- Юля, зайди ко мне на минуту, посмотри, какой я диван купила!
Соседка Татьяна Борисовна со второго этажа, поймала ее возле подъезда, когда она усталая, шла с работы. Неудобно было отказывать пожилой женщине, которая присматривала за квартирой и поливала у них цветы, когда Юля с мужем уезжали на отдых.
Пришлось зайти и похвалить дурацкий, с дешевой обивкой диван, проторчать у нее целый час, попить чай с конфетами, которые Татьяне Борисовне принесла дочь. Погладить кошку и выслушать про болячки, потом про проблемы с сыном, который недавно развелся и непонятно с кем ошивается.
Юля с трудом закончила неинтересный разговор, и со вздохом вышла в подъезд, старушка ее раздражала, но воспитание не позволяло отмахиваться и не слушать пожилого человека.
Лифт катался вверх и вниз с хохочущими внутри подростками, ждать похоже не было смысла, и женщина медленно пошла по лестнице вверх, со второго на шестой. Но успела подняться всего два пролета, как услышала голос мужа, Матвей на площадке четвертого этажа разговаривал по телефону с кем-то. И говорил он таким ласковым голосом, что у Юли сердце встрепенулось, от давно забытой нежности от мужа. Но только адресовались эти теплые ноты не к ней, а к кому-то другому, вернее, другой, неведомой «Заиньке», что где-то нежилась в постели. Потому что Матюша говорил, как бы он хотел оказаться с ней под одним одеялом, и про сорочку ночную розовую, и про губы для поцелуя.
Это что за Зая, которая спать легла в такую рань, - подумала Юля, ещё не до конца осознав, о чем идет речь – шесть часов вечера, а она уже дрыхнет! Нормальная женщина, придя с работы думает об ужине, а не валится спать, как мужик перед телевизором.
«Какая женщина – с опозданием в минуту додумала женщина, крепко сжимая в руке пакет с продуктами – с какой Заей он воркует, прячась на лестничной площадке?» Это было так необычно, слышать певучие, ласковые звуки от сурового Матвея, он даже детей своих так не тетешкал, как сейчас убаюкивал неизвестную Зайку.
- Ты лежи, лежи – продолжал ворковать Матюша – принимай лекарства, что я тебе принес, и пожалуйста, не вставай с постели. Завтра я с работы заеду с продуктами, сварю бульон куриный и клюквенный морс сделаю, будешь пить понемногу.
Бульон, морс, откуда муж знает, что это такое? Он холодильник на кухне не может найти, и не помнит, на какой полке что лежит, привык чтобы ему подавали всё горячим в тарелочке. Хлеба кусок и ложку чтобы рядом положили, сахар в кофе размешали, и сыр на масло, масло на булочку, а булочку в рот.
- Я бы не отходил от тебя, моя сладкая, ни на шаг – напевал Матвей неведомой больной в мягкой постели, видимо так знакомом ему – иду домой как на каторгу, всё так опостылело, но сама понимаешь, что тридцать лет брака и детей просто так не вычеркнешь из жизни.
Больная похоже напомнила ему что кроме детей, у него еще и жена имеется в этом браке, поэтому муж вспомнил и о Юлии:
- Какая любовь, моя дорогая, - отмахнулся он – я давно живу с ней не из-за любви, а из жалости. Она же с ума сойдет, если ей некому будет тарелку борща сварить, и стоять за спиной, подавая ложку и хлеб, словно я сам не могу взять. У нее вживленная функция прислуживания, ей любовь давно не нужна, она слишком стара и ленива для этого.
Стара и ленива, это про нее, после тридцати лет совместной жизни, когда он жил на всём готовом? Она бухгалтер, он инженер, зарплаты одинаковые, Матвей звезд с неба не хватал, и просидел на одном месте много лет, и только недавно получил небольшое повышение. Стал командовать в отделе тремя женщинами, и похоже, докомандовался, подлез под бочок одной из своих сотрудниц. Вряд ли любовницу нашёл на стороне, для поисков он слишком ленив, наверняка бегает к одной их трёх, что сидит с ним в кабинете.
Матвей словно в издёвку продолжил рассуждать, что Юле ничего в жизни и не нужно, и единственная подруга у нее, живёт на первом этаже, зовут ее баба Таня.
Может он и прав что нет подруг, потому что именно к Татьяне Борисовне обратно спустилась Юля, когда муж распрощался с подругой со звонкими поцелуями в экран и побежал домой. Слышно было как он весело напевает, прыгая по ступенькам и оправляется перед дверью в свою квартиру, настраивая на лицо кислую мину.
- А ты с ним разве по любви живёшь – огорошила вопросом Татьяна Борисовна, после того как выслушала и вытерла ей слёзы и сопли платочком – так и ты из жалости с ним столько лет. Какая же это любовь, если вы собираетесь вместе на отдых, и ты за месяц вперед начинаешь плакаться, как тебе будет скучно с ним. Приезжаешь с югов, как с каторги, и только рассказов, что он и сам никуда не ходил, и тебя не отпускал, ничего не видели, ничем не интересовались.
- А как ещё отдыхать – то – удивилась Юлия, - не могу же без него куда-то ехать, что люди скажут?! И его одного оставлять опасно, вдруг…
- Ага – ехидно улыбнулась старушка – прокараулила мужа, сидя дома, курица!
- Я и не думала, что он кому-то может понравиться – развела руками женщина – старый, лысый, толстый, с одышкой. Кто же знал, что и на такого найдется желающая?!
- Не такой он и старый – засмеялась старушка – для моих ровесниц, вообще сопля зеленая!
Представив мужа в объятиях Татьяны Борисовны, Юлия засмеялась и снова вытерла слезы, она вспомнила как позавчера, завхоз Макаров тайком сунул ей шоколадку и подмигнул. И как настроение поднялось после этого, хотелось петь и смеяться целый день, хоть Макаров тоже лысый и с пузиком небольшим, ничем не лучше мужа.
- Пойду я – сказала Юля и поднялась с места, обняв, чмокнула соседку в щечку, впервые за долгие годы знакомства – разберусь с ним, почему это мы живём друг с другом из жалости.
- Ты только не горячись – посоветовала Татьяна Борисовна в дверях – подумай, может и дальше стоит жить так же, семья всё-таки.
- А ты бы стала жить- спросила Юля, короткий разговор со старушкой сблизил их так, что теперь она доверяла ее советам – осталась бы жить с человеком, который к тебе не испытывает ничего, кроме жалости?
- Как видишь, - подмигнула Татьяна Борисовна хитро – не стала жить, и не пожалела об этом ни разу.
Юля поднималась к себе в раздумьях, она знала соседку лет пятнадцать, знала, что есть дети, внуки и не задумывалась о том, где ее муж. Точно так же, никто не станет интересоваться и ее жизнью, если она Матюшу отправит к любовнице, а себе приведет Макарова. Один лысый с пузом уйдет, другой придет, заметят перемену в ее жизни только дети и близкие родственники. Она засмеялась в голос, представив вытянутые рожи родных, а потом досуха вытерла слёзы обиды с щек и вошла в квартиру, где в ожидании ужина сидел на диване муж. Тот самый, который любовнице варит бульон, а дома не может налить себе чай и намазать масло на хлеб, и найти рубашки в шкафу.
- Ты где ходишь – недовольно пробурчал Матвей, увидев жену – ужинать будем или нет?
- Я подумаю – сказала Юля, проходя в спальню – очень хочется подумать.
Она легла одетая на кровать и вытянула ноги, предстоял тяжелый выбор, оставить всё как есть, или собрать чемодан изменнику и спустить его с лестницы!?
Муж сидел тихо перед телевизором, что-то в голосе жены его насторожило и аппетит начисто пропал, в голове испуганно заметались мысли о нехорошем.
А вдруг…
А если кто-то…
Где-то, увидела, услышала, доложили, донесли…
Что теперь будет?
Он тихо прошел на кухню, поставил чайник, достал из холодильника масло и сыр, сделал бутерброды и налил чай.
- Я, там, это, пойдем пить чай… Заболела что ли, легла сразу…
Муж стоял потерянный и бледный в дверях, вокруг лысины сиял нимб от света люстры, толстая, правая щека дергалась и уходила в сторону.
- Ага, заболела – спокойно подтвердила его догадки жена – свари бульон куриный, может от него полегчает.
- А где взять курицу – спросил услужливо муж, готовый варить что угодно, и когда угодно.
- Купи – посоветовала Юля и отвернулась к стене, если с ней будут жить из такой жалости, она готова и потерпеть какое- то время старого мужа. Тем более что появится время подумать, а нужна ли ей такая жалость.
От автора: Заглядывайте в мой Телеграм канал, если вам интересно узнать, как "весело" я живу. 😉