"Мы дочь и внучку забрали, потому что не позволим всяким над нашей девочкой так измываться", – такую записку нашел сын Вероники Сергеевны однажды, вернувшись с работы.
Именно записку, написанную на бумаге. Почерк женский, но не жены, да и смысл написанного говорил ясно: писала её тёща. При этом ни звонка, ни сообщения на телефон. Ни от жены, ни от её мамаши. Молодой мужчина попытался позвонить: у тёщи он в блоке, жена трубку не стала брать.
Попробовал приехать: дверь не открыли, соседка вышла на стук, пояснила, что дома. И что оставалось делать? Караулить под дверью? Иван, как зовут мужчину, караулить не стал, вернулся домой, в съемную квартиру. Позже он и его мама предприняли несколько таких же бесплодных попыток – бесполезно. В сети были, значит, живы. Но не отвечают. Ни жена Инна, ни тёща, ни тесть.
– Тесть там вообще под каблуком, жизнью задавленный, – рассказывает Вероника Сергеевна. – Всем рулит жена, а он только подтявкивает. А Инна… Да, мой сын совершил ошибку, когда женился. Но трудно было ожидать, что девушка в 28 лет окажется настолько несамостоятельной, что будет во всём слушаться маму.
А через месяц после внезапного отъезда жены и дочери Иван получил по почте исковое заявление о разводе и назначении алиментов на дочку и на её маму, так как на тот момент малышке было всего 2 месяца. Заявление, видимо, начали готовить и подали практически сразу, как Инна уехала от Ивана.
Ни поговорить до заседания суда, ни выяснить, в чём он виноват, ни увидеть дочь – не удалось. Тесть и жена ушли в глухую оборону. На суде интересы молодой матери представлял адвокат, сама не явилась. Развели, алименты назначили, делить, в общем-то, было нечего, так как тесть сразу вывезли из съёмной квартиры всё, что считали своим. У молодых людей на счетах оставались примерно одинаковые суммы денег, которые они копили на покупку своего жилья. А в браке супруги прожили чуть больше года.
– Познакомился где-то в общей компании, – рассказывает Вероника Сергеевна. – Кому-то из его приятелей Инна то ли родственница, то ли родственница девушки кого-то из его приятелей. Вроде бы нормальная адекватная девушка, работает, полная семья, мама и отец тоже не маргиналы. Встречались год, потом решили съехаться.
У сына Вероники Сергеевны есть машина, съездил за девушкой, она заранее вещи собрала, с родителями чай попили и укатили в самостоятельную жизнь. Около года жили вместе, всё было нормально, спокойно. Изредка ездили навещать родителей Инны, приезжали и к самой Веронике Сергеевне. Общалась она с девушкой сына, ничего особенного, никаких подозрений не вызывала.
– Потом мне сообщили, что надумали жениться, а я что? Это решение молодых, сын взрослый. Только со сватами так мы и до свадебного банкета не увиделись, – усмехается Вероника Сергеевна. – Живу я в Подмосковье, сын и его бывшие родственнички – в Москве. То мне некогда, то им. За два месяца мы не увиделись. Так что знакомились сразу перед ЗАГСом.
Банкет собрали небольшой: мама Ивана, родители Инны, пара друзей со своими вторыми половинами, чинно посидели, подарки подарили, разъехались. Сватья, правда, приторно улыбалась Веронике Сергеевне, звала в гости. Но так, что было ясно – зовут, чтобы просто что-то сказать, не всерьёз. Ну и она не собиралась навязываться. Тот факт, что дети поженились, ещё не делает совершенно посторонних людей родными.
Очень быстро жена сына забеременела, виделись они нечасто: у Инны был токсикоз, носила ребенка не сказать чтобы плохо, но сын и говорил, и писал, что Инна себя чувствует "не очень". Вероника Сергеевна пыталась наладить контакт с невесткой, писала ей, спрашивала о самочувствии, Инна отвечала односложно, диалог не получался.
Родилась в срок внучка, Дашей назвали. Вероника Сергеевна ездила на выписку, подарила подарок – цепочку с кулончиком маме и красивый комплект внучке. Со сватами пересеклись тогда – собрали небольшой столик. Всё. А потом, когда Даше был месяц, невестка от сына уехала. Точнее, как поняла Вероника Сергеевна, её увезли.
– Там мама всё решила, – объясняет женщина подруге. – Цирк с конями, если честно. Взрослая бабень, невестка моя, как чемодан – упаковали и забрали, своего слова она не имеет. Мы вообще ничего сначала понять не могли, всё же было нормально. Но потом, когда их уже развели, встал вопрос, естественно, как нам общаться с Дашей. Развод же не означает, что у моего сына больше нет дочери, а у меня внучки.
А вот тут у Ивана и его матери начались громадные проблемы. Куда писать? Кому? Если никто не отвечает. Начали с заявления в опеку, решив, что мирно этот вопрос решить не получится. И, видимо, когда представители опеки пришли к бывшим сватам и невестке, открылся портал в ад.
– О, написывать начали обе. И Инна, и мама её. И сыну моему, и мне, – качает головой Вероника Сергеевна.
– А о чём? Обиделись за обращение в опеку? А как было иначе, если они на контакт не выходили? – удивлена подруга.
– Ой, и это тоже, но не главное, – машет Вероника Сергеевна рукой. – Началось такое! Нам начали писать, чем их Ваня не устроил. То есть причины развода полились. Ну и, разумеется, эпитеты, что он плохой отец, плохой муж, чудовище. Я, соответственно, мать, воспитавшая чудовище и не привившая ему семейные ценности. Зато мы поняли причины развода, наконец.
Суть претензий, которую удалось вычленить из "простыней" сообщений бывшей родни, размером в несколько экранов смартфона.
Иван не по-людски забрал Инну из родительского дома: "Приехал и увёз её с чемоданами, а не заранее познакомился с родителями девушки". Вероника Сергеевна недоумевает: Инна не сама разве чемоданы собирала? Или надо было Ване у её родителей руки просить, встав на одно колено? Это было обоюдное желание двух взрослых людей. Если мамаше хотелось познакомиться с Ваней заранее, могла бы и пригласить в гости. Не так разве?
Еще им выдвинули претензию, что на свадьбе у Ивана было "не такое" лицо, мол, не читалось во взгляде обожания и счастья от того, что такая чудесная женщина теперь стала его женой. Ну и к Веронике Сергеевне, естественно, что родила сына с "не таким лицом".
– Они год вместе уже прожили, и потом, люди все разные на проявление эмоций, тем более – на фото, – усмехается Вероника Сергеевна. – Потом еще было, что сватье не нравилось отношение зятя к Инночке, когда та беременная была. Мало на руках носил, мало заботился, ночью за соленой клубникой по городу не метался. Когда внучку выписывали, им Ванино лицо тоже на фото не понравилось. Во как!
Ну и классика жанра: Ваня брал неделю отпуска на работе, потом вернулся к труду, а бедная невестка одна сидела с новорожденной дочкой, никто ей, горемычной, не помогал. Вишенкой на торте стало то, что Ваня дочкой не интересовался.
– То есть не караулил под дверью? Не посыпал голову пеплом и не стучал лбом о камень пола? Дурдом, – считает подруга.
– Ага, – соглашается Вероника Сергеевна. – И мне напоследок: "Поэтому мы дочку и забрали домой, не было уже сил смотреть на то, как она мается". Так что вот так теперь. Как будем с Дашей видеться – ума не приложу, адекватностью там не пахнет. Алименты сын платит, ждем суда уже, так как опека не очень-то что решит. Обидно, конечно, в первую очередь, за Дашу. А что делать?
А действительно, что?
Спасибо, что читаете, лайки способствуют развитию канала. Заходите на мой сайт злючка.рф.
