О любви я ещё не писал, считать это пробой пера и не судить слишком строго.
Так начал очередной рассказ Александр Бакута в моём дневнике.
Любовь морковь
"Мы были очень молоды, красивы, благородны в массе своей, и мы были курсантами высшего танкового училища. Все девушки в городе засматривались на нас. Мы тоже хотели с ними дружить.
Не улыбайтесь — это были 60-е годы прошлого века, тогда ещё обнаглевший впоследствии се—кс не лез вперёд любви. Поэтому для начала дружить.
Сложно было познакомиться, и не каждому предоставлялась судьбой такая возможность. Учёба была всё-таки на первом месте; и мы, конечно, завидовали втайне тем нашим товарищам, кому знакомство удалось.
Лидер по знакомству был, конечно, Саша, он с первого дня знакомства очаровал свою девушку. В редкие дни праздников на территории училища он появлялся неизменно с ней, вызывая у нас, как сегодня говорят, «белую зависть».
Нам ещё только предстояло найти свою симпатию, а у него уже, по его утверждению, была любовь...
В минуты откровений нас интересовало только одно:
Целовались ли уже они?
Это сегодня, точнее, потом стало всё просто. А в мои времена нужно было хорошо походить за девушкой, чтобы она позволила себя поцеловать, а не влепила тебе тут же пощёчину. И мы считали: если позволила себя поцеловать:
— Ура! Значит, любит...
И вот смотрю я на себя по прошествии многих лет, где было всякое, и думаю, какими же мы были стерильно чистыми и наивными.
Да, мы верили в вечную любовь, сегодня во мне это ничего, кроме улыбки, не вызывает. Мы только начинали познавать жизнь и хотели её видеть только красивой. Я тут чуток отвлекся.
На наш вопрос Саша с улыбкой отвечал:
— Конечно, и уже давно.
И снова мы завидовали ему и, сами того не понимая, уже любили их двоих и как могли помогали их любви. Шли вместо него в наряд:
— у Саши свидание!
Работали вместо него:
— Саша со своей девушкой шли в музей.
Скрывали его самоволки...
И вдруг как гром среди ясного неба — они расстались! Но нас всех поразило не это! Он, Саша, вдруг выставил счёт, как сегодня говорят, своей любимой девушке в размере 50 рублей.
Огромная сумма в 60-е годы, денежное довольствие курсанта первого курса составляло всего 10 рублей в месяц.
В эту сумму 50 рублей входило всё, за что он, находясь с ней, оплачивал: мороженое, билеты в кино и так далее. Перечислять не буду, противно даже сейчас.
Он, оказывается, влюблённым все свои расходы на любимую скрупулёзно записывал в свою записную книжку...
И счёт за отказ её жить с ним без регистрации и свадьбы.
Истину выяснили быстро, способные к следствию ребята были и среди нас, только они ещё не воспринимали своих способностей всерьёз...
Вечером его били в умывальнике, слишком чудовищным и непонятным для нас, чистых и наивных, был его грязный поступок...
Бить его не собирались, всё-таки мы любили его. И потребовали, чтобы он оставил девушку в покое в смысле денег. Сам тратил, она не просила! Он полез в бутылку. Ему тут же припомнили наряды вместо него, работы, от которых он ускользнул. Самоволки, от которых его прикрыли и кто-то пострадал за это.
Слово за слово — вспыхнула драка, и начал её он, тут и началось, как сегодня говорят, «мочилово». Навешали ему, конечно, крепко, но внешне без синяков и ссадин. И били его не за наряды, не за работы, не за самоволки...
Били за оплёванную им перед нами любовь...
Во всяком случае, я. Я прожил длинную жизнь и не встречал больше в ней такого случая, как выставление счёта любимой женщине. И долгое время считал случай в моей молодости единичным, придурка мужского пола.
Я ошибался, я много ошибался в жизни.
Совсем недавно я прочёл в газете, что один мужчина захотел получить с женщины все свои затраты на неё. Потому, что она отказалась от его предложения, а раз отказалась — плати!
Неужели всплыл Саша? Но оказалось — это кто-то другой. Неужели не найдётся никто, кто бы начистил ему морду из числа знакомых этой женщины?".
В тему: