— После того как все разошлись, я осталась одна. Сижу на диване, вусмерть пьяная, и рыдаю, — каялась я, — и задаюсь вопросом: для чего мне всё это? Зачем я так живу? И так каждый день. Клубы, алкоголь, шумные компании… Я пыталась заполнить пустоту внутри, но становилось только хуже. Проснулась с тяжёлой головой. Огляделась вокруг — кругом беспорядок. Бутылки разбросаны, грязища... И, что самое страшное, папа все это видел...
***
Детство мое совсем нельзя назвать счастливым. Родители, не шибко-то и любящие, трое братьев, и я — самая младшая, девчонка среди пацанов. Да ещё и с таким бэкграундом. Первый брат, Сашка, царство ему небесное… Его я помню смутно. Вечно какой-то замученный, уставший, хотя с чего ему уставать? Вроде не работал особо. Потом уже, когда повзрослела, поняла, что к чему. Три ходки у него было, запрещенку употреблял… Помер он почти двенадцать лет назад. Мама до сих пор по нему плачет, хоть и лет сколько прошло. А я… я просто помню его хмурое лицо и запах какой-то странный, от него исходящий.
Средний, Димка… Вот его я хорошо помню — он за меня горой стоял. Как-то раз, помню, во дворе какой-то пацан меня обидел, так Димка его так отлупил, что тот потом неделю во двор носа не казал. Потом его посадили. Ну, как посадили… Подставили, конечно, чужое преступление на него повесили. Мама доказывала всем, что он не виноват, адвокатов нанимала. А толку? Дали ему лет восемь, вроде. Вышел, конечно, давно. Сейчас в другом городе живёт, с семьёй. Видимся редко, но созваниваемся.
Как-то раз он мне позвонил:
— Малая, привет! Как ты там? Как дела?
Я говорю:
— Дим, всё нормально, работаю. Ты как?
А он:
— Да у меня тут всё хорошо. С женой живём, дети растут. Ты к нам в гости когда приедешь? Я отвечаю:
— Обязательно приеду, как время будет. Просто сейчас завал на работе…
Он говорит:
— Ну ладно, давай, не пропадай. Звони!
Вот и все отношения… Третий, Андрюха — самый младший и самый спокойный из всех. Он с мамой сейчас живёт, работает где-то на заводе, кажется. Нормальный парень, в общем. Не пьёт, не курит, помогает маме по хозяйству. Но вот… какой-то он… серый, что ли. Скучный.
Родители мои развелись, когда я совсем маленькая была, но с отцом у меня отношения хорошие. Даже очень. Лет в четырнадцать, когда я училась в классе восьмом, я к нему жить переехала. У него тогда уже новая жена была, Лида. Поначалу, как приехала, они меня отлично приняли. Орали:
— Доченька ты наша, мы тебя так любим!
И шмотки новые покупали, и кормили, и поили. Ходила я как куколка: чистенькая, аккуратная, опрятная. У мамы с деньгами тогда туго было, не могла она меня так обеспечить. Вот и отпустила к отцу.
— Пусть у тебя хоть детство нормальное будет, — говорила она.
Только вот эта идиллия долго не продлилась. Да и как она могла продлиться, если брат мой старший, Сашка, как раз тогда по полной программе куролесил. Я до сих пор помню эти жуткие сцены, которые у меня перед глазами происходили. Он мог прийти домой к отцу в полубессознательном состоянии, орать, драться, требовать денег. Лида боялась его как огня. Отец, конечно, пытался его остановить, но Сашка его не слушал.
— Ты мне не указ! Я сам знаю, что мне делать! — кричал он на отца.
Однажды ночью я проснулась от жуткого шума. Выглянула в коридор, а там… Сашка стоит посреди комнаты, весь в поту, глаза безумные. И орёт:
— Где моя доза?! Где моя доза?!
Отец пытается его успокоить, а он отталкивает его и начинает крушить всё вокруг. Лида спряталась в спальне и плачет. Я, маленькая, стою в углу и дрожу от страха. Потом приехала скорая, забрала Сашку. И так было не раз и не два. Я жила в постоянном напряжении, боялась каждого шороха. А Лида… Лида начала меня тихо ненавидеть. Не то чтобы она мне что-то говорила, но я чувствовала её неприязнь.
— Из-за тебя этот кошмар происходит! Если бы ты здесь не жила, всё было бы по-другому! — читалось в её глазах.
Как-то она мне сказала:
— Слушай, может, тебе лучше к маме вернуться? Тебе же, наверное, скучно у нас. Уезжай, а?
Я ответила:
— Нет, мне здесь хорошо. Я не хочу к маме. Сашка там, а я его боюсь…
Но я знала, что она хочет, чтобы я ушла. И отец знал, но он ничего не говорил. Боялся, наверное, Лиду свою расстроить.
***
Год пролетел быстро, незаметно как-то. Я в девятый класс пошла, подружки новые появились — вот что значит, когда есть что надеть! Раньше, когда у мамы жила, никто со мной общаться не хотел. Ну, какая дружба, если ты в обносках ходишь? А тут полкласса сразу в подружки набилось.
С этими подружками и гульнула как следует. Первый раз алкоголь с ними попробовала, да и еще кое-что. Ну, так, ради интереса, но меня не зацепило. Не моё это. Быстро я поняла, что лучше уж книжку почитать, чем травиться всякой гадостью. Но не всё так гладко, как хотелось бы. Жили-то мы с отцом у Лиды, его жены. Точнее, даже не у неё, а в доме её родителей. Там такая схема была: два дома в одном дворе. В одном жили её мама с отцом, во втором — мы. Бабушка с дедушкой у меня отличные были, любили меня сильно, пусть и неродную. Ну, я их тоже. Они такие простые, добрые, настоящие.
А вот с Лидой за последний год отношения испортились. Она как-то неожиданно начала пить, да так, что и не остановишь. Месяц в запое, потом недели две в себя приходит. И так по кругу. Отправляли её лечиться, кодировали, всякие там травки-муравки варили… Ничего не помогало.
Когда она пила, это был просто ад. Мачеха превращалась в какого-то зверя, становилась агрессивная, злая, на всех кидалась. Свою же маму, бабушку мою, матом крыла, как сапожник. Дед, конечно, не выдерживал, лупил её. Пытался, по крайней мере, но получалось у него это не всегда — мачеха сильнее становилась в пьяном угаре.
Она вообще странная была, эта Лида. Колдовала что-то постоянно, свечки церковные вверх ногами ставила, какие-то там ритуалы проводила. Я видела, как она фотографии иголками прокалывала. Жуть какая-то! Кто там на этих фотографиях был, я не знаю. Может, враги её, может, ещё кто. Отец мой, конечно, пытался её остановить, но куда там? Они только ругались. Страшно ругались, кричали друг на друга, обзывались. Потом отец собирал вещи, и мы уходили жить к его маме, моей родной бабушке. Там мы отсиживались, пока Лида не протрезвеет. А потом всё по новой.
Как-то раз мы с отцом разругались из-за Лиды. Она, как обычно, пьяная вдрызг, пристала к отцу, начала орать на него. Я заступилась за отца, а он мне:
— Не лезь не в своё дело! Это мои проблемы.
Я обиделась жутко.
— Ах, твои проблемы? Ну, тогда сам и разбирайся! — сказала я и ушла к маме.
Там я пробыла несколько дней, пока отец не пришёл мириться.
— Прости меня, дочка! Я был не прав. Просто я устал от всего этого.
И вот так мы и жили. Как на пороховой бочке. Никогда не знаешь, что выкинет Лида в следующий раз. А отец… Он пытался как-то с этим справиться. Но, по-моему, он уже просто смирился. Он просто ждал, когда всё это закончится…
***
Бабушка, папина мама, меня особо не жаловала. Вся их сторона, папина, недолюбливала нашу, мамину. Считали нас какими-то… отбросами, что ли.
— Отморозки, — говорили они, — неблагополучные. Ничего хорошего от них не жди!
Я и сама к ней особо не рвалась, но приходилось иногда ходить. Отец говорил:
— Надо бабушку проведать, помочь ей.
Ну, что я могла сказать? Шла, конечно. Но каждый раз как на каторгу. Прихожу, а она сразу:
— О, явилась! Чего тебе?
Я отвечаю:
— Здравствуй, бабушка. Да ничего, просто навестить тебя пришла.
Она:
— Нечего тут шастать. И вообще, что ты вырядилась? Как чучундра!
Ну, вот как тут нормально разговаривать? Один раз я ей говорю:
— Бабушка, зачем ты так? Что мы тебе плохого сделали?
А она мне:
— А что ты мне можешь хорошего сделать? Только деньги тянете из моего сына. И вообще, ваша мама —…
Ну, дальше я слушать не стала, развернулась и ушла. Отец потом ругался, конечно. Но я ему объяснила, что больше не могу. Бабушка прожила почти девяносто лет, скончалась от болезни. Сейчас я зла на нее не держу, давно уже простила ей все ее выходки. Ну, такая она была, что поделаешь?
Уже после её кончины отец рассказывал про неё:
— Она ведь, знаешь, тоже несладко жила. Всю жизнь работала, детей поднимала. Ей просто тяжело было, она хорошей жизни-то и не видела… Думала, что только так можно выжить. Вот и была такой суровой.
После похорон Лиде как будто совсем крышу сорвало — она начала пить еще больше и вытворять всякие странные вещи. Как-то раз, помню, она сожгла все бабушкины вещи. Просто взяла, выкинула их во двор и подожгла. Отец был в ужасе.
— Ты что делаешь?! Это же вещи моей матери! — кричал он на неё.
А она в ответ только смеялась.
— Мне так захотелось! Они мне не нравились!
После этого случая отец, наконец, понял, что с Лидой нужно что-то делать. Он решил её отправить в больницу. Психиатрическую, естественно. И вот тут начался настоящий кошмар: она сопротивлялась, кричала, кусалась, поэтому пришлось вызывать санитаров. Они её скрутили и увезли. Но это была только временная передышка. После психушки она вернулась еще более злой и агрессивной. И все началось по новой…
***
Я обожала животных с детства, мечтала им помогать, поэтому и пошла учиться на ветеринара. Учёба шла как по маслу: предметы интересные, одногруппники — понимающие, общительные, весёлые. А на втором курсе закрутилось — парень появился, Андреем его звали. Симпатичный, умный, с чувством юмора. Родители мои с ним познакомились, он им понравился. И я с его родителями тоже познакомилась — мне они тоже понравились. Все каникулы мы с ним вместе проводили, летом я к нему в деревню ездила. Так хорошо там было: сенокос, речка, вечерами у костра песни под гитару. Романтика!
Как-то сидим мы вечером у костра, звёзды на небе горят, он на гитаре играет. И вдруг говорит:
— Слушай, Маш, я так с тобой счастлив. Ты — самая лучшая девушка на свете!
Я ему:
— И ты тоже самый лучший! Я тебя очень люблю!
А он:
— Я тебя больше!
Сейчас-то я понимаю, что это была просто юношеская влюбленность, но приятно, чёрт возьми! А его родители вообще золото. Всегда накормят, напоят, спать уложат. И советом помогут, если что. Я уж думала, что по жизни с ним мы рука об руку пойдем, но… Он этого не захотел.
На четвёртом курсе я знаю, что Андрей мне изменил — подруга рассказала, что видела его с какой-то девкой в кафе, обжимались они там. Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Всё внутри оборвалось, мир рухнул. Прихожу к нему, спрашиваю:
— Это правда?
Он сначала отнекивался, говорил, что это не он, что это всё ложь. Но я же видела, что врёт. Потом признался.
— Да, было дело. Но это ничего не значит. Я люблю только тебя!
