— Инесса, представляешь? Мои родители приезжают на следующей неделе! — Саша влетел в квартиру, скинув на ходу куртку и ботинки. В глазах тридцатилетнего мужчины горел детский восторг.
Инесса застыла с книгой в руках. Свекровь с тестем... Прекрасные новости. Особенно после свадьбы, когда Валентина Аркадьевна во всеуслышание рассказывала, как умеет печь пироги, не то что ее невестка.
— Надолго? — сухо спросила Инесса.
— На недельку всего! Хочется город посмотреть, может, даже подработку найти. Помнишь, у них на фабрике всем указали на дверь?
Он сиял, как будто речь шла об отпуске на Бали.
— Ладно, пусть приезжают, — выдавила из себя Инесса. — Только скажи, что места у нас ограничены.
— Они непривередливые! Папа на раскладушке, мама — на диване. Разберёмся!
Она выдавила улыбку. Ради Саши — потерпит. Неделя не вечность.
Родители прибыли в понедельник. Чемоданов было столько, будто они собрались в кругосветное путешествие.
— Ой, Инессочка, у вас такая... компактная квартирка, — первой же фразой одарила ее Валентина Аркадьевна, оглядывая стены. — У нас-то, конечно, трёшка. Ну, ничего, где тесно, там и дружно.
Саша обнимал родителей, не замечая, как сжалась челюсть у жены.
— Дорога тяжелая была? — озабоченно спросил он.
— Ужасная, — всплеснула руками свекровь. — Поезд тряс, проводница хамка, еда — не приведи Господи. Хорошо, я свои пирожки взяла. Кстати, чайник у тебя есть?
— Электрический, вон там. Чай в шкафчике.
— Я-то привыкла на плите, конечно, — прокомментировала Валентина, проходя на кухню и критически оглядывая всё подряд.
Тесть, Сергей Григорьевич, был тенью. Сидел тихо, не вмешивался.
— Ну, показывайте, где раскладываться, — скомандовала свекровь, отпив чай. — Надеюсь, бельё свежее?
— Вчера всё сменила.
— Посмотрим, — кивнула она и отправилась осматривать владения. — Саш, тащи чемоданы.
Вечером, когда гости наконец угомонились, Инесса шепнула:
— Ты точно сказал — на неделю?
— Конечно! Мама уверяла, что не больше, — заверил Саша. — Всё будет отлично.
Она очень хотела в это поверить.
Десять дней спустя квартира была окончательно оккупирована. Валентина Аркадьевна перекроила кухню под себя, перевесила шторы, пересортировала продукты в холодильнике и наставляла Инессу, как варить суп "правильно".
— Не так ты картошку режешь! — в очередной раз она перехватила нож. — Саша с детства любит мелко. Вот так!
— Мам, я всё ем, как Инесса готовит, — пробовал возразить Саша.
— Это потому, что отвык от нормальной еды!
Инесса вышла из кухни, стискивая зубы. Она устала напоминать, что квартира — её, доставшаяся от бабушки. Что ремонт они делали на её деньги. Что она в праве обустраивать дом по-своему.
Сергей Григорьевич тихо сидел в углу, будто его и не было. Иногда кивал, листая газету. От него, по крайней мере, не было вреда.
Однажды вечером Саша пришёл домой и, понизив голос, сообщил:
— Тут Вика звонила... Помнишь, сестра моя?
— Помню, — коротко ответила Инесса.
— У неё сейчас непросто. Кирилл, сын её, в переходном возрасте, город захолустье... Она хочет приехать. Посмотреть город, может, работу найдет...
— Где она собирается жить?
— Ну... у нас.
Инесса замолчала, вцепившись пальцами в чашку.
— Родители — в гостиной. Мы — в спальне. Куда ты планируешь поселить ещё двоих?
— Вика с родителями, а Кирилл — на кухне. Ненадолго. Обещаю.
— Как и родители — "ненадолго"?
Саша опустил глаза.
— Я не могу им отказать, понимаешь? Они — семья.
— А я кто? — голос Инессы дрогнул. — Посторонняя в собственной квартире?
— Нет, конечно! Мы — семья. Наша квартира...
— Тогда пусть приедут. Но после — разговор. Серьёзный.
Саша облегчённо выдохнул:
— Спасибо! Ты — золото!
Инесса не почувствовала ничего, кроме усталости.
В субботу утром Вика и Кирилл появились в дверях. Багажа было столько, что Инесса всерьез подумала — может, они уже выписались из прошлой жизни насовсем.
— Инессочка! Спасибо, что приютила! Ты ж понимаешь, как сложно одной...
Не дождавшись ответа, Вика прошла внутрь. В гостиной Валентина Аркадьевна встретила её с восторгом:
— Вот теперь почти вся семья в сборе!
Инесса содрогнулась от слова "почти".
Кирилл отказался спать на кухне. Вика предложила:
— Мы с ним в спальне, а вы пока на кухне. На пару дней всего!
Саша, конечно же, согласился.
Инесса спала на раскладушке среди кастрюль и запахов. Утром она не узнавала себя в зеркале.
— Саша, нам надо поговорить.
— Давай вечером? Я пообещал помочь Вике с резюме...
— Конечно, иди.
Её слова утонули в гуле равнодушия.
Неделя прошла. Вика не уехала. Нашла собеседование, радуется: "Вот-вот возьмут!" Кирилл — в школу здесь. Они "обживаются".
— Где жить собираетесь? — прямо спросила Инесса.
— Ну... пока у вас. Зачем платить за съём, если родные не откажут?
В тот вечер позвонила Тамара Николаевна — тётя Саши. "Буду в городе, зайду. Где ж ещё мне остановиться?"
— Саша, хватит! — сорвалась Инесса. — У нас не коммуналка и не приют!
— Это временно, — бормотал он. — Я же не могу отказать...
— А мне ты отказываешь каждый день — в праве жить в собственном доме!
Тамара Николаевна приехала с гигантским чемоданом, потребовала шкафчик под лекарства и горячий завтрак к восьми утра. Даже место для утренней гимнастики попросила.
Инесса молчала. Но внутри всё кипело.
В тот вечер она позвонила подруге.
— Меня тут семь человек. Я не живу — я существую. Служанкой.
— Приезжай ко мне, — коротко сказала та. — Я не позволю им тебя сломать.
На следующий день, вернувшись пораньше, Инесса услышала разговор.
— Всё, теперь обживёмся, — уверенно заявляла Валентина Аркадьевна. — Работу найду, школа рядом...
— А Инесса что? — робко спросил Сергей Григорьевич.
— А что она? Саша — хозяин. Как он скажет, так и будет!
Вечером за ужином Тамара Николаевна весело вбросила:
— Может, вы с Сашей в гостинице поживёте? Нам тут тесно.
Смех за столом утонул в молчании Инессы.
— Прекрасная мысль, — сказала она и встала. — Пойду собираться.
Саша бросился за ней:
— Ты серьёзно?!
— Более чем. Пока ты не определишься — где твой дом, а где гостевой дом.
— Это всё временно...
— Не для меня. Я устала быть запасной. Я уезжаю к Лене. Звони, когда решишь, с кем ты — с женой или с их чемоданами.
Два дня — тишина. На третий день — звонки. Она не отвечала. Нужно было выдохнуть.
Через неделю Саша пришёл сам. Осунувшийся, с глазами, полными вины.
— Прости. Я не видел. Точнее — не хотел видеть. После твоего ухода всё рухнуло. Вика не ищет работу, Тамара в больницу даже не поехала, Кирилл устроил тусовку, вызвали полицию...
— Что теперь?
— Я всех выставил. Либо жильё ищут, либо домой. Родители уехали. Вике помог с комнатой в общежитии. Они съехали.
— Что ты хочешь?
— Вернись. Ты была права. Я больше не допущу такого. Гости — по обоюдному согласию. Срок — максимум неделя. И я учусь говорить "нет". Даже маме.
Инесса долго молчала.
— Мне нужно пару дней. Если всё правда — вернусь в пятницу.
Полгода спустя. Чистая кухня. Тепло. Тишина.
Записка от Саши: "Ужин на мне. Люблю".
Он стал другим. Сдержанным, надёжным. Родители приезжали — но жили в гостинице. Вика — самостоятельная. Кирилл — поступил. Тамара — исчезла из поля зрения.
Жизнь наладилась. И теперь каждое "да" и "нет" имело вес.
— Саша, представляешь, твоя мама звонит — за две недели до визита! — усмехнулась Инесса.
— Прогресс, — кивнул он. — Ты молодец. Ты нас обоих вытащила из этого дурдома.
— Нет, — поправила она. — Мы вытащили. Вместе.
Он улыбнулся и налил ей чаю. В их доме теперь было главное — взаимность. И места хватало только для тех, кто её уважал.