Дочь знаменитого советского писателя Наталья Черкасова – об отце, матери и любви к Минусинску
Мы беседовали не более двух часов, но, когда прощались с Натальей Алексеевной Черкасовой у стен Минусинского драматического театра, казалось, что с этой женщиной меня связывают давние тёплые и какие-то очень родственные отношения. Её плавная спокойная речь, подробные образные воспоминания, в которые погружаешься настолько глубоко, как будто вместе с ней переживаешь моменты её детства, отношений с родителями, личные трагедии и минуты счастья...
Искренняя, открытая и в то же время совсем не публичная и не избалованная популярностью знаменитого отца – писателя Алексея Черкасова.
Его детство и юность прошли в Сибири. Непростые детство и юность. Детдома и лишения, аресты и допросы, отчаянные попытки прервать жизнь и не менее отчаянное желание насладиться ею в любви к женщине. Именно мама Натальи Черкасовой Полина Москвитина и стала тем ясным, светлым, спасительным чудом, которое помогло Алексею Черкасову получить свободу, вдохновение и признание всей страны.
Биографию Алексея Тимофеевича нет смысла перепечатывать, она есть в библиотеках, в интернете. А вот воспоминания Натальи Алексеевны об отце очень ценны, ведь через них мы узнаём доселе неизвестные подробности биографии Алексея Черкасова и Полины Москвитиной.
«Девушка, белая-белая, с длинной белой косой придёт и спасёт тебя»
– Наталья Алексеевна, есть расхожее выражение: история не знает сослагательного наклонения. Но всё же: как говорят историки литературы, первое красноярское издание «Хмеля» 1963 года сильно отличалось от журнального варианта 1956–1962 годов, было переработано автором. Только при жизни Алексея Черкасова «Хмель» выходил несколькими книжными изданиями, миллионным тиражом, и в каждое издание автор вносил добавления и изменения. Как вы думаете, изменил бы сегодня Алексей Тимофеевич свой роман и всю трилогию, написал бы их как-то иначе?
– Думаю, нет. Ведь идея создания трилогии родилась именно в Сибири, в Минусинске, где жил и начинал работать Алексей Тимофеевич. Именно этими людьми, сибиряками, староверами была проникнута его душа. Уточню, что коренным образом трилогия не менялась никогда. Главная героиня Ефимия всегда оставалась такой, какой она и была, главный герой мичман Лопарев тоже оставался, как и в первых изданиях «Хмеля» в журнале «Нива», неизменным в представлении автора. Это человек, который бежал с этапа, который может рискнуть и сохранить в себе этот риск и приверженность своим внутренним идеям, противостоя тем самым напору, который идёт на него. Это человек, который создаёт себя сам и остаётся себе верным до конца. Поэтому он, наверное, является одним из главных героев трилогии.
– Как вы считаете, Лопарев близок по характеру с вашим отцом?
– Да! У самого Черкасова характер был не гибкий, не приспособленческий. Он не прогибался никогда. И вероятно, поэтому прошёл свой этап, который называл «30 тюрем и лагерей», начиная с первых арестов и заканчивая психиатрической больницей. И неизвестно, как сложилась бы его жизнь и сколько бы она продлилась, если бы не цензор Полина Москвитина. Ей тогда было 18 лет, и как наиболее быстро работающей, ни от чего не отказывающейся, ей подбрасывали самые толстые письма, которые она перечитывала, перлюстрировала. Она погрузилась в трагедию жизни Черкасова, как ей тогда казалось, какого-то старика. Между тем ему не было и тридцати лет. В какие-то моменты заключения Алексей изнемогал до такой степени, что у него уже зарождались мысли о самоубийстве. Он хотел прервать эту жизнь, эти издевательства, бесконечные избиения на допросах. Из него выбивали признание того, чего он не совершал. А он понимал, что, если он пойдёт на это и подпишет, его расстреляют. Единственное, чем он мог выражать себя в тот период – это писать письма неграмотной матери. Моя бабушка Евдокия Фоминична Ткаченко, в замужестве Черкасова, читать совсем не умела. Читала ей Анка, младшая сестра Алексея. И письма эти должны были быть вымараны рецензентами, но Полина этого не делала. Когда она погрузилась в его письма, подумала, что этого старика нужно хоть как-то спасти, и понесла ему передачу. Незадолго до этого сокамерник Алексея тунгус Имурташка придумал поворожить Черкасову на бобах, видя его отчаяние. Говорит: «Я тебе сейчас судьбу предскажу, не расстраивайся. Слушай! Девушка, белая-белая, с длинной белой косой придёт и спасёт тебя». Отец тогда подумал: «Вот только этого бреда мне не хватает, чтобы зациклиться». И вдруг его приглашают на свидание, а к нему приходить на свидания некому было в Минусинске.
Была зима, и Полина пришла в застёгнутом пальто, с прикрытой головой. Первое, что отец сделал, когда мама вошла, – распахнул на ней пальто, увидел две белых косы и заплакал. Это воспоминания матери, они есть в её книге «Лиловый сад». Маму этот случай очень поразил и буквально перевернул её жизнь. С тех пор у них началась личная переписка, которая переросла в глубокие чувства. Тут же в Минусинске они и поженились, здесь появился их первенец, мой братик Алёшенька. Спустя восемь лет родилась я.
– А вы помните детские годы, проведённые с отцом? Каким он был папой?
– Папа в семье был главной няней, другом, который всегда веселил меня, потому что я очень много болела. Родилась в Красноярске, родители к тому времени уже жили там и получили квартиру на Паровозной, 8 на правом берегу Енисея. В детстве я была очень шебутным ребёнком, видимо, в папу, любила убегать из дома, шариться где-нибудь. И мне родители с ранних лет говорили: «Наташа, запомни, если ты куда-нибудь уйдёшь или потеряешься, подойди к любому человеку и скажи: «Паровозная, 8, квартира 2». Эту фразу я запомнила навсегда.
В Красноярске мы прожили счастливые годы в доме из красного кирпича, рядом с которым находились сараи, где мы с братом перебирали картошку. А ещё у нас была любимая собака Джек – огромная овчарка. Её топчан располагался в коридоре, напротив моей комнаты. И всякий раз украдкой, незаметно от родителей, я прокрадывалась из комнаты в коридор и «подбоченивалась» к Джеку, который ласково клал на меня свою тёплую лапу.
Отцу нравилось быть защитником!
На открытие барельефа Черкасова, которое состоялось 2 июня в рамках книжного фестиваля, посвящённого 110летию писателя, Наталья Алексеевна с каким-то внутренним сожалением говорила о невозвратности времени. О том, что душе человеческой отведён свой путь, и такой короткий земной путь прошла душа Алексея Черкасова, которая всегда стремилась в родные места детства. Удивительно, но, несмотря на страшные минуты жизни, проведённые в застенках минусинской и других тюрем, Черкасов всегда тянулся в Сибирь. Сибиряки были для него особенными людьми, настолько оторванными от технологического мира, что, живя в Симферополе, он всё время хотел вернуться на малую родину. В саду Бедро сохранился дом, в котором начинали семейную жизнь Алексей и Полина. Всегда, когда Наталья Алексеевна приезжает на родину отца, она бывает там, как бывает и в Курагинском районе, где прошло детство папы. А ещё мечтает побывать в местах, где родился Алексей Тимофеевич. Это деревня Потапово, которая ныне находится на дне Красноярского водохранилища.
– Наталья Алексеевна, но что мешало бросить крымские берега и вновь вернуться в Красноярск?
– Мы просто не успели. Отец очень хотел вернуться, даже несмотря на астму, которую они с мамой заработали в Красноярске. И не в столицу края хотел, а сюда, в Минусинск. Он пропитан был Сибирью, её традициями, в частности, обычаями староверов, о которых он много писал в своих произведениях. И сам был человеком верующим. В правом углу кабинета всегда висела икона Христа Спасителя, и были в медной оправе старинные иконы Богородицы. И бабушка моя Евдокия Фоминична начинала и заканчивала день с колено-преклонных молитв. При этом сколько ни говорила она мне: «Наташенька, молись, хотя бы «Отче Наш» читай», – Наташенька ничего не читала, потому что воспитана в школе, а там идеология крепко все молитвы вышибала из головы. Храмы в нашем детстве были ещё закрыты, и только когда идеология повернулась с добротой в сторону религии, люди стали потихоньку воцерковляться. И вы знаете, меня Господь помиловал! В 40 лет я очень серьёзно заболела, и опять же бабушка мне сказала: «Будем вместе молиться» и повела меня в храм. Так я пришла к Богу, и сегодня уже осознанно понимаю, что без веры душа человека пуста.
– Кто, на ваш взгляд, был лидером в семье, мама или отец?
– Командиром была, конечно, мама. Не случайно она стала соавтором отца в написании трилогии «Сказание о людях тайги». При этом она никогда не вмешивалась в творческий процесс, была очень тонким критиком. И аккуратно направляла его в нужное русло.
Я помню её любимую фразу: «Алексей, ты ушёл с линии», – это означало, что в чём-то он потерял последовательность изложения. Говорят, девочка наследует 80% генетики отца, мальчик же наоборот – 80% генетики матери. И конечно, с отцом у меня было гораздо большее духовное родство, чем с мамой, потому что она была повелителем, а папа был не столь категоричен. Он, наоборот, внутренне спокойный, размышляющий, дающий возможность выразить своё мнение в отношениях с друзьями и близкими. Он всегда давал человеку право на работу над ошибками. В любой ситуации каждый человек имеет право на оправдание, если оступился. Праправнук декабриста из рода барона Алексея Ивановича Черкасова, отбывавшего ссылку в Ялуторовске... Оттуда, наверное, и характер, и отсутствие страха. Скажите, ну зачем барону, имеющему дворянское происхождение и имение в Подмосковье, терять всё это ради того, чтобы народ был свободным? Вот и в отце была такая жила бесстрашия, желания идти на всё ради справедливости.
В Симферополе мы любили семьёй ходить в походы, ездили на лошадях, поднимались в горы, ночевали в палатках. И папа, чувствуя нашу с мамой нервозность относительно пребывания в лесу ночью, всегда говорил: «Вы можете спать, а я у костра посижу». И до рассвета мы были под его защитой. Ему нравилось быть защитником!
Как бы порадовался отец, увидев такую красоту
Алексей и Полина прожили в браке 30 лет. После кончины мужа Полина больше не вышла замуж, она до конца своих дней была предана прошлому, в котором был любимый Алёша. Их любви посвящена её книга «Лиловый сад». По мотивам этого произведения художественный руководитель Минусинского драматического театра Алексей Песегов поставил спектакль. С семьёй Алексея и Светланы Песеговых Наталью Черкасову связывает давняя дружба. Всякий раз, когда Наталья Алексеевна приезжает в Минусинск, они вместе ездят по местам, которые любил и в которых бывал писатель. Нынешний год – не исключение! Наталья Алексеевна уже побывала в саду Бедро, где жили отец с мамой, в Курагинском районе, где был дом Черкасова, в Каратузском районе, где он также любил бывать – в староверческих деревнях Таяты, Куряты.
А вот публичность Наталья Алексеевна не особо любит. И, если честно, она не сразу согласилась на интервью, взяла паузу, чтобы подумать. И очень удивилась, когда среди предложенных мною вопросов увидела биографические, касающиеся её личной и профессиональной жизни. «А зачем вам моя биография, пишите лучше об отце, он заслужил».
И уже при встрече мы разговорились про книги, а книги, как выяснилось, – это её любовь. Она может бесконечно перечитывать Шекспира и Сэлинджера. Наталья Алексеевна много лет отработала в библиотечной системе Симферополя, была руководителем этой системы, а ещё на несколько лет переезжала жить в Красноярск, где работала заведующей литературной частью в Театре юного зрителя. У неё есть внук, который сейчас служит в армии и мечтает поступить во ВГИК.
Наталья Алексеевна любит путешествовать с друзьями по Крыму, бывать в Феодосии, Керчи, Ялте. И безумно влюблена в Минусинск, куда всегда приезжает с большим удовольствием.
– Наталья Алексеевна, что самое ценное сохранилось от родителей в вашей семье?
– У нас есть изумительная чугунная скульптура «Ермак Тимофеевич». На голове у него повязка, он держит меч! Папе подарили её, когда мы жили в Красноярске, он её очень любил. И ещё у нас была подаренная тройка лошадей. Но, к сожалению, пока мы были в поездке, квартиру в Симферополе полностью обокрали. Мама тогда говорила: «Слава Богу, рукописи не вынесли». Мама, кстати, дожила до глубокой старости, она умерла в 2023 году в возрасте ста лет. И до последних месяцев была при памяти и выходила гулять, хоть и плохо видела.
А потом мы с Натальей Алексеевной сидели в гримёрной нашего драмтеатра и рассматривали старые семейные фотографии. Жаль, что только с телефона, так хотелось подержать их в руках. Но они лишь пересняты с домашнего архива, который находится в Симферополе.
«Вот это Коля, младший брат папы, его посадили без всякой вины, а потом расстреляли при попытке к бегству». «А это Анка, сестра отца, она прожила долгую жизнь». «А эта фотография сделана в поездке родителей по Красноярскому краю, её позже переслали нам почтой».
А ещё мы гуляли по Театральной площади, фотографировались на скамейке с видом на Спасский собор и театр. Дочь писателя просто восхищена преобразованиями, которые произошли в Минусинске. «Как бы порадовался отец, увидев такую красоту», – говорила она. Прощались почти как приятельницы. Я обещала отправить ей снимки, она обещала, что мы обязательно встретимся ещё раз! Надеюсь, сбудется.
Фото автора
Материал опубликован в выпуске «Власть Труда» №23(18.730) от 05.06.2025