Убедившись, что жена на кухне и не слышит, Григорий позвонил своему отцу Фёдору Павловичу.
— Дело есть, — сказал он. — Не мог бы ты завтра, пока меня не будет, прийти к нам? Под каким-нибудь предлогом. Под каким именно, сам придумай. Часикам к четырём. Чтобы до моего возвращения с работы тебя уже не было в квартире.
— А зачем? — спросил Фёдор Павлович.
— Я хочу, чтобы ты испортил завтрашний ужин, который будет готовить Инга. Помнишь, ты мне рассказывал, что когда-то ты так делал, когда тебе нужно было уйти из дома на несколько дней?
— Ну, помню.
— Так ты испортишь ужин?
— А как я его испорчу? — удивлялся Фёдор Павлович.
— Ты меня спрашиваешь, отец? Это я тебя должен спрашивать, как. Я не знаю. Мне всё равно. Главное, чтобы ужин невозможно было есть. Понял?
— Да понять-то я понял. Только зачем тебе это надо?
— Ну тебе не всё равно? Надо! Так ты сделаешь?
— Сделаю, но прежде скажи, зачем тебе это? Разводиться с Ингой думаешь?
— Вот ещё. Ничего такого я не думаю. Просто мне надо. Понимаешь? Надо поссориться с ней во время ужина и уйти. Ну вот как тебе когда-то. Ну что тебе, трудно, что ли?
— Да мне-то не трудно. Только если вы не разводитесь, то как я Инге в глаза после смотреть стану? Она ведь догадается, что это я ужин испортил.
— А как ты смотрел своей жене в глаза? А? Как смотрел в глаза моей маме, когда портил ужин?
— Делал так, чтобы она не догадалась, что это я испортил.
— Ну вот и сейчас ты сделай так, чтобы она не догадалась, что это ты.
— Не понимаю, сынок, как я могу испортить ужин, чтобы никто не догадался, что я его испортил, если, кроме меня, в квартире никого не будет? Когда я портил его твоей маме, там был ты, твоя бабушка, твой дедушка.
И я, когда кидал в кастрюлю мыло, мог легко всё свалить на тебя или на них. А сейчас я на кого свалю, что в кастрюле мыло? Если кроме меня и Инги никого на кухне не будет?
— А кроме как мыло в кастрюлю бросить, на другое у тебя ума не хватает?
— Ты о чём это, сынок?
— Я о том, что еду можно просто пересолить.
— Ну разве что пересолить.
— Так ты сделаешь?
— Пересолю. Не сомневайся.
— Очень хорошо. И сделай это перед самым своим уходом, когда уже всё будет готово, и Инга будет уверена, что у неё всё в порядке. И очень тебя прошу, отец, не подведи. Мне это жизненно необходимо. От этого будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь. Позже я тебе объясню, зачем мне это надо.
— Почему не сейчас?
— Сейчас не хочу говорить, чтобы не сглазить. И очень тебя прошу, отец, ни слова матери. Понял?
— Понял.
Поговорив с отцом, Григорий выключил телефон и пошёл ужинать.
А на следующий день, когда Инга готовила ужин, в гости вдруг неожиданно пришёл свёкор. И сразу пошёл на кухню. И сидел там полчаса, говоря о какой-то ерунде.
А когда Инга сказала, что скоро придёт Григорий, свёкор вдруг заторопился. Сказал, что ему нужно срочно убегать, и даже ужинать отказался.
А уже в прихожей свёкор вдруг вскрикнул, ударил себя по лбу и помчался на кухню.
— Вы куда, Фёдор Павлович? — удивлённо произнесла Инга.
— Я быстро, — крикнул свёкор на ходу. — Телефон на кухне забыл. Не уходи никуда.
Если поведение свёкра и показалось Инге удивительным, то не сильно.
«Всё-таки в возрасте человек, — подумала Инга, — надо учитывать. Когда мне будет сорок семь, как ему, ещё неизвестно, какой я стану».
Свёкор вернулся в прихожую с улыбкой на лице.
— Нашёл телефон, — радостно сообщил он Инге. — Вот он!
— Ну и слава богу, — ответила Инга.
И свёкор ушёл, а Инга закрыла за ним дверь.
***
А вскоре с работы вернулся Григорий и сразу сообщил, что он очень хочет есть.
И, конечно же, ему не понравился ужин, который приготовила Инга.
— Я больше терпеть этого не намерен и подаю на развод, — сказал Григорий.
— С чего вдруг? — удивилась Инга.
— А как с тобой можно по-другому? Если ты кормишь меня всякой пакостью? На что ты рассчитывала, вообще, я не понимаю? Что я стерплю и съем? Всё! С меня хватит. Собираю свои вещи и ухожу. К маме.
Конечно же, всё это Григорий подстроил специально. Чтобы уйти. Но не к маме, а к Филомене. Они уже давно встречались, а недавно Филомена заявила, что хочет большего. И потребовала, чтобы Григорий ушёл к ней навсегда.
Григорий хотел сказать Филомене, что всё не так просто, как ей кажется. Но Филомена не собиралась ничего слушать. Она сказала Григорию, что если он не уйдёт от жены, то она сама за ним придёт.
И Григорий поклялся, что уйдёт сам.
«Поживу у Филомены месяц, — решил для себя Григорий, — и сделаю так, чтобы она меня сама выгнала. А после этого вернусь обратно к Инге. Но только мне нужен повод. Такой повод, чтобы мой уход на месяц не казался чем-то необычным».
И вот тогда Григорий и придумал, что испорченный ужин — это то, что надо.
«Невкусный ужин, — думал он, — как раз тянет на месяц обиды. Лучше и не придумаешь».
Но сам испортить ужин Григорий не мог. И он попросил отца сделать это. И Фёдор Павлович сделал всё так, как надо.
Он даже дождался сына у подъезда и сказал, что именно испортил.
Что касается Инги, то сначала она была возмущена тем, что услышала.
— А что не так с ужином-то? — воскликнула она. — Тебе не нравится суп?
— Да! — закричал в ответ Григорий. — Твой несъедобный суп. Ничего в жизни более невкусного не ел. Попробуй! Нет, ты попробуй, попробуй!
Инга вообще на ужин суп не ела. Тогда как Григорий всегда ел и суп, и жаркое. И вот суп-то как раз и был испорчен. И Григорий потребовал, чтобы Инга его попробовала.
А попробовав суп, Инга поняла, что он пересолен. И не просто пересолен, а так сильно, как будто в него специально положили очень много соли. Чуть ли не всю пачку.
— Действительно, — согласилась Инга, — это невкусно.
— Невкусно? — воскликнул Григорий. — И это всё, что ты можешь сказать?
— Ну а что я могу ещё сказать?
— В таком случае, дорогая, с меня хватит. Мы разводимся. И я прямо сейчас собираю свои вещи и ухожу.
Насчёт развода Григорий сказал только, чтобы Инга поняла, насколько он сердит. И чтобы его уход выглядел более серьёзным.
— К маме ухожу! — решительно заявил Григорий. — Да! К маме. Сегодня переночую у неё. А дальше видно будет. Может, сниму квартиру.
«Пусть думает, что я буду жить на съёмной квартире, — рассуждал Григорий, — так будет лучше. И когда я вернусь, она не станет спрашивать, куда я деньги дел. А если спросит, скажу, что квартиру снимал».
А Инга сначала хотела начать возмущаться. Дескать, как же так? Уходить из-за такой ерунды?
Но, немного поразмыслив, она решила, что лучше сейчас промолчать.
«А ведь это свёкор суп испортил, когда за телефоном бегал, — догадалась Инга. — Его работа. Больше некому. И сделал он это, скорее всего, по просьбе своего любимого сыночка.
Стало быть, они в сговоре. И сделано всё это было специально, чтобы он ушёл именно сегодня. Не буду ему мешать. Пусть идёт своей дорогой. А после я во всём разберусь и решу, что делать».
И Инга молча наблюдала за тем, как Григорий собирал свои вещи. Она обратила внимание на то, что муж взял не все вещи, а только самое необходимое, что обычно он брал, когда ездил в командировку.
— А за остальными вещами когда собираешься вернуться? — язвительно поинтересовалась Инга.
На это Григорий ничего не ответил, а только презрительно усмехнулся.
Прошло два часа.
И всё это время Инга думала, как ей поступить. И она не придумала ничего лучше, как начать собирать вещи Григория.
«А чего ждать? — думала она. — Соберу сейчас. Всё равно делать нечего».
И тут в квартиру позвонили. Посмотрев в глазок, Инга увидела свекровь.
«Её только не хватало, — подумала Инга. — Если она и до этого-то меня постоянно за что-нибудь грызла, представляю, что будет, если она узнает, что я испортила ужин.
Можно было бы, конечно, сказать, что это её муж ужин испортил. Но ведь тогда начнутся вопросы. И она ещё подумает, что у меня с её мужем что-то есть. Иначе зачем ему быть здесь, когда Григория нет?
Нет уж. Лучше я её вообще не пущу. Тем более что мы с её сыном разводимся».
И тут в голове у Инги возник хитрый план.
— Что вам угодно, Кристина Поликарповна? — спросила Инга, но дверь не открыла.
— Ты в квартиру-то пусти, — сказала свекровь. — Или в дверях держать станешь?
— А Григория нет.
— Ничего страшного, — сказала свекровь. — Я подожду.
— Ждите, — ответила Инга.
— Где?
— Там.
— За дверью, что ли? Ты, Инга, не слишком ли обнаглела, такое мне предлагать?
«А чего мне терять? — думала Инга. — Мы с Григорием всё равно разводимся. Он сам сказал».
— Нет, Кристина Поликарповна, я не совсем обнаглела. И если хотите ждать Григория, ждите. Но в квартиру я вас не пущу.
И тут свекровь осенило.
— Я поняла! — воскликнула она. — Ты там не одна! У тебя кто-то есть, и ты боишься, что я его увижу? Да?
«Ну наконец-то, — подумала Инга, — свекровь заподозрила именно то, на что я рассчитывала».
— Нет здесь никого, — сказала Инга, но таким тоном, чтобы свекровь подумала, что она врёт. — Одна я. Никого нет. Честное слово. Уходите.
— А вот теперь я точно никуда не уйду, — сказала свекровь. — Даже не надейся. Буду сидеть до тех пор, пока Григорий не вернётся.
— Но он сегодня поздно с работы будет.
— Ничего страшного. Я подожду.
— За что вы так со мной, Кристина Поликарповна? Вы же тоже женщина. Неужели вы никогда не были молодой? Вспомните!
— Ах ты... Да как ты смеешь?!
Вообще-то Инга хотела просто разыграть свекровь. На прощание, так сказать. А когда всё зайдёт слишком далеко, признаться, что они с Григорием разводятся, и всё на этом завершить.
Но всё пошло не так, как планировала Инга. Потому что свекровь вспомнила себя молодой, но не так, как предлагала ей Инга. Свекровь решила на этом заработать.
— В общем так, подруга, — сказала свекровь, — или ты даёшь мне денег. Много. Или я всё рассказываю твоему мужу.
Естественно, Инга отказалась давать деньги свекрови. И тогда Кристина позвонила сыну.
— Что случилось, мама? — сразу спросил Григорий, видя, кто звонит.
— Я сейчас около дверей вашей квартиры, сынок.
В этот момент Григорий пожалел, что не позвонил маме и не предупредил её, что не будет сегодня ночевать.
— А я сейчас на работе, мама.
— Я знаю, — ответила Кристина Поликарповна. — И поэтому звоню. У твоей жены сейчас в квартире мужчина.
— Как «мужчина»?
— Вот так. Они заперлись. И меня не пускают. Приезжай скорее.
И Григорию ничего другого не оставалось, как, сказав Филомене, что его срочно вызывают на работу, вернуться домой.
А к тому времени, когда он приехал и вышел у подъезда из такси, Инга уже собрала остальные его вещи.
— Гриша! — крикнула она, выйдя на лоджию седьмого этажа.
Григорий посмотрел вверх.
— Лови.
И с этими словами Инга скинула вниз два чемодана.
— Там остальные твои вещи, — крикнула Инга. — На развод подам сама. Забери свою маму, а то она уже спит у моих дверей. И передай Фёдору Павловичу привет. Скажи ему «спасибо» за то, что он твой суп пересолил, а не моё жаркое. А то ещё неизвестно, сколько бы я с тобой мучилась.
Оба чемодана, ударившись о землю, треснули, раскрылись, и вещи, которые в них были, вывалились наружу. ©Михаил Лекс