Валентина никогда не думала, что будет так переживать за чужого человека. А ведь ещё месяц назад она даже не знала о существовании Алевтины Петровны.
Всё началось с того, что муж рассказал ей историю своей бабушки. Артём обычно не распространялся о семейных делах, но в тот вечер что-то его задело.
— Знаешь, я думаю, мы поступили неправильно, — сказал он, откладывая телефон после очередного звонка отца из Америки. — Бабушка уже два года в том доме престарелых сидит. А мы всё оправдания ищем.
Валя подняла голову от книги:
— Расскажи мне про неё. Я ведь её толком не знаю.
И Артём рассказал. О женщине, которая пережила потерю старшего сына, затем мужа. О том, как она одна поставила на ноги двоих младших сыновей. Как один укатил на Дальний Восток и пропал там в геологических экспедициях, а второй — его отец — сбежал в Америку с новой женой.
— Она воспитала меня с пяти лет, когда родители развелись, — продолжал Артём. — Никогда не жаловалась, никого не винила. А я её в тот дом отвёз и забыл.
— Почему забыл?
— Да сначала думал — временно. Подлечится, отдохнёт. А потом как-то стало неловко. Время идёт, она привыкла уже, зачем тревожить? И деньги отец исправно переводил, я думал — всё нормально.
Валя молчала, представляя эту женщину. Почему-то в воображении возникла не сгорбленная старушка, а прямая фигура с гордо поднятой головой.
— А сколько ей лет? — спросила она.
— В марте восемьдесят пять исполнилось. Юбилей в доме престарелых отмечала, представляешь?
Вот тогда и появилась та самая мысль. Сначала робкая, потом всё настойчивее.
Алевтина Петровна проснулась рано, как всегда. За окном моросил мелкий дождь, и озеро, которым так гордился директор их заведения, выглядело серо и уныло.
— Алевтина Петровна, вставайте! — заглянула в комнату санитарка Люда. — Сегодня у вас гости приедут.
— Какие гости? — удивилась та. Артём в последний раз появлялся полгода назад, да и то ненадолго.
— А я почём знаю? Позвонили вчера, сказали — к Сергеевой едем. Так что приводите себя в порядок.
Алевтина Петровна поправила заколку в седых волосах. Ей всегда говорили, что у неё красивые волосы — густые, с благородной сединой. Правда, здесь это мало кого интересовало.
Соседка по комнате, Марья Степановна, как обычно суетилась:
— У меня сегодня дочка приезжает! Пирожков напекла, варенья принесёт. А к тебе кто? Артём, что ли?
— Не знаю, — честно ответила Алевтина Петровна.
Она не любила строить предположения. Жизнь научила её не ждать слишком многого.
После завтрака — каша, чай, бутерброд с маслом — она села у окна и принялась перебирать в руках чётки. Не от религиозности, просто нравилось ощущение гладких бусин под пальцами.
Думы потекли привычной дорогой. О Мише, старшем сыне, который так и не вернулся из Афганистана. О муже Павле, которого эта потеря просто сломала. О том, как потом одна тянула двоих младших.
Дмитрий сейчас где-то на Камчатке, ищет полезные ископаемые. Звонит редко — связь там плохая, да и разница во времени большая. Вениамин в Штатах процветает, делает пластические операции голливудским красоткам. Тоже не часто вспоминает.
А Артёма она растила сама, когда Вениамин с первой женой развёлся. Мальчик был слабенький, болезненный, но умненький. Вырос, в институт поступил, женился на хорошей девочке. И вот уже два года как решил, что бабушке в загородном доме лучше.
— Понимаешь, — объяснял он тогда, — здесь природа, воздух чистый, уход профессиональный. А у нас в городе что? Съёмная квартирка, мы с Валей целыми днями на работе.
И правда, условия здесь неплохие. Комната на двоих, трёхразовое питание, медицинский контроль. Только вот душе от этого легче не становилось.
В половине второго в холле послышалась суета. Алевтина Петровна выглянула из комнаты и увидела Артёма. Рядом с ним стояла молодая женщина с решительным лицом — должно быть, Валя, его жена.
— Бабушка! — Артём обнял её неловко, как всегда. — Поздравляю с прошедшим юбилеем. Извини, не смог приехать в марте.
— Здравствуй, Артём. Здравствуйте, Валечка, — Алевтина Петровна пожала руку невестке. — Проходите, садитесь.
Валя окинула взглядом комнату — две кровати, тумбочки, общий телевизор в углу. Чисто, но казённо.
— Алевтина Петровна, — сказала она, — мы хотим вас забрать домой.
— Как это — домой? — не поняла старшая.
— К нам. Мы с Артёмом сняли квартиру побольше, теперь у нас есть место. Хватит вам здесь сидеть.
Алевтина Петровна посмотрела на внука:
— Артём, это серьёзно?
— Серьёзно, бабушка. Мы всё обдумали. Валя не работает сейчас, будет с тобой дома. А я... я понял, что поступил неправильно.
В голосе мальчика — а для неё он всегда оставался мальчиком — слышалась неуверенность. Видно, решение далось нелегко.
— А как же папа? Он ведь деньги за моё содержание платит.
— Бабушка, — Валя придвинула стул ближе, — мы сами справимся. Артём работает, я подработку найду. Главное, что вы будете с семьёй.
Алевтина Петровна молчала. Слишком неожиданно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Вы подумайте, — добавил Артём. — Мы не торопим.
— Думать нечего, — вдруг сказала она. — Собирать вещи долго не буду.
Квартира на окраине Москвы оказалась обычной двушкой в панельном доме. Но для Алевтины Петровны она была дворцом — после двух лет казённых стен.
— Ваша комната, — показала Валя небольшую спальню с окном во двор. — Мебель простая, но я постелила красивое бельё. Если что не понравится — переделаем.
— Всё прекрасно, дорогая.
Валя оказалась девушкой практичной и доброй. Не навязывалась, но была рядом. Готовила так, как любила Алевтина Петровна — не слишком солено, не слишком остро. Покупала те книги, которые она просила. Даже чётки её не убрала, хотя было видно, что не очень понимает, зачем они нужны.
— Алевтина Петровна, — спросила как-то Валя за ужином, — расскажите про ваших сыновей. Артём мало что говорит.
И Алевтина Петровна рассказала. Про Мишу, который хотел стать биологом, но попал в армию. Про то, как Павел не пережил потерю сына. Про Дмитрия, который с детства мечтал повторить путь деда-геолога. Про Вениамина, который с малых лет лечил всех раненых животных во дворе.
— А вы на них не обижаетесь? — осторожно спросила Валя.
— За что обижаться? Они свою жизнь живут. Я своё дело сделала — вырастила, выучила, на ноги поставила. А дальше каждый сам за себя отвечает.
Валя помолчала, потом сказала:
— Вы очень мудрая женщина.
— Просто старая, — усмехнулась Aлевтина Петровна.
Через месяц совместной жизни Алевтина Петровна поняла, что что-то не так. Стала быстро уставать, пропал аппетит. Валя настояла на визите к врачу.
Доктор был молодой, но серьёзный. Назначил анализы, обследования. Когда результаты пришли, пригласил к себе всех троих.
— К сожалению, новости не очень хорошие, — сказал он. — У Алевтины Петровны обнаружена опухоль. На этой стадии радикальное лечение уже не поможет, но мы можем облегчить состояние.
— Сколько времени? — спросила Алевтина Петровна спокойно.
— Трудно сказать точно. Возможно, несколько месяцев.
Домой ехали молча. Артём за рулём нервно барабанил пальцами, Валя смотрела в окно. Алевтина Петровна была спокойнее всех.
— Дети, — сказала она, когда вошли в квартиру, — не нужно расстраиваться. Мне восемьдесят пять лет, я прожила хорошую жизнь.
— Бабушка, мы будем бороться, — начал Артём.
— Не нужно. Я не хочу последние месяцы провести в больницах. Лучше дома, с вами.
Валя заплакала. Алевтина Петровна обняла её:
— Не плачь, милая. Ты сделала для меня больше, чем я могла мечтать. Вернула мне дом.
Вечером, когда Артём ушёл в аптеку за лекарствами, Алевтина Петровна позвала Валю:
— Принеси мой чемоданчик из шкафа.
Достала старинную шкатулку, открыла. Внутри лежали украшения — кольца, серьги, браслеты.
— Это всё настоящее, — сказала она. — Фамильные драгоценности. Родители оставили. Я всю жизнь их берегла, а зачем — не знаю.
— Алевтина Петровна, я не могу...
— Можешь. Я хочу, чтобы они принесли пользу. Продайте, купите себе квартиру. Я буду спокойнее, зная, что у вас есть свой дом.
Валя взяла шкатулку дрожащими руками:
— Спасибо. Мы никогда вас не забудем.
— И я вас тоже.
Алевтина Петровна прожила ещё три месяца. Хорошие, спокойные месяцы в кругу семьи. Валя читала ей книги, Артём рассказывал о работе. Иногда приходили соседи — поначалу из любопытства, потом искренне привязались к интеллигентной старушке.
Однажды утром она просто не проснулась. Тихо, без мучений, как и хотела.
На поминках собралось удивительно много людей. Приехал даже Дмитрий с Камчатки — впервые за пятнадцать лет. Вениамин прислал венок и письмо с извинениями.
— Знаете, — сказала Валя Артёму, когда гости разошлись, — я рада, что мы её забрали. Представляю, каково было бы узнать о болезни в том доме престарелых.
— Да, — согласился муж. — Хорошо, что она последние месяцы провела дома.
На деньги от украшений они действительно купили квартиру. В прихожей повесили фотографию Алевтины Петровны — ту, где она ещё молодая, красивая, с гордо поднятой головой. И каждый раз, входя в дом, говорили ей спасибо.
Потому что она научила их главному — семья это не только кровные узы, но и желание быть рядом, когда это действительно важно.
_ _ _
А как в Вашей семье относятся к старшему поколению? Удаётся ли находить время для бабушек и дедушек? Поделитесь своими историями в комментариях — каждый опыт важен и может кому-то помочь.
Буду рада Вашей подписке!!!