Ну, откуда я знаю? – пожал плечами Измаил. – Давай прикинем. Допустим, он узнал, что сын не его. Страховку жизни на него оформил. Приревновал к любовнице. Вариантов масса!
- Да нет – зачем двойником заменил? – спросил Эфраим. – Тем более, что на нем еще и темная защита.
Измаил почесал затылок.
- Сделал себе Буратинку более послушную? Более управляемую.
Эфраим покачал головой:
- Что-то я не заметил там особого послушания. Как раз наоборот.
- Мда. Тогда, по логике получается - не Волков двойника создал. А его сын! Просто, чтоб институт прогуливать. Он же учится еще, да? Эти студиозы такие отморозки – ты не представляешь!
Эфраим задумался.
- Но ведь у его сына лицензии нет. К тому же ты сам говорил: Волков – порядочный маг, его семья не в курсе, он от них тщательно скрывает свой статус.
- Хорошо. Тогда пусть двойника создал Волков. Подарил сыночку доппельгангера на днюху. Пусть сынка развлекается!
- Угу. А сынка подарок замочил в сердцах. И плюс еще друзяшек своих мочканул. Или они тоже были двойники? Папкина щедрость не знает границ, а сынок…
- Все! Хватит! Перестань! – воскликнул Измаил, схватившись за голову. – У меня уже башка трещит от обилия дурацких версий.
Эфраим пожал плечами.
- Ты сам сказал – «давай прикинем».
Помолчав минуту-другую, Измаил сердито объявил:
- Оставим в стороне версии. Давай голые факты. Сейчас понятно только одно: в этом деле замешаны кадавры.
Он схватил принесенную Эфраимом бумажку, пробежал по ней взглядом.
- Где они это взяли? Если б разыскать полный текст… Папашку Волкова расспрашивать бесполезно: кадавры – корпус запрещенной магии, опасная штука. А Волков не дурак, сам себе на хребет лиха наскребать не станет. Следить за ним - тоже плохая идея. Наверняка заметит, скандал может быть. Нет, в такой ситуации я б, пожалуй, за его сыночком лучше понаблюдал.
Эфраим улыбнулся.
- То есть ты готов участвовать? Зная тебя, не могу не предположить какой-то корысти. Чего ты захочешь на этот раз?
- Чего-чего? Опыта и знаний – вот чего! Рассчитываю, что полученные знания помогут решить… одну важную проблему.
- И что за проблема ты, разумеется, не расскажешь?
Карие глаза Измаила опасно блеснули, он двинул тяжелой челюстью, пожевал губами, потом сказал спокойно:
- Даже не спрашивай. Лучше придумай, как сыночка Волкова будем совместно к стенке припирать.
***
Холодный дождь стучал по крышам домов, сырой и стылый воздух пронизывал до костей, и одетый в тонкую курточку Измаил невольно подрагивал от холода. Бездомная лохматая псина взглянула на него, пробегая мимо, и вдруг шарахнулась в сторону, оскалилась и глухо заворчала, а когда Измаил посмотрел на нее в упор – заскулила и убежала.
- Тебя все животные боятся? – Эфраим спрятался поглубже под крону дерева. Они стояли в сквере напротив главного здания института, в котором, согласно наведенным справкам, учился Волков-младший. Из открытых дверей вуза хлынула толпа студентов.
- Только собаки. Кошки меня просто ненавидят.
Измаил отряхнул рукав от попавшей на него влаги. Выглядел он усталым и помятым, как после длительной попойки, что было странно, но Эфраим не стал задавать вопросов.
– Видишь нашего красавчика? – сказал Измаил.
- Да. С той подружкой, которой я при встрече отрубил голову, - откликнулся Эфраим. И спустя минуту добавил:
- И толстяк тут… Все в сборе.
Он указал Измаилу на троицу впереди: черноволосого спортивного парня, белобрысую девчонку, вцепившуюся в его ладонь и парня в круглых очочках с выпирающим из штанов брюхом.
Вся троица в угрюмом молчании побрела к многоэтажкам, сторонясь оживленных городских улиц, довольствуясь тихими дворами и окольными дорогами.
Эфраим укрылся невидимостью и пошел рядом с Измаилом вслед за ребятами.
- Вроде обычные пацанята. Только больно молчаливы, - пробормотал алхимик. Эфраим заметил, что виски его приятеля покрылись испариной, а голос звучал напряженно, словно ему было нехорошо, только он изо всех сил старался это скрыть. Неужели какая-то серьезная болезнь точит алхимика? Для бессмертного это странно.
- Интересный факт: друзья Ильи Волкова – как и он, не живые и не мертвые, – сказал Эфраим. – Эй, куда это они?
Молодые люди внезапно свернули вправо, на большой, заросший бурьяном пустырь, и здесь разбежались в разные стороны.
Измаил проводил взглядом удаляющиеся фигуры.
- Вот черти! И как это они нас заметили? Ведь мы все время дистанцию держали?
- Может, случайно?
Алхимик скривился:
- Не верю я в случайности. Думаю, они сразу почуяли слежку – потому и топали сюда какими-то закоулками. Переоценил я свои силы… Возможно, они реально магией занимаются. Хороши, сволочи. И виду не подали! Выходит, соображают. Ладно, где их теперь искать?
Эфраим поскреб светлую щетину на подбородке и ухмыльнулся:
- Да не такие уж они и умные. Знаю я, куда они пошли!
***
Эфраим уверенно шагнул в чащу молодого леса и потопал, перепрыгивая завалы и бурелом на пути. Алхимик с трудом поспевал за ним.
- Экий ты прыткий, пернатый! – Быстро утомившись, он остановился, и тяжело дыша, прислонился спиной к стволу старой березы. – Долго нам еще тут лазить-то, Сусанин?
Эфраим оглянулся. Вид напарника его удивил – как говорится, краше в гроб кладут. Измаил стоял с серым обескровленным лицом и его заметно потряхивало. Думая, что ангел его действий не видит, алхимик вытянул из нагрудного кармана небольшой пластиковый футляр, раскрыл его, вынул шприц, наполненный мутной жидкостью янтарного цвета и, задрав край своей щегольской рубашки, воткнул иглу себе в живот, большим пальцем надавил на поршень шприца. Все тело алхимика напряглось, кожа вокруг места укола моментально посинела. Измаил сжал челюсти так, что зубы клацнули. Спустя минуту цвет его лица выровнялся, он задышал спокойнее, и, вытащив иглу, убрал шприц в футляр.
Эфраим подошел, когда он уже заправлял рубашку.
- Что это ты делаешь? Зачем?
- Зачем, зачем? Приболел – лечусь, вот зачем! - огрызнулся Измаил.
- Помню, тебе однажды располосовали спину, и тебя это только раззадорило. Что же сейчас случилось? Ты что-то скрываешь от меня?
- Я скрываю множество вещей! – раздраженно ответил Измаил. У него было еще много чего на языке, но Эфраим остановил его, приложив палец ко рту и показав на свои уши. Измаил заткнулся на полуслове. Через минуту они услышали пронзительный женский голос. Девушка злобно выговаривала кому-то:
- Ну, блин, и куда они делись? Может, ты место перепутал? Блеснул опять своим географическим кретинизмом?
Ей не менее злобно ответил парень:
- Да то место, то самое! Раскрой зенки - видишь, на стволе кровь?!
Он же накинулся, судя по всему, на третьего:
- Это все ты, жирный дятел! Ты виноват! Какого хрена сразу у них бумагу не забрал?!
- А я-то тут при чем?! – завизжал, оправдываясь, «дятел». – Ты вообще не предупредил, что мочить их будем! Стояли тут оба, ржали, как кони, пока они друг друга лупасили. Весело вам было?!.. Сука, а вдруг они не сдохли?
- А может, их вообще менты нашли? Прикинь – узнают по их мордам…
- Тогда я самолично из вас обоих дерьмо вышибу! – пригрозила девица. – Говорила ж: надо было сразу за ними вернуться!
- Да не мог я! Батя мне на уши присел, потом мамашка по мозгам ездила, воспитывала… Не мог я уйти! Попереться куда-то среди ночи с лопатой – да они б решили, что я кукухой поехал.
- Ладно, хватит этого гнилого базара. Ритуал надо закончить. Давайте думать – как?
- А что, если менты уже вышли на нас? Ведь кто-то за нами следил. Тогда какой может быть ритуал? Прихватят сразу на горячем.
- Кто – менты? Ты совсем дурак?
- Не менты. Но это ж еще хуже…
- Закрой пасть! Без тебя тошно, понял?
Молодежь заспорила так горячо, что, казалось, сейчас вцепятся друг другу в глотки. Однако до драки не дошло – девушка остановила спор, задав простой и логичный вопрос Илье.
- Послушай, может, у папашки твоего копия есть?
Илья помедлил с ответом.
- Не знаю, проверить не могу. Он защиту усилил.
- Так взломаем ее нафиг! - брякнул толстяк. Его лоснящиеся щеки торчали из-за спины – Эфраим видел, как они трясутся при разговоре. – Или ты папашкино имущество бережешь?
- Хочешь сунуться без ключей? Потом твою задницу найдут в другом конце города, дебил. Надо искать саму книгу… - Илья осекся. Эфраим на секунду поймал его встревоженный взгляд и понял: парень что-то учуял.
- Хватит здесь торчать попусту. Смываемся! - воскликнул Илья и все трое снова бросились врассыпную.
Когда они исчезли, алхимик и ангел выбрались из зарослей, в которых скрывались, подслушивая разговор.
Измаил брезгливо отряхнул одежду от приставшей листвы и сухих веток.
- Талантливый мальчик. Опять он нас учуял, - усмехнулся он. Эфраим пожал плечами и посмотрел на небо: там собирались тучи, предвещая похолодание.
- Если Волков-отец ничему наследничка не обучал, выходит, его сынок самостоятельно освоил кое-какие трюки. Странно, что папаша упустил такой талант.
- Родители часто недооценивают детей, - мрачно усмехнулся алхимик. – Может, в том и штука: сынишка хотел что-то доказать папане, продемонстрировать свою состоятельность. Только все пошло не по плану. В жизни вообще редко когда что-то идет по плану… Особенно, если не можешь принять себя… У этого всегда нехорошие последствия.
- Похоже, ты знаешь, о чем говоришь, – сказал Эфраим, вглядываясь в лицо мага.
- Знаю, - скривился Измаил. Но никаких откровений Эфраим от него снова не дождался. – Пошли, - сказал алхимик. – У меня есть одна идея. Любишь детективы про Пуаро?
- А кто это?
- И этого не знаешь?! – изобразил удивление Измаил. - Какой-то ты больно темный… для светлого!
– Не зли меня! – предупредил Эфраим, вытягивая руку. В ней тут же появился пылающий меч. Взмахнув им, ангел в одно мгновение уничтожил завал, преграждавший им путь. – Так что там за идея у тебя?
Измаил усмехнулся:
- Сперва подготовим наживку для нашего молодняка. С этим я сам справлюсь.
Эфраим пожал плечами: сам так сам.
***
Среди людей мало имелось таких, кто выдерживал взгляд Дока, его белесых, с дьявольской желтинкой, глаз. Измаил был из числа тех, кто мог. Внутренне содрогаясь, он смотрел в глаза Дока и не отворачивался.
Алхимик считал, что лучше уж смотреть в глаза, чем на самого Дока - существо безобразное, как Асаг – шумерский демон, в присутствии которого рыба в реке дохла. Впрочем, Док настолько древняя сущность, что, вполне возможно, он и есть тот самый легендарный Асаг. С него станется.
- А с чего ты решил, что пришел по адресу? – ухмыльнулся Док, отводя, наконец, глаза, и возвращаясь к своему занятию, от которого отвлек его визит гостя. Кривыми распухшими пальцами он выхватил паука из переполненного насекомыми террариума, кинул его в склянку и ловко заткнул ее пробкой.
Измаил задумчиво колупнул щеку, посмотрел на кусочек отвалившейся с нее омертвелой кожи, брезгливо его стряхнул и пояснил:
- А к кому еще, кроме тебя? Из тех, кого я знаю, ты - самый прошаренный специалист!
- Льстишь, негодяй? Что ж, мне это нравится. Ладно, давай, что у тебя там?
Измаил протянул Доку смятый листок бумаги. Тот повертел его в руках, рассматривая, затем грузной походкой направился к большому столу, на котором громоздились массивный системный блок и широкоформатный монитор.
- Смотри, какое у меня новое приобретение. Тут один глупый чертенок решил меня кинуть на деньги. В итоге лишился хвоста, а заодно отдал мне всю свою технику. Я кое-что подшаманил – и вот, полезная получилась вещь.
Подойдя к компьютеру, Док поместил бумагу, принесенную Измаилом, в стеклянную коробочку, осторожно поставил ее внутрь прозрачного куба со светящимися проводами внутри, подсоединил всю конструкцию к системнику, и нажал кнопку на клавиатуре. Внутри куба загудело, заискрилось. Светящиеся провода ожили - по-змеиному закопошились, сплетаясь и расплетаясь, ощупывая разъёмы, отключаясь и подключаясь снова.
- Затейливая штука, - с оттенком зависти одобрил прибор Измаил. – А что она сейчас делает?
- А что ты хочешь, чтобы она сделала? – спросил Док, удовлетворенно наблюдая, как по экрану ползут столбцы каких-то символов и цифр. Затем он повернулся к Измаилу:
- Так вот. То, что ты мне принес – это отрывок из гримуара Бадру. Слышал о таком?
- Что-то не припоминаю…
- И не пытайся. Трудно припомнить то, чего не знаешь. Уникальная вещь! Оригинал давно утрачен, а единственный список, о котором сохранились сведения в истории, принадлежал Альберту Великому. Только он пропал сразу после его смерти в Кёльне.
- Да? Так и что в нем, в этом гримуаре такого замечательного?
- Бадру был жрецом Сетха - бога ярости, песчаных вихрей и разрушения. Соответственно, служа ему, Бадру поклонялся смерти и воспевал ее. Однако, когда примерно в сотом году до нашей эры, он серьезно заболел, помирать ему отчего-то не захотелось. На его счастье, высокая должность давала ему доступ в самые темные подземелья храма Сетха, где хранились всякие запретные знания. Бадру хорошенько покопался в них и отыскал способ, как с помощью магии создать себе новое тело, переместив в него свою душу, а точнее - Ка.
- И получилось у него? – Измаил изящно приподнял бровь. Док хмыкнул.
- Этого история не сохранила. Во всяком случае, сейчас ты видишь перед собой репродукцию той копии, отрывок которой ты мне принес. Магический интеллект восстановил ее. Получилась как новая.
- Ого! – восхитился Измаил. Док осторожно сунул руку в прозрачный куб, вытащил стеклянную коробочку и вынул из нее небольшой пергаментный свиток с обгорелыми краями. Он выглядел очень древним, как настоящий исторический артефакт. Измаил взял его двумя пальцами и, осторожно развернув, посмотрел.
- Красота! Ты мастер, Док.
- Да. Именно поэтому мои услуги стоят так дорого, - самодовольно ухмыльнувшись, сказал Док.
- Ты знаешь, за хорошую работу мне ничего не жалко, - небрежно заметил Измаил и, подойдя к столу, взял в руки склянку с пауком.
- Не сдохнет он там? – он попытался приоткрыть пробку.
- Поосторожней с материалом. Этот парень очень ядовит. С его помощью я делаю сыворотку для тебя. Помогает, кстати?
- Во всяком случае не дает мне развалиться. Процесс немного замедлился. Но сильно лучше мне не стало – сам видишь.
Глаза Дока вспыхнули.
- Никакие средства не помогут, если постоянно рисковать шкурой! Ты должен быть осторожнее. - Док тяжело опустился в кресло. Оно заскрипело под его массивным телом.
- Стараюсь, как могу. Но ты ж, если что, меня заштопаешь? - Измаил обаятельно улыбнулся.
- Конечно, заштопаю! - прищурился Док. – Ты же знаешь – мне всегда нужны деньги. Материалы и оборудование стоят дорого. Однако, учти. У всего есть предел. Надолго тебя не хватит. Смерти не боишься?
- У меня с этой дамой сложные отношения… Я долго думал над тем, какой вид смерти я бы предпочел для себя. И знаешь, до сих пор ничего подходящего не надумал. Одно я точно знаю: закончить, как ты, я не хочу. Сидеть в своей берлоге, прячась от мира и солнечного света. И при этом гнить заживо…
Док повернулся к Измаилу и то ли всхлипнул, то ли засмеялся:
- Это называется старение! Ты незаконным образом приобрел самый желанный для всех людей дар – бессмертие, и умудрился все-таки расточить его. Что ж… Теперь нечего ныть: наступает время расплаты. Ничего, друг мой. К старости тоже привыкают. Мы с тобой оба плохо кончим, а возвращаться в лапы смерти будем со скрипом – больно и мучительно.
- Да ты оптимист! – Измаил с трудом сохранил безмятежное выражение на лице. И без того не радостное его настроение упало ниже плинтуса. Док, старая гнида, зрил в корень. Будущее страшило алхимика: он очень боялся превратиться в развалину, теряющую конечности, с отгнивающими постепенно органами, чтобы однажды сделаться абсолютно беспомощным, слепым и глухим червяком, и в таком виде существовать многие годы без возможности поставить точку. От этих мыслей Измаила передернуло.
- Я все же надеюсь найти лекарство, - сказал он.
Док усмехнулся.
- Эх, столько лет ты прожил, а все еще дурак. От старости нет спасения! Ничего, кроме смерти. Если рассчитываешь на помощь своего крылатого напарника – зря. Не спасет он тебя. Ангелу бренная оболочка не интересна. Как тебе не интересно собственное говно. Так что лучше смирись и адаптируйся к новым условиям, пока есть силы. Слышишь меня?
- Слышу. Потом расскажу, как все прошло, - приняв равнодушный вид, сказал Измаил. - Деньги перевести на прежний счет?
- Конечно, - ухмыльнулся Док. А когда Измаил уже шагнул через порог, крикнул ему вдогонку:
– Учти, от смерти не сбежишь!
И неприятно засмеялся.
***
Объявление о продаже копии гримуара Бадру появилось во всех местных газетах, букинистических магазинах, на сайтах интернет-барахолок, где торговали антиквариатом. Его даже взяли в ротацию в рекламный блок на местном радио и телевидении - отец Александр из Белого Совета постарался. У его ведомства был самый сильный пиар-отдел в области.
Не прошло и двух суток, как расставленная компаньонами ловушка сработала: Измаилу поступил звонок от заинтересованного покупателя. Как и ожидалось, им оказался Илья Волков. Молодому человеку даже не пришло в голову назваться чужим именем. Он так торопился заполучить необходимый артефакт, что согласился на совершенно фантастическую цену и вообще на любые условия, какие только пожелает выставить продавец.
Встречу назначили на следующий день возле магазина «Черная свеча. Путь к себе» - в городе это была самая крупная лавочка, легально торгующая оккультными товарами.
К выданной Доком копии свитка Измаил присовокупил кое-какой сюрприз от себя.
Для Эфраима в тщательно проработанном напарниками плане отводилась особая роль.
***
Многие в городе подозревали, что в существовании магазина «Черная свеча» в конце Южнопортовой улицы замешана магия. Ничем иным нельзя было объяснить, почему неприметная лавка на углу дома, расположенного в малолюдном и непроходном месте, с более чем скромной вывеской и пустяковым товаром в виде сомнительных мистических артефактов и безделушек, не закрывалась, успешно переживая всевозможные кризисы. Приходили и уходили крупные конкуренты, открывались и закрывались франшизы и одиночные киоски по соседству, а «Черная свеча» оставалась на своем месте символом хрупкой вечности. Что поддерживало ее жизнь? Даже городские старожилы не знали в точности.
Жители Дивноморска были бы очень удивлены, а то и напуганы, если б кто-нибудь поведал им, что магазин магических артефактов возник на этот самом месте гораздо раньше не только здания, но и улицы, и самого города. Да и владельцы его не были людьми - что, разумеется, держалось в строгой тайне теми, кому положено.
Трое глупых детей, согласившихся на встречу с продавцом гримуара, разумеется, знать этого не могли. Что само по себе выдавало крайне низкий уровень их прошаренности в колдовских делах.
Измаил ощутил даже что-то вроде сочувствия к соплякам, когда все трое они показались из-за угла, свернув с Речной на Южнопортовую. Дверной колокольчик брякнул, алхимик отошел от окна и, нацепив на лицо приятную улыбку, встал за прилавок, чтоб встретить гостей.
- Доброго вечерочка, - покрутив в воздухе вялой ладошкой, Илья Волков фамильярно поприветствовал Измаила. – Это вы продаете гримуар Бадру? Мы с вами созванивались.
- Я, я! – Измаил затряс головой так, словно у него был тик. – Продаю.
Ребята переглянулись. Глаза их вспыхнули алчностью и надеждой. Алхимик с легкостью считал мысли, простодушно написанные на молодых лицах: «А мужичонко-то - хилый лошок! Сейчас мы его сделаем!»
Измаил сделал вид, что закашлялся. Он хотел еще сильнее потрясти головой, но опасался, что шерстяной, битый молью беретик сползет у него с головы вместе с белыми лохмами стариковского парика. Черт его знает по какой причине, но оборотные заклинания на волосы Измаилу никогда толком не удавались – приходилось пользоваться результатами труда постижеров. Что было, конечно, безумно неудобно.
- Кхе, кхе. Вы пришли чуть раньше, чем мы договаривались, - скрипучим голосом старого деда сказал Измаил. – А денежки принесли?
- Сперва покажь товар, - грубо распорядился Волков-младший. Девица и толстый парень в очках встали справа и слева от Измаила, отрезая ему пути к отступлению.
- Пожалуйста, кхе, кхе. Только это, конечно, копия, а не оригинал, вы же знаете?
- Плевать! Давай, показывай, старик!
Голос Волкова-младшего дребезжал от волнения.
- Хорошо. Вот, смотрите, молодые люди. У меня все без обмана! – Измаил согнулся, щелкнул застежками кожаного портфеля, прижав его к себе локтем, вынул папку…
- Шевелись, старый козел! – парень в очках выхватил у Измаила папку, и, раскрыв ее, уставился на содержимое.
- Оно? – дрожа от нетерпения, спросил младший Волков.
- Оно, - выдохнул очкастый.
- Отлично. Ну, что ж, старичок… - нехорошо глядя на Измаила, процедил сквозь зубы Илья Волков. – Товар твой нам подходит. Но я думаю, ты хочешь дать нам скидочку. Ты, Аня, как считаешь?
Он сделал знак стоящей рядом девице – та хищно ухмыльнулась и, вытащив нож из кармана кожаной косухи, сунула его под нос Измаилу.
- Копия стоит дешевле оригинала. Ты ведь это понимаешь? – проговорил Илья.
- Тебе лучше знать, - хихикнул Измаил. Ему уже надоело притворяться. К тому же и время действия оборотного заклинания должно было вот-вот кончиться.
- Ты это о чем? – Младший Волков внезапно рассвирепел. Побелев от злости, он схватил Измаила за грудки. - На что-то намекаешь?!
- Воу! Воу! Полегче, пацан! – воскликнул Измаил. – Ни на что я не намекаю. Давай деньги, бери товар и валите отсюда.
- Наглое чмо. Еще выделывается, - цокнув языком, сказала девица и приставила нож к шее Измаила. – Щекотки не боишься?
- Не стоит дырявить мою шкуру. Она очень дорого стоит, - сказал Измаил. Он помнил советы Дока и как раз решил, что на визитах к нему пора начать экономить.
- Дорого?! - Девица с ножом засмеялась.
- Да. Вам не по карману! – строго сказал алхимик.
Илья Волков глянул на Измаила с сомнением.
- Что-то он больно борзый, этот дедок. Может, тут видеокамеры? – сказал парень и оглянулся по сторонам.
Измаил заржал.
- То есть ты только сейчас решил включить голову?! А до этого даже не подумал, куда на стрелку пошел? А главное – с кем?! Ну, вы даете, пацаны!
- Заткнись! – прошипел младший Волков. – А я еще и вправду хотел ему денег дать…
- Нафиг с ним базарить?! – не выдержала девчонка. – Подрезать ему бока, всего и делов! Ну-ка…
Она уже замахнулась, чтоб пырнуть Измаила в печень, но очкастый увалень перехватил ее руку.
- Вы что, идиоты, забыли? Пора завершить ритуал! – прошипел он. – А с этой падалью потом разберемся.
Измаил, затаивший дыхание, выдохнул.
- Правильно, ребятки. Идите. Завершайте там, че вам надо…
- Заткнись! – рявкнул младший Волков. Зажав в руке манускрипт, он напоследок швырнул увесистую кожаную папку в лицо Измаилу и скомандовал своим:
– Все, погнали!
Они успели отбежать всего на пару шагов – бумага в руке у Ильи полыхнула синим и взорвалась. Рука парня повисла плетью, превратившись в черное желе. У двоих других взрыв пробил дыры в телах: у девчонки слева, у толстяка справа. У обоих эти дыры затекли черным, блестящим, как патока или гуталин, тягучим гелем. Завоняло гарью и паленым пластиком.
В этот момент на углу Южнопортовой показались две фигуры – маленькая, мешковатая и высокая, грузная. Одновременно распахнулась дверь магазина «Черная свеча» и на пороге возникла странная черная тень, напоминающая столб пыли.
- Проклятие! – простонал Илья Волков, или, вернее, то, что им притворялось.
- Я так и понял, что вы кадавры, - с удовлетворением сказал Измаил и с наслаждением выпрямился. Действие оборотного заклинания кончилось. Мыщцы алхимика налились силой и бодростью, кости окрепли, все тело порозовело, обрело цвет и наполненность, распухнув, будто на дрожжах – словно в сушеную воблу вернулась вся влага, восстановив ее до состояния свежей рыбы. Измаил сладко потянулся, и ветхая стариковская одежонка на нем затрещала.
- Мне нужны твоя одежда и штаны, - голосом Терминатора сказал Измаил, схватив за плечо толстяка. Подумав, добавил:
– Мотоцикл не надо. Свой есть.
И тут же обратился к вновь пришедшим:
- Эфраим, ну, ты и копуша! Тебя точно за смертью посылать!
***
За полчаса до этих событий Эфраим вновь навестил двухэтажный особняк в Романовке.
- Я по поводу вашего сына, - без предисловий сказал он, когда Волков-старший ответил на звонок домофона.
- Вы из института? Или из милиции?
- Сосед, - после легкого замешательства Эфраим выбрал самый, как ему показалось, нейтральный, безопасный, а главное, правдивый ответ.
Домофон пикнул, калитка особняка приоткрылась. Эфраим вошел и увидел, что встревоженный отец поджидает гостя на пороге.
- Что случилось? Илья опять что-то натворил?
- Скажите, пожалуйста – только честно! - ваш сын в курсе, чем вы занимаетесь?
- Что?! – Выпучив глаза, Волков-старший зверем взглянул на Эфраима. И тут же что-то почуял.
- Ах, вот оно как! – насмешливо сказал он, отступая на шаг. – Ангел?! А я-то сразу не понял. С чем пожаловали-с?
Эфраим вздохнул.
- Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Это важно. И очень серьезно.
- Учти: я работаю по лицензии. У меня все законно, допуски в порядке. Так что я тебя не боюсь! – набычившись, ответил маг.
- Поверьте: мне вовсе не нужно, чтобы вы меня боялись. Скажите: вы обучали вашего сына магии?
- Никогда! Ни жена, ни сын не в курсе моей профессиональной деятельности. Для них я - антиквар-искусствовед. Со своим бизнесом. Не более того. Все манипуляции и опыты я провожу во флигеле, в подвале. У семьи к моему рабочему месту доступа нет. Двери магически опечатаны. Все по правилам.
- И сына вы ничему не обучали?
- А какой смысл? – усмехнулся Волков. – Илья не в меня пошел. Ленив, да и туповат, если честно. Институт свой и тот еле тянет.
- Хорошо, - сказал Эфраим. – Тогда пройдемте со мной.
Маг побледнел.
- Что? Почему?! Вот так сразу?! Я думал…
- Только не надо пугаться! – с раздражением воскликнул Эфраим. – Прекратите вибрировать! Если б вы только могли почувствовать, как это смердит…
Эфраим не выносил трусости. Вроде бы ничего особенного, но попробуй-ка подыши на помойке. Трусость - самая вонючая эфирная вибрация.
- Я не имею посвящения, как посланник Смерти! У меня другое ремесло, - заверил он мага.
- Да? Хорошо, - Волков успокоился. Эфраиму сразу стало легче дышать.
- Спасибо! – сказал он. – А теперь давайте поторопимся! У вас есть машина?
***
Они поспели вовремя, как раз к драматическому финалу: проклятие, на всякий случай наложенное Измаилом на копию манускрипта, сработало. Трое кадавров стояли и ошеломленно разглядывали свои раны, из которых выливалась, распространяя химический запах горелого пластика и пачкая все вокруг жирно блестящая черная субстанция – обычный заменитель крови у големов.
При виде этой картины лицо Волкова-старшего посерело, под глазами мгновенно набрякли глубокие мешки. Со странным выражением то ли удивления, то ли разочарования он, не мигая, смотрел на того, кто вполне успешно вплоть до последнего момента изображал его сына.
- Интересно, как долго он притворялся? – словно невзначай спросил Эфраим.
- Талантливый у вас мальчик, мсье Волков, шарит! – подходя ближе, высказался Измаил. Его правая радужка сменила цвет с темно-зеленого на карий, а реденькие седые брови почернели и раздались вширь.
- Ненавижу превращения, - сказал алхимик, почесывая подбородок, стремительно зарастающий колкой черной щетиной. - Работает недолго, но противная щекотка потом неделями мучает. Ладно, давайте заканчивать с этим цирком.
- Я ничего не понимаю. Что все это значит?! – Волков перевел взгляд на Эфраима. Ангел пожал плечами.
- Спросите у того, кто притворялся вашим сыном.
- Я и есть его сын! Слышишь, ты, урод? Мы все настоящие! – разъярился «Илья».
- Ага, конечно! – рассмеялся Измаил. – Посмотри на себя, нежить! Кого ты тут собрался обманывать? Лучше скажи, что вы сделали со своими хозяевами?
- Нет у нас хозяев! И никогда не было! – взвизгнула девчонка.
- Думаю, они их убили, - сказал Эфраим. - И еще поглумились над телами, заставив…
- Не надо! – лицо Волкова-старшего исказила мучительная гримаса. – Пожалуйста, без подробностей. Я все понял.
«Илья» уставился на отца тусклыми глазами. Состроив жалостливую гримасу, кадавр попытался оправдаться:
- Они плохо относились к нам! Держали в каком-то заброшенном бараке, грязном и холодном. Почти не кормили. Заставляли работать. Ходить вместо них на лекции… Когда подвернулся удобный момент, мы просто воспользовались этим. Ты ведь сам так учил меня, папа!
- Не смей меня так называть! – глаза Волкова-старшего сверкнули яростью. Лицо его перекосило от злобы и отвращения.
- Но мне больно, папа, я ранен! Помоги мне. Нужно только завершить ритуал. Мы возьмем себе души погибших и сделаемся настоящими. У нас есть свиток, гримуар Бадри…
- Ты украл его! – злобно прошипел Волков-старший. – Украл у меня, вор. И еще смеешь…
- Нет, не я! – вскинулся кадавр. – Это тот, другой украл!
- Боюсь, он прав, - вмешался Эфраим. – Свиток украл ваш настоящий сын, Илья. Вы думали, что надежно защитили свою лабораторию от вторжения, но ваш талантливый мальчик нашел способ. Или просто подловил вас на какой-нибудь небрежности. С людьми это случается. Вы ведь не ждали от него подвоха, верно?
- Да, - Волков-старший опустил голову. – Это так. Не ждал.
- Но вы и не верили в него. В его способности. Иначе всего этого не случилось бы. Он так хотел доказать вам, что годится на что-то большее. Что достоин быть вашим сыном.
Волков-старший, набычившись, смотрел на Эфраима.
- Что я скажу его матери? – прошептал он. – Просто не представляю. Когда Эля спросит, где наш сын…
- А как же я? Я тоже твой сын! – кадавр Ильи вновь попытался обратить на себя внимание. - Во мне нет ничего такого, чего не было бы в Илье настоящем! Если я вор и убийца – то только потому, что это он был вором и убийцей. Я такой же в точности, как и он! Помоги мне. А я помогу тебе обмануть маму. Она ничего не заподозрит!
- Прекрати. Заткнись! – воскликнул Волков, схватившись за голову. – Это неправда. Мой сын не был… Не могу этого слышать!
- Был, - мстительно повторил кадавр. И мерзко усмехнулся.
Волков-старший поднял голову и посмотрел на Эфраима. Маг явно искал поддержки, но Эфраим не знал, чем ему помочь. Ведь ангелы не могут врать.
- Да, был, - подтвердил он. – И в нем было все то, что вы сами в него вложили. Плоть от плоти, кровь от крови вашей. Поэтому, если уж вам гневаться, то, в первую очередь, на себя…
Волков-старший замычал и закусил губу так, что выступила кровь.
- Я этого не хотел!
- Я понимаю, - печально сказал Эфраим.
- Пожалуйста, отец! Сделай из меня своего сына. Я ведь точно такой! – взмолился кадавр.
- Врешь! – сказал Измаил, неожиданно вступая в разговор. Он встал между Волковым-отцом и покалеченным кадавром Ильи. – Ты не точно такой. Ты лишь запечатленный в один момент времени слепок. Неживой портрет. Искусственно созданная программа. В человеке всегда есть что-то еще, чего ни окружающие, ни даже он сам не могут видеть и знать. Нечто такое, что нельзя запрограммировать.
- Что? Что это? – засуетились кадавры.
- Потенциал, - ответил Измаил. - Возможность все изменить в себе. Будущее развитие – вот что! Все, пора заканчивать с этим балаганом.
Он взмахнул рукой, и по его сигналу тень, которая все это время молча возвышалась у дверей магазина «Черная свеча», пришла в движение. Повеяло сухим, горячим воздухом. По асфальту, откуда ни возьмись, побежали струйки раскаленного песка.
- Кто это? Зачем оно? – всполошились кадавры.
Измаил рассмеялся.
- А еще колдунами хотели стать! Таких простых вещей не знаете. Эта древняя лавка принадлежит началам - стихиям, гениям места, созданиям дикой природы. А если по-вашему, то это демоны, - повернувшись к Эфраиму, пояснил алхимик. – Они испокон веков в этих краях правят. Полагаю, будет справедливо, если они сами разберутся с теми, кто преступил законы естества. Все согласны?
Эфраим кивнул. Волков-старший вполголоса проговорил:
- Пиноккио так и не стал настоящим мальчиком, - и отвернулся.
Кадавры зарычали и задергались в попытке избежать своей участи, но проклятие прочно пригвоздило их к земле.
- Ветер, развей! – приказал Измаил. И взметнувшийся столб горячего песка и пыли подхватил тела кадавров, закрутил с ураганной скоростью, как в электрической мясорубке - и разорвал.
Спустя несколько секунд на Южнопортовой улице выпал черный дождь. Жирно блестящие, черные как гуталин или патока мелкие капли оросили асфальт, скамейки, крыши домов и сараев, фонари и заборы.
Сразу после этого настала тишина. Ветер исчез.
- Что же я скажу его матери? – прошептал Волков. Измаил пожал плечами. Эфраим помолчал, прислушиваясь, обратив взгляд куда-то внутрь себя и, наконец, произнес:
- Вы можете сказать, что через девять месяцев у нее будет девочка. Постарайтесь на этот раз ничего не испортить.