Я сначала хотела его прибить, а потом решила отомстить. И сделала это — тоже ему изменила. Ну, дура была, чего уж там. Сейчас понимаю, какая это глупость… После этого наши отношения развалились окончательно, мы расстались. После расставания с Андреем я вообще как-то с катушек слетела. Много ошибок наделала, да. В общежитии жила, как ты знаешь. После второго курса у меня соседка съехала, и я одна в комнате осталась. Круто было, конечно, вся комната в моём распоряжении. А в соседней комнате, в нашем блоке, жила Ленка, мы с ней хорошо ладили. Вдвоём, можно сказать, хозяйничали на этаже.
А потом подселили к Ленке в комнату первокурсницу, Светкой звали. И вот тут началось… У неё всё было. Ну, реально всё. Богатая, видно, что родители её не обделяли. Шмоток — как в магазине, косметика — всех брендов, телефон — последняя модель, ноутбук крутой. А я… Ну, что я? Жила на стипендию да на то, что родители подкинут. И вот смотрела я на неё, и меня зависть брала. Или не зависть… Скорее, очень сильно хотелось так же. Красиво одеваться, пользоваться хорошей косметикой. Ну, глупая была, чего уж там скрывать.
И от зависти и, наверное, от безысходности, я опустилась до воровства — брала у Светки вещи без разрешения. Из шкафа вытаскивала какую-нибудь кофточку или джинсы и носила, красилась её косметикой. Ну, думала, что никто не заметит. А она, конечно, заметила. Не слепая же. Как-то раз приходит она в комнату, а я в её блузке сижу. Она как заорет:
— Ты что творишь?! Это моя вещь! Ворюга?!
А я стою и глазами хлопаю, а сама лихорадочно соображаю, что ответить. Ничего лучше не придумала, как просто отбрехаться.
— Да что ты такое говоришь? Это моя блузка!
Она, конечно, не поверила, и начался скандал. Крики, вопли, обзывательства, Ленка из соседней комнаты прибежала, пыталась нас разнять, а мы как две фурии — кидаемся друг на друга, пытаемся глаза выцарапать.
Светка мне орет:
— Ты просто завидуешь, что у меня всё есть! А у тебя ничего нет! Вот и воруешь мои вещи!
А я ей:
— Да ничего я тебе не завидую! И вообще, нечего тут своими шмотками выпендриваться!
После этого случая мы со Светкой вообще перестали разговаривать, хоть и жили в одном блоке. Она меня, наверное, ненавидела, да и я себя тоже тогда не особо жаловала. Как-то раз ночью я не могла уснуть. Всё ворочалась, думала об этой ситуации — совесть меня поедом грызла.
Утром я пошла к Светке. Она сидела за столом и что-то писала. Я говорю:
— Свет, можно тебя на минутку?
Она посмотрела на меня с такой ненавистью… И как рявкнет:
— Что тебе нужно? — спрашивает.
Я говорю:
— Я хочу извиниться. За всё. За то, что брала твои вещи, за то, что врала. Я была не права. Прости меня, пожалуйста!
Она молчала. Долго молчала. А потом вдруг заплакала. И говорит:
— Я тоже была не права. Не надо было так на тебя наезжать. Я просто испугалась, что ты будешь постоянно брать мои вещи.
И мы помирились, стали снова нормально общаться, даже подружились немного. Я перестала воровать её вещи. И знаете, мне стало легче, как будто камень с души свалился. Потом Светка съехала из общежития, квартиру сняла, но мы с ней до сих пор периодически списываемся.
***
Во времена моего студенчества денег у меня не было. Совсем. Чтобы себе хоть какую-то вещь купить, приходилось копить месяцами. Ходила во всём старье, что ещё от мамы осталось. В семье тоже с деньгами туго было, потому что отец тогда работал на заводе да Лидку свою полоумную лечил, а мама в школе уборщицей трудилась. Не разгуляешься.
Да, воровство этих вещей… До сих пор как вспомню, так в жар бросает, сама себя за это грызу, как мышь сухарь. Знала же, что плохо, зачем лезла? Эх, если бы можно было время вспять отмотать, я бы все эти свои ошибки исправила. Я ведь тогда, чтобы выжить, в кафе официанткой пахала. Общежитие оплатить, да и за некоторые предметы в колледже нужно было платить. Родители помогали, конечно, но у них самих денег в обрез.
Пятый курс, лето… И тут меня накрыло волной из-за всей этой ерунды, что я наворотила. На учебу возвращаться вообще не хотелось. Решила, в общем, перевестись на заочное и полноценно начать работать. Думала, хоть деньги будут, да и от всего этого позора подальше буду.
Искала работу по специальности, ветеринаром то есть. Только кому такой «ценный» специалист нужен был, без опыта да без диплома? Уже отчаялась, как вдруг… Нашла! Далеко, правда, сорок минут на маршрутке пилить, но хоть что-то. Работа на ферме, с коровами. Решились меня взять, но с условием — пройти врачей и медкнижку оформить. Ну, пошла я по врачам. Всех прошла, и тут женский доктор мне выдает:
— У вас, девушка, инфекция. Видимо, давненько заразились…
Лечилась я, конечно, но в это время, пока надо было работу искать, я чего-то совсем с катушек съехала. С подругами по клубам начала гулять, как ненормальная. Всю ночь на ногах, могла несколько часов подряд танцевать. И пить… Очень сильно пиит. Я тогда как будто пыталась забыться, вливала в себя все и без разбора просто в огромных количествах.
Жила я тогда одна в крошечной комнатенке в общежитии. Не при колледже, а в другом. Никто не видел, что со мной происходит. Подруги приходили ко мне в гости, бывало, и парни приходили. Сидели компанией, выпивали, веселились. А что у меня внутри творилось, никто и не знал. Как-то раз сидим мы у меня, человек пять-шесть. Музыка орёт, все пьяные. И тут Ленка мне говорит:
— Машка, ты чего такая грустная? Что случилось?
А я ей:
— Да ничего. Просто устала немного.
А сама чуть не плачу. Потом один парень, Димка, ко мне подсаживается.
— Маш, может, потанцуем? — спрашивает.
А я ему:
— Не хочу. Не до танцев мне сейчас.
Он говорит:
— Ну, ты чего такая кислая? Давай развеселю?!
И начинает меня щекотать. А я смеюсь сквозь слёзы. Потом все ушли, а я одна осталась. Сижу на диване, пьяная, и реву. И думаю: зачем мне всё это? Зачем я так живу? И так каждый день. Клубы, алкоголь, пьяные компании… Пыталась заполнить пустоту внутри, но становилось только хуже. Как-то раз просыпаюсь утром, голова раскалывается. Смотрю вокруг — полный бардак. Бутылки валяются, пепельница переполнена. И тут смутно так вспоминаю, что вчера ко мне приезжал отец. Он пришёл проведать меня. И увидел всё это.
Мне стало так стыдно! За себя, за свою жизнь. Я поняла, что надо что-то менять. Иначе я просто пропаду. После отцовского визита мне стало совсем тошно. Я, собрав остатки совести, решила завязать с клубами и начать жить нормально. Ну, насколько это вообще было возможно в моей ситуации.
А тут еще одна интересная новость подоспела. Ленка, одна из моих подруг, выдаёт, что работает «бабочкой». Я сначала не поверила. Думала, шутит. А она говорит:
— Да нет, Маш, всё серьёзно. Деньги хорошие платят. Хочешь, я тобой один раз на вызов возьму? Посмотришь, как это всё происходит?
У меня глаза на лоб полезли. Говорю:
— Ты что, Ленка? С ума сошла? Какие вызовы? Это же… это же…
А она смеётся:
— Да ладно тебе! Чего ты боишься? Никто тебя не заставляет ничего делать. Просто посмотришь, как это всё происходит, и всё.
Я долго думала. С одной стороны, мне было страшно. Противно даже. А с другой — любопытство разбирало. Как там на самом деле все происходит? Как в одном популярном фильме? Или все-таки иначе? В общем, решилась…
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала. А чтобы не пропустить новые публикации, просто включите уведомления ;)
(Все слова синим цветом кликабельны)